Внутренний СССР - О текущем моменте», № 8 (56), 2006 г.
Если занятые в сфере управления обладают преимуществами в сфере потребления над остальным обществом, то общество обречено на то, что его государственность будет всасывать в себя из общества недочеловеков, у которых развиты прежде всего «хватательные рефлексы» в самом широком смысле этого термина и навыки «строить стаю» — разного рода функциональные конструкции из людей — носителей тех или иных прикладных общественно полезных знаний и навыков. И такие типы будут становиться бюрократами, поскольку сами они знаниями и навыками прикладного профессионального характера не обладают и обретение их для них либо невозможно (личностное развитие не позволяет) либо «непрестижно».
Короче говоря:
Бюрократизм рождается из неумения делать дело и нежелания (или неспособности) осваивать знания и навыки, необходимые для делания дела; рождается индивидами в их множестве на основе освоения ими генетически заложенной алгоритмики стадно-стайного поведения человекообразной обезьяны, которая не смогла в силу разных причин состояться в качестве человека — носителя человечного типа строя психики; рождается из желания потреблять, не делая дело, на за счёт дела.
Управленец от бюрократа отличается тем, что:
· настоящий управленец вникает в суть подведомственных ему дел, учится у профессионалов этих дел,
· а не «строит из них функциональные конструкции» и исключительно на подчинённых возлагает ответственность за неудачи и ошибки его управленческой деятельности.
Все толпо-“элитарные” общества характеризуются монопольно высоким потребительским статусом “элиты”, включая и “элиту” правящей бюрократии. Это — одно из выражений паразитизма “элит” на обществе.
Поэтому борьба с бюрократизмом в сфере управления может быть эффективной, если качество жизни управленцев обусловлено качеством управления ими делами общественной в целом значимости, которое они обеспечивают.
В связи с необходимостью защиты общества от паразитизма бюрократии и привлекательностью бюрократии как корпорации для претендентов в паразиты, приведём выдержку из работы В.И.Ленина “Государство и революция”:
«… на примере Коммуны (Парижской, 1871 г. — наше пояснение при цитировании) Маркс показал, что при социализме должностные лица перестают быть “бюрократами”, быть “чиновниками”, перестают по мере введения, кроме выборности, ещё и сменяемости в любое время, да ещё СВЕДЕНИЯ ПЛАТЫ К СРЕДНЕМУ РАБОЧЕМУ УРОВНЮ, да ещё замены парламентских [124] учреждений работающими, т.е. издающими законы и проводящими их в жизнь. (…) Маркс… увидел в практических мерах Коммуны ТОТ ПЕРЕЛОМ, КОТОРОГО БОЯТСЯ И НЕ ХОТЯТ ПРИЗНАТЬ ОППОРТУНИСТЫ ИЗ-ЗА ТРУСОСТИ, ИЗ-ЗА НЕЖЕЛАНИЯ БЕСПОВОРОТНО ПОРВАТЬ С БУРЖУАЗИЕЙ [125]…» (текст выделен нами при цитировании).
Обратим внимание на то, что Парижской коммуны классиками марксизма: т.е. они не высосаны из пальца кабинетными интеллигентами, а в них выразился обычный артельный принцип распределения заработка, зарекомендовавший себя на протяжении веков.
С точки зрения ДОТУ низведением зарплаты управленцев к среднему в отраслях материального производства уровню, Парижская коммуна пыталась замкнуть обратные связи общественного управления на трудящееся большинство, переключив их с замыкания на высокодоходные группы “элит”: как национальной, так и наднациональной трансрегиональной.
Коммуна рухнула, вследствие того, что те, кто был согласен исполнять управленческие обязанности на предлагаемых ею условиях, не обладали необходимыми знаниями и квалификацией; а обладавшие необходимыми знаниями и управленческим профессионализмом, были преисполнены “элитарных” амбиций, видели в парижских рабочих разнуздавшуюся чернь, которую необходимо побыстрее загнать в их конуры, то есть оказались НРАВСТВЕННО НЕ ГОТОВЫ К ТОМУ, чтобы управлять делами общества в целом, исходя из жизненных интересов большинства, и жить при этом так, как живёт средняя семья.
