Газета Завтра Газета - Газета Завтра 39 (1088 2014)
Кстати, многие предложения вызывали бурю негодования и депутатов, и простых граждан и гражданок. При этом слышались обвинения в ущемлении прав женщин, в пособничестве распространению коррупции и криминальных абортов.
"ЗАВТРА". Я слышала, что среди мер, которые могли бы предоставить женщине возможность сохранить ребенка, озвучивалась и такая - чтобы медицинские учреждения перед производством аборта предоставляли женщине возможность прослушать сердцебиение ребенка (а это возможно уже на шести неделях беременности) и увидеть его с помощью современной техники. Только потом женщина должна подписывать информированное согласие на аборт. Инициаторы надеются, если женщина увидит и услышит своего ребенка, это поможет ей сделать правильный выбор.
ВРАЧ. Здесь необходимо использовать абсолютно любую возможность ради сохранения жизни нерожденного малыша. Сегодня это уже бесспорный научный факт: человеческая жизнь начинается с момента зачатия, и микроскопически маленькая клеточка есть уже уникальный и неповторимый человек, другого такого никогда не будет. С помощью ультразвука медики научились фотографировать еще не родившихся малышей: дети в материнской утробе зевают, улыбаются, плачут.
"ЗАВТРА". Существует реальная практика, когда врачи отказываются от производства абортов. Например, в некоторых медицинских центрах врачи и даже ученые советы принимают решение не делать аборты по желанию, а только по медицинским показаниям.
ВРАЧ. На мой взгляд, это свидетельство того, что сегодня врачебное сообщество понимает аморальность этого действия. История свидетельствует, что до середины XIX века в европейских медицинских образовательных школах и университетах даже не обучали подобным манипуляциям по причине их аморальности. Или возьмем последний перед революцией Пироговский съезд российских врачей в 1913 году - его участники четко оценили аборт как аморальное действие.
С точки зрения биологии жизнь человека имеет два периода: утробный и внеутробный. И даже тот момент, что, ограничивая женщину в аборте, закон требует, чтобы искусственное прерывание беременности при сроке свыше 22 недель проводилось только при наличии медицинских показаний и согласии женщины, свидетельствует - пусть косвенно - на то, что человеческий плод имеет право на жизнь.
"ЗАВТРА". На территории Краснодарского краевого перинатального центра скоро должен появиться памятник всем детям, которые не появились на свет из-за аборта.
ВРАЧ. Совершенно верно. Он будет называться "Ангел с неродившимся младенцем". Памятник планируется построить без единого бюджетного рубля, на народные средства, чтобы этот памятник был призывом к покаянию тем, кто совершил грех аборта, и тем, кто на пороге этого греха, чтобы смог остановиться.
Кто знает, может быть, увидев его, хоть кто-то из женщин, решившихся на аборт, задумается и сохранит данную Богом жизнь внутри себя.
Материал подготовила Юлия НОВИЦКАЯ
Южмаш, который мы потеряли
Александр Трубицын
24 сентября 2014 3
Общество
Чудо индустрии в Днепропетровске советских времен
Время от времени из-за города долетал могучий гул. Не слышать его было невозможно - от него дрожала земля. Но и замечать его не следовало - а уж любопытствовать тем более.
- Автозавод! - тихо и с уважением говорили люди, и старшее поколение, прошедшее войну, и младшее, воспитанное на "Военной тайне" Гайдара и "Честном слове" Пантелеева.
В миллионном городе все знали, что завод делает ракеты, но вслух называли его "автозаводом".
Если гул замирал так же, как нарастал, плавно - все понимали, что испытания прошли хорошо. Если обрывался внезапно - значит, что-то пошло не так, это вызывало беспокойство и досаду. А однажды гул оборвался, и горизонт подсветился оранжевым пламенем - произошла авария. И ни паники, ни злорадства - люди воспринимали беду как свою, беспокоились о том, чтобы никто не пострадал.
И, конечно, люди, которые там работали, воспринимались как люди особенные - особого мастерства, особой дисциплины, особой ответственности - честью было работать на "автозаводе".
Перед новым, 1961-м годом, мы получили новую квартиру на Вузовском жилмассиве. Днепропетровск стремительно расширялся, окраины застраивались пятиэтажками, тысячи и тысячи семей справляли новоселье. В новом дворе я быстро подружился с Володей Селезнёвым, своим ровесником. Объединяло то, что и большинство мальчишек в СССР - книги, технические кружки, желание и умение мастерить что-то своими руками. Вместе обследовали окрестности нового места жительства, нашли самую короткую дорогу к Днепру, и - главное! - настоящий Клондайк, городскую свалку, куда привозили отходы с заводов, целые россыпи и жилы крепежа, пластиковых рамок и литников, деталей и проводов - куда там Тому Сойеру с его убогими шариками и ножиками фирмы Барлоу!
