Борис Березовский - Искусство невозможного (в 3-х томах)
— Думаю, что за кадром нашего разговора останется огромный пласт кулуарных событий: контакты, разговоры, дипломатия, деньги, которые, наверное, тоже представляют собой часть технологии предвыборной борьбы. Но были, на мой взгляд, достаточно рискованные ситуации и с точки зрения интересов Бориса Ельцина. Например, возможный альянс Лебедя и Явлинского.
— Я не считаю, что сам по себе он представлял угрозу в момент выборов. А если и представлял, то только в том смысле, что он не позволял интегрировать в большей степени голоса вокруг Ельцина. А значит, играл на руку коммунистам.
— Вы считаете, что у этого альянса, если бы он состоялся, не было шанса выйти во второй тур?
— По моей оценке, нет.
— Зато альянс Лебедь — Ельцин обеспечивал последнему победу во втором туре. В какой момент появилась идея использовать голоса Лебедя?
— Так формулировать вопрос некорректно. Идея была сформулирована в Письме 13-ти: политические лидеры должны найти компромисс, чтобы избежать силовой конфронтации. И с момента появления этого письма мы и начали действовать. Были встречи не только с Лебедем, но и с Зюгановым, и с Федоровым, велись разговоры с Явлинским, с другими, кто имел политическое влияние и баллотировался в президенты.
— И все-таки в союзники пригласили именно Лебедя.
— Мы исходили из возможностей конкретного политика и учитывали его взгляды. Было понятно, что Александр Иванович воспринимается большей частью людей как человек действия, готовый идти вперед. Он и сам говорил, что назад пути нет. Плюс к этому он был харизматическим лидером и по своим взглядам выражал центристскую позицию.
— И все-таки мощная раскрутка Лебедя началась как-то вдруг — у него появились сильные имиджмейкеры, толковые клипы…
— Я как раз не считаю, что у него были сильные имиджмейкеры. Это все же была команда теоретиков. Я повторяюсь, но это действительно важно понять. Коммунистическая оппозиция была очень хорошо готова к борьбе против теоретиков и демократов. За последние пять лет они прекрасно изучили возможности и волевые качества демократических политиков. И поэтому были уверены в своей победе. Эта уверенность отражалась даже в их внешних проявлениях — вспомните, чего стоила только походка Геннадия Андреевича в то время. И конечно, для них было полной неожиданностью появление новой силы. Не буду лицемерить. Эта сила — молодой российский капитал. И он впервые в новейшей российской истории продемонстрировал, что умеет объединяться перед смертельной угрозой своим интересам, что он не глуп, не столь уж зелен, обладает твердой волей и решимостью, не присущей…
— Мягкотелым демократам.
— Привычному образу демократа.
— Этот союз молодого капитала был тактический? Он распался?
— Это, конечно, стратегический союз, потому что это союз интересов. Сегодня он обладает другими очертаниями. Капитал перегруппировался, возникли противоречия внутри этих групп, и очень серьезные. Впрочем, они были и раньше. Происходит колоссальная перегруппировка финансово-промышленных групп. Вы знаете о борьбе между прежними партнерами: ОНЭКСИМом и «ЛогоВАЗом », между МЕНАТЕПОМ и Инкомом. Много примеров. Это достаточно естественные процессы. Но если возникнут серьезные общие проблемы, этот капитал снова объединится.
— Этот капитал, как вы говорите, посетил Лебедя в тот предвыборный период. Обаял вас генерал?
— Он произвел двойственное, но сильное впечатление. Двойственное, потому что он почти дословно повторил многое из того, что мы уже слышали о нем и от него, хотя это не всегда были ответы на те вопросы, которые мы формулировали. Он оставлял впечатление ус-
тремленного и достаточно самостоятельного политика и человека, который точно ощущает, чего хочет народ. И все это в целом создавало положительный образ, что и было проявлено в итоге не только для этой группы банкиров, но и для огромной части наших сограждан. Я хочу сказать, что банкиры не столь уж оторваны от народа и замкнуты в себе. В общем, выбор Лебедя — это был вначале выбор предпринимателей, а уже потом народа.
— У вас лично, насколько мне известно, сложились вполне доверительные отношения с Лебедем. Был ли момент, когда у вас возникло ощущение, что стоит сделать ставку именно на Лебедя?
— Как на президента? Никогда. Как на человека, чьи стремления очень близки нашим, — да. Демократическая Россия с либеральной экономикой. Ощущение, что мы хотим одного и того же, было очень долго.