Поскольку для большинства семей переход в более высокодоходные группы закрыт структурой занятости и тарифами оплаты их труда, то общественно целесообразно, чтобы концепция управления народно-хозяйственным потенциалом была ориентирована:
· На максимальный рост покупательной способности средней зарплаты, что достигается переводом хозяйства общества в режим систематического снижения оптовых и розничных цен и расширения перечня продукции и услуг «бесплатного потребления», т.е. так или иначе оплачиваемых госбюджетом, профсоюзами, бюджетами предприятий, если это позволяют культура потребления, производство и общества. И.В.Сталин в послевоенные годы практически доказал, что такой режим осуществим и является стимулом к добросовестному труду, хотя паразитам такой режим неприемлем.
· На то, чтобы разброс минимальной и максимальной зарплаты (доходов) стимулировал рост квалификации и добросовестное исполнение своих должностных обязанностей на своём рабочем месте, а не поощрял карьеризм и прожигание жизни ВСЕГО ОБЩЕСТВА И БИОСФЕРЫ высокодоходным, а по существу, паразитирующим меньшинством.
Это в принципе достижимо в случае принятия всем обществом, а не только законодателями, конституционной нормы, низводящей управленческий корпус к статистике доходов не выше характерной для остального общества. В этом случае, если общество находится вне кризиса, то, не имея возможности поднять себе номинальные денежные доходы и создать особые “бесплатные” льготы, управленческий корпус для роста благосостояния своего личного и своих семей вынужден будет использовать единственное средство, неотъемлемо находящееся в его распоряжении — управленческий ПРОФЕССИОНАЛИЗМ.
При действии высказанной конституционной нормы сфера управления перестает быть притягательным местом для своекорыстных рвачей и не обладающих профессионализмом бездельников, которым «что бы ни делать, лишь бы не работать», эксплуатирующих господствующий стереотип отношения к власти в толпо-“элитарных” обществах: выше должность — больше власти, следовательно, должна быть и выше зарплата и больше бесплатных льгот. Но именно этот господствующий стереотип отношения к власти рождает бюрократию и обращает все сколько-нибудь властные структуры, в бездумную, бездушную машину, корпоративно-ПРОДАЖНО [126] отрабатывающую любую внедренную в неё концепцию управления, программу деятельности.
И хотя этот стереотип существует и известно множество доводов в его обоснование [127], но реально все они несостоятельны, поскольку реально чрезмерно высокие доходы управленцев влекут за собой падение качества управления.
В качестве иллюстрации приведём ещё одно социально значимое соотношение. По данным “Инженерной газеты”, № 45, 1992, “Не заглядывай в карман начальства” к 1980 г. соотношение зарплаты высшей администрации к среднестатистической составляло: в США — 110 раз; в ФРГ — 21 раз; в Японии — 17 раз. Если оценить стоимость гособеспечения высших партийных и государственных чиновников в СССР в период 1970-х — 1980-х гг., то в этом списке СССР окажется впереди США.
По качеству управления, выражающемуся в производительности общественного труда, в качестве выпускаемой продукции и темпах освоения новых видов продукции в массовом производстве и динамике этих показателей, эти страны уже тогда следовали в обратном порядке.
За прошедшую четверть века «рейтинги» названных стран и тенденции их дальнейшего развития не изменились: СССР рухнул, а Россия увязла в кризисе, сохраняя многократное превосходство всевозможных «топ-менеджеров» от бизнеса и политики в доходах над среднестатистическим уровнем [128] (Россия по этому показателю входит в тройку лидеров); в США научно-технический прогресс имеет место во многом на основе «скупки мозгов» и нарастают проблемы с долларом, утратившим позиции монопольно неоспоримой мировой валюты; ФРГ в среднем благополучна; Япония — успешна при том, что не имеет своей сырьевой и энергетической базы.
Это означает, что в названных странах ошибки управления по своей тяжести обратно пропорциональны кратности отношения зарплаты высших управленцев к среднестатистической.
Однако введения высказанной выше конституционной нормы, приводящей статистику доходов в сфере управления к уровню статистики доходов профессий, в которых люди действительно своим трудом производят продукцию и услуги, — недостаточно.
Более того, только её введение, приведёт к повторению судьбы Парижской Коммуны и СССР, которые рухнули по причине нехватки управленчески грамотных кадров, способных заменить в органах разнородной власти вредителей-саботажников (Парижская Коммуна) и бюрократов (СССР [129]). Для того, чтобы эта конституционная норма могла быть введена в действие, система образования должна давать управленческую грамотность всем, и в особенности — выпускникам вузов; и на основе управленческой грамотности система образования должна дать представление об управлении в жизни общества и об управлении хозяйственными системами регионов и человечества в целом.
