Андрей Пионтковский - Третий путь ...к рабству
«Лояльность элит гарантирована тем, что при этой власти для большинства элитных дивизионов многое, конечно, плохо, но не все и не совсем, а кое-что — так просто хорошо… Даже критически настроенная часть элиты, прежде всего либеральная, остается лояльной власти именно в надежде на то, что преемник, выбранный президентом, будет выходцем из их либеральной группы».
Итоги презентации подвел многолетний бухгалтер и consigliere кремлевской мафии: «Мы даже не стайеры. Мы с вами — марафонцы. А дистанция только началась».
Хотя многие уважаемые эксперты, включая, например, члена того же КГИ Михаила Дмитриева, напротив, считают, что дистанция уже практически закончилась:
«Национальная смерть русского народа — это тот курс, по которому ведет страну нынешняя российская власть, сценарий национального вымирания, характеризующегося усилением синдрома выученной беспомощности, утратой трудовых навыков, алкоголизацией, падением рождаемости и массовым ввозом трудовых мигрантов, доля которых быстро возрастет до критического уровня….»
Выбор, стоящий перед страной, ведь действительно очевиден. И это не патетика, а медицинский факт: амПутинация или гангрена. Родина или ее смерть.
Вот об этом я и говорил и в той памятной статье и во многих других публикациях. Об абсолютной несовместимости с жизнью страны правящего зомби-режима, об исторической необходимости немедленного ухода Путина как персонального символа и оператора этого царства мертвецов. Всегда и везде на подобной стадии уже загробного гниения находились внутри элит люди, которые опираясь на или апеллируя к протесту активного меньшинства, устраняли изживший себя и угрожавший существованию нации авторитарный режим.
Но не менее ясно я видел и, может быть, чаще чем кто-либо другой повторял, что мы попали в некую схлопнувшуюся черную дыру истории, в которой привычные закономерности не работают, внутри которой жизнь для российской элиты-нувориша настолько удалась, что для неё наступил конец истории и она органически не способна к сопротивлению режиму. Т. е. снова подтверждаем мы диагноз Чаадаева — «жить лишь для того, чтобы послужить каким-то примером-предостережением для других народов».
Это не противоречие моего маргинального сознания. Это драматическое противоречие переживаемого страной состояния паралича политической воли. С каждым уходящим годом это неразрешенное противоречие приближает нас к национальной катастрофе. Текст «Почему Путин уйдет в 2013 году» был не академическим прогнозом отстраненного исследователя, а политическим призывом рядового участника событий к тем наверху, кому многое было дано и от которых многое зависело.
Но, увы, сверхзадачей «элитарной оппозиции» с декабря 2011 года было «возглавить» массовое протестное движение и увести его в безопасное для власти русло (мы должны влиять на власть, а не валить ее) и тем самым повысить свою капитализацию эффективных решал внутри их совместного с силовиками ЗАО «Дзюдохерия».
А для отмазки перед самими собой эти самопровозглашенные сливки нации придумали легенду о себе любимых, непонятых отсталым, пораженным патерналистским сознанием народом, чуждым дарам свободы и регулярно избирающим Путина. Эта легенда — ложь от начала до конца. Путин был назначен пожизненным президентом Российской Федерации, как известно, не бомжами и не бюджетниками, а шестью очень состоятельными гражданами безупречных «реформаторских» убеждений, в буквальном смысле creams of the creams нации. И он продолжает им оставаться не благодаря мифическому Уралвагонзаводу и не менее мифическому (см. подробнее доклад Дмитриева марта 2013-го) путинскому большинству, а только потому что именно сливками нации он по-прежнему рассматривается как политическое прикрытие, без которого нынешнему режиму просто не на чем больше держаться.
Зато поверив в собственную страшилку, сливки органично пришли к удобной для них классической формуле поведения имени Гершензона-Радзиховского «Мы должны благословлять эту власть, которая своими штыками и тюрьмами защищает нас от ярости народной», так убедительно артикулированной в докладе КГИ.
Хотелось бы закончить новогодний текст на оптимистической ноте. Других элитариев у нас пока нет. Но законы Истории никто не отменял. Да. исключительная трусость и корыстолюбие российских «элитных» нуворишей способны продлевать срок путинского зомби-режима. Тем не менее после смерти системообразующего мифа он уже давно вступил в ту стадию, когда падение его может произойти в любой момент.