Однажды валялись на пляже Комсомольского острова - и вдруг мимо нас, дробя в пыль окрашенную золотым солнцем воду, со звенящим рёвом пронёсся скутер - раньше мы видели скутера только на картинках. Рёв стал тоном ниже, гонщик в красном спасательном жилете и белом шлеме навис над правым бортом, закладывая вираж, скутер описал плавную дугу, исчез за бонами водной станции, мотор смолк Мы с Вовкой молча переглянулись - и побежали на водную станцию.
Скутер - крошечная, плоская, белая и округлая, как блюдце, лодочка, стоял, уткнувшись в песчаный берег. Ещё курившаяся дымком длинная чёрная выхлопная труба, выходящая из грубого серого алюминиевого булыжника мотора, в котором даже издали была видна какая-то дикая сила, кивала в такт набегающим мелким волнам.
Возле скутера, расстёгивая шлем, стоял плакатный красавец - серо-стальные глаза, высокая переносица, ровный нос, волевой квадратный подбородок, твёрдо сжатые губы.
- Хлопцы, скутер занести не поможете? - спросил он, кладя шлем в кокпит скутера.
И он ещё спрашивал! Мы с Вовкой схватились за ручки на корме, у мотора, гонщик взялся за носовую ручку - и машина оказалась на стойках, под навесом, рядом с другими скутерами. Потом мы помогли "разоружить" скутер - снять с него мотор и оборудование, вымыть обшивку и перевернуть его вверх дном.
Так судьба привела нас на водную станцию п/я 186, того самого Автозавода. Советская власть заботилась и о здоровье, и о развитии личности, потому и была у каждого завода в Днепропетровске своя спортивная водная станция. Лучшая, конечно, у Автозавода. Все виды гребли, парусный спорт, водные лыжи (и незаслуженно забытый ныне акваплан), скутера и мотолодки для гонок на воде были доступны каждому, кто работал на заводе - а у малолеток места работы и не спрашивали, мог приходить каждый. Кроме того, на станции были два морских "адмиральских" катера, смешной буксирчик под названием "Сила", несколько речных катеров и катер на подводных крыльях, с которым связана особая история.
Однажды в жаркий день я возился на станции, помогал нашему катернику Алику Косенко - инженеру-конструктору. Небольшого роста, лобастый, всегда очень серьёзный.
- Посмотри, - вдруг сказал он, показывая глазами на причальный бон. - Только не пялься - незаметно
На дощатом настиле бона стояли, оживлённо переговариваясь и пересмеиваясь, три человека в белых рубашках с засученными по-летнему рукавами.
- Запомни: это Королёв, Келдыш и Янгель Тебе повезло их увидеть, тем более - вместе.
- А где Королёв? - спросил я.
- А вот он - волосы приглаживает, - указал глазами Алик.
Естественно, у меня тут же нашлось какое-то важное дело на боне, и я прошёл туда-сюда мимо трёх великих.
- А у Королёва часы - тоненькие, миллиметра два! - доложил я свои впечатления.
- Имеет право, - сказал Алик, и так убеждённо, с таким уважением это прозвучало, что и сейчас словно слышу эти слова. И прикидываю - а о ком из нынешних, власть и богатство имущих можно было бы сказать: имеет право? Потом к бону причалил наш катер на подводных крыльях, к трём академикам подошло заводское начальство, все вместе расселись в катере, он осторожно вырулил на протоку, добавив газу, вышел на редан, потом перешёл на крылья и полетел куда-то на середину Днепра.
Водно-моторная секция была как бы маленькой моделью завода - гонками увлекались люди разных специальностей и разных национальностей, и все были одной командой, выполняли друг для друга разные работы, помогали чем могли. И каждый был по-своему колоритен и интересен.
Встретивший нас плакатный герой - электрик, Алик Косенко, тёзка и однофамилец инженера, оба украинцы. Ринат Иванович Куришев - слесарь-лекальщик высшего разряда, наш с Вовкой главный опекун и наставник, с его постоянным присловьем "Книжечки читать надо, мурзики!" - и эти книжечки по моторам, по технике и физике он постоянно носил нам из заводской библиотеки. То ли татарин, то ли башкир, он приехал с Урала и не знал украинского языка. И когда ему приходило в голову поговорить по-украински - народ в лёжку лежал от смеха, так у него забавно получалось.