— И после того, как он пришел в Кремль?
— Да, приблизительно в течение месяца после того, как он пришел в Кремль.
— Чем определяется этот срок?
— Лебедь в общем достаточно быстро после того, как стал секретарем СБ, начал вести совершенно самостоятельную партию. При этом я считаю, что если бы он не был элементом власти, то имел бы на это полное право. Но он использовал атрибуты власти против самой власти, а это уже было некорректно.
— Был ли момент, когда интеллектуальный штаб Чубайса помог Лебедю в его раскрутке? Я имею в виду деньги, телевидение и прочее.
— Если бы на месте Лебедя был другой человек — Бабурин, скажем,
— и были приложены те же усилия, которые были приложены в помощь Лебедю, эффект был бы совершенно иной. В том, что так сложилось, есть безусловная заслуга прежде всего самого Лебедя и уже потом того аналитического штаба, той группы, которая работала на Бориса Николаевича.
— Как складывались отношения Ельцина и Лебедя?
— Думаю, вначале Борис Николаевич был искренне расположен к Лебедю, хотя, конечно, как человек с потрясающе развитой интуицией, он заметил и ту опасность, которая проявилась позднее. Но вначале он испытывал расположение к этому человеку. И лишь когда Лебедь начал откровенно бороться за президентство на следующий день после того, как Ельцин почувствовал себя хуже, он изменил свое отношение к генералу.
— А как Лебедь относился к Ельцину?
— Мне трудно сказать. В начале нашего знакомства я считал Лебедя человеком очень искренним и открытым. И этим руководствовался, когда мы с ним подолгу обсуждали происходящее в России, ее будущее. Постепенно я начал замечать, когда он лицемерит. Но что еще хуже, я увидел, что он человек несамостоятельный. Знаете этот эффект, когда человек имеет ту точку зрения, которую имеет последний, кто с ним общался?
— Может быть, стоило позаботиться о его окружении, если все обстоит так, как вы говорите?
— Но мы же не искали марионеток. Речь шла о союзнике. И именно так рассматривался Лебедь. Он декларировал многие из тех ценностей, которые нам были близки. Только потом мы стали понимать, что это конъюнктура, что это популизм, правда изощренный, как бы аккуратный, поэтому он не так бросается в глаза, как, например, у Лужкова. Я встречался с Лебедем несколько раз уже после его прихода в Кремль, пытался что-то объяснить, но встречал отталкивающий взгляд.
— Когда была поставлена точка в ваших отношениях?
— Да, был такой момент. Он связан с подписанием Хасавюртовского соглашения. У меня был разговор с Лебедем, и я ему сказал: удалось остановить войну в Чечне — и это абсолютно значимо, но этот документ создает колоссальные проблемы для России буквально уже на следующий день. Я это в полной мере ощутил, занимаясь уже после Лебедя выстраиванием мирного процесса в Чечне. Действительно, это соглашение было, с одной стороны, исключительно смелым и правильным шагом. С другой стороны, мы могли бы достичь того же результата без таких тяжелых последствий, которые закладывал этот документ. И эти последствия мы еще будем ощущать очень долго. Я откровенно сказал ему об этом.
Понимаете, можно сколько угодно говорить, какое отношение имел какой-то бизнесмен Березовский к секретарю СБ и какое право он имел вообще вмешиваться в эти дела. С точки зрения обывателя это логично. Но реалии-то другие. Мы вместе, реально вместе, выстраивали эту победу на выборах. Это означает, что Лебедь точно понимает, что нам небезразлично будущее страны и что мы даем не самые глупые советы. Совсем не обязательно им следовать, но по крайней мере важно их учитывать просто как точку зрения.
— Лебедь получил карт-бланш на телевидении перед вторым туром?
— Я отвечу так: его появление в таком объеме не было случайностью. Но мне кажется, что это соответствовало и уровню интереса к его
фигуре. Мы это ощущали и по реакции на передачи с его участием, и по рейтингам — буквально за три недели он набрал 10 пунктов.
— Но такая раскрутка требует огромных денег?
— Мне неизвестны источники привлечения денег в избирательную кампанию Лебедя. Наша группа его кампанию не финансировала. Но то, что он работал в режиме наибольшего благоприятствования, в том числе и со стороны ОРТ, — это правда. Все права, которыми он обладал на экране как кандидат в президенты, были реализованы на 100 процентов.