В декабре 2013-го он получил две очень чувствительных пробоины.
Украина, наша старшая славянская сестра, несмотря на продолжающиеся тщетные усилия насильника-импотента необратимо уходит из его таежного союза мертвецов.
Субъект, еще несколько дней назад грозивший своему самому знаменитому узнику третьим сроком и годами кричавший о «руках по локоть в крови», вынужден был его освободить, руководствуясь принципами гуманности. Приступ человечинки случился у зомби сразу же после того, как его посетили представители германской «тайной дипломатии» и предъявили ему весьма убедительные аргументы.
У российского национального организма должны в конце концов оставаться какие-то ресурсы самосохранения. Они проявлялись и в не менее драматических исторических обстоятельствах. Хочется надеяться, что все-таки найдутся в том или ином сегменте власти решительные люди с патриотическим сознанием.
Каждое новое неизбежное безумие или саморазоблачение зомби-власти будет увеличивать вероятность такого события. А тогда, почувствовав реальную возможность изменений, на улицу выйдут сотни тысяч людей, уже давно определившихся в своем устойчивом отношении презрения и отвращения к воровской власти. Это отношение никуда не исчезло и не изменилось оттого, что они были преданы корыстными и трусливыми элитами. Просто за их «вождями» они уже никогда больше не пойдут.
И обязательно найдется тот силовик, который откажется по ним стрелять. Так уходили десятки авторитарных режимов. Так уйдет и путинская Дзюдохерия, преступно промотавшая четырнадцать лет из, может быть, последнего ресурса русского исторического времени.
«Гордыня» и предубеждение
14 января 2014 года
I«— Он уже прошел ад. Человек, который помилован один раз Господом Богом, а ведь милует в конечном счете Господь Бог, все земные инстанции только передаточное звено на этом пути, не может быть приговорен второй раз.
— То есть Ходорковский виновен перед богом, раз мы говорим несколько раз слово „помиловал“ и бог его за что-то наказал.
— Да.
— Значит, у него были грехи…
— Гордыня, конечно. Господь Бог помиловал Ходорковского, потому что Ходорковский очень правильно оценил то наказание, которое было ему. Ходорковский искупил свой грех, потому что он понял, что с ним произошло. Что он и изложил на пресс-конференции в Берлине»
Замечательный диалог двух персонажей театра абсурда — восходящей звезды креативного телеканала «Дождь» Маши из Москвы, научившейся у одного из мэтров российской словесности «сосать мужской член без ложной скромности и *****ся как животное» и больше, к сожалению, ничему другому, и талантливейшего драматурга нашей эпохи Белковского. Об обоих говорю без малейшей иронии. Гениальная пьеса «Покаяние», замалчиваемая (ни одной постановки!) неблагодарными современниками станет таким же литературным памятником эпохи пореформенной России конца 20-го — начала 21-го века как в свое время «Вишневый сад» господина Чехова. Вполне допускаю, что МХАТ (по крайней мере, тот, что на Тверском) будет после блестящей премьеры переименован в МХАТ им. С. А. Белковского. А вот новая пьеса «Искупление» ему явно не удается. Он в ней перепутал главных героев.
Личная драма этого незаурядного и великолепно литературно образованного человека в том, что свое первородство драматурга по призванию он уже давно и бесповоротно разменял на наваристую чечевичную похлебку демиурга по вызову российской политической сцены. Эдакий постмодернистский Парвус, освоивший в политтехнологическом бизнесе те же боевые искусства, что и его продвинутая собеседница в литературе, вынужденный в отсутствие своего Ленина или, на худой конец, Троцкого шакалить напропалую то у Березовского с его невзрачным протеже Путиным, то у Сечина, то у спонсоров раннего Навального и почти всегда у той спецсилы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо. В отличие от пристреленного Штирлицем коллеги по ремеслу Клауса, которому гестапо в интересах дела тоже разрешало всё, даже насмешки над фюрером, он не может дерзко бросить им в лицо: «Да если бы я был писателем, разве стал бы я работать на вас!» Он был писателем и стал работать на них, потому что все они очень хорошо платили, и в который раз опровергнул Моцарта, счастливо полагавшего, что гений и злодейство — две вещи несовместные.
