KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Документальные книги » Публицистика » Борис Ложкин - Четвертая республика: Почему Европе нужна Украина, а Украине – Европа

Борис Ложкин - Четвертая республика: Почему Европе нужна Украина, а Украине – Европа

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Борис Ложкин, "Четвертая республика: Почему Европе нужна Украина, а Украине – Европа" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Майдан зарядил украинское общество новой энергией и выявил новую повестку дня.

Если опросить участников революции, ради чего они вышли на площадь и три месяца держали оборону, ответы будут самыми разными. Но суть будет более-менее одна — запрос на европейские правила игры, на то, чтобы в Украине появилась власть, способная внедрить их в жизнь.

Новые правила должны обеспечить свободу самореализации активному меньшинству — предпринимателям, менеджерам, общественникам, людям творческих профессий. Создать условия, при которых никто не может отобрать плоды твоих усилий, запретить тебе выразить свое мнение — будь-то с помощью массовых акций, колонки в газете или через представительства во власти. Этот тот случай, когда, гарантируя права меньшей части населения (воспользоваться свободой творчества, как мы понимаем, готовы далеко не все), политическая система действует в интересах подавляющего большинства. Если у активного меньшинства будет развязаны руки, то будут и новые рабочие места, и рост благосостояния всех остальных членов общества.

В новой реальности у личности должно быть больше прав, чем у государства. В этом коренной разрыв с советским прошлым. Европейское мышление «танцует» от индивидуума. Сначала человек, а потом уже все остальное.

Еще один важный момент, в котором выражается философия Майдана, — отказ от сакрализации власти. Предыдущий режим пытался отучить общество задавать лишние вопросы, закрыть рот тем, кто публично выступал против коррупции, фаворитизма в бизнесе и других сферах жизни. «С какой стати мы платим налоги, а вы их кладете себе в карман? — возмутился Майдан. — Почему вы можете заниматься бизнесом, а мы не можем? Почему вы можете быть в политике, а мы — нет? Мы не хотим, чтобы вы мчались на красный свет с мигалками. Вам вообще не нужны мигалки и перекрытие улиц».

Дискуссия о том, какой должна быть украинская власть, не завершена. Иной раз слышу от политологов и политконсультантов совет: «Нужно восстанавливать сакральность власти». Отвечаю, что эту остановку мы уже проехали. Нам нужно восстанавливать функционирующее государство, а не следовать давно устаревшим концепциям.

Второй президент Кучма как-то сказал: «Украину мы создали, осталось создать украинцев»[20].

Революция достоинства выполнила эту программу.

Впервые я увидел Киев в 1995-м. Город тогда не произвел на меня особого впечатления. Возможно, мне было просто некогда его оценить: с 1988 года я жил в режиме 14-часового рабочего дня. Киев раскрывался передо мной постепенно.

Если бы до ноября 2013 года меня спросили бы «Кто ты?», я бы, скорее всего, ответил: «Менеджер». В марте 2014-го самолет, на котором я возвращался из командировки, заходил на посадку в Борисполе. На меня нахлынуло все передуманное и перечувствованное прошлой зимой, что-то внутри меня как будто перещелкнуло. Я почувствовал себя украинцем.

Сужу по себе: украинская идентичность — это не что-то раз и навсегда данное. Это процесс, протекавший два последних десятилетия сначала не очень заметно, и вдруг резко убыстрившийся.

Заслуга Майдана в том, что он ускорил кристаллизацию морального большинства.

Известный своими русофильскими взглядами профессор Кентского университета Ричард Саква настаивает на том, что в Украине сталкиваются два взгляда на национальную государственность — монистический и плюралистический. «Монисты» (российская пропаганда назвала бы их «бандеровцами» или просто «украинскими националистами»), по мнению Саквы[21], упирают на узкую, этническую дефиницию украинства; «плюралисты» готовы принять Украину такой, как она есть, — устремленной в будущее, а не в прошлое, с этническим и конфессиональным разнообразием, с прочно защищенными правами меньшинств. Возможно, еще лет пять назад к этому разделению можно было относиться всерьез. Но сегодня факты не подтверждают концепцию профессора. Украина, на мой взгляд, просто ее переросла.

Оранжевая революция говорила на двух языках, русском и украинском, но потребовалось еще девять лет, чтобы появилась новая нация, украинская политическая нация, в которой использование русского больше не свидетельствует о промосковских настроениях, — пишет редактор киевского интеллектуального ежемесячника «Критика» Оксана Форостына. — Самым важным процессом, обеспечившим этот сдвиг, стало установление взаимного доверия между Западной Украиной и Киевом, которое началось до 2004 года, но продолжилось после революции»[22].

Перефразируя Форостыну, скажу: Революция достоинства засвидетельствовала рождение новой политической нации, для которой этническая и языковая идентичность стали второстепенными факторами, а на первый план вышли ценности и принципы европейского выбора.

А как же ультраправые? Факельные шествия в центре Киева и квазинацистская символика некоторых военизированных групп дают яркую «картинку» телевизионщикам, ксенофобские высказывания разлетаются в сети как горячие пирожки, но это исключения, притворяющиеся правилом.

Роль ультраправых и в революции, и в боевых действиях на Востоке серьезно преувеличена — в первую очередь все той же российской пропагандой, с декабря 2013 года изображавшей Майдан как сборище фашистов. На самом деле, ультраправые просто присоединились к революции, но их цели и идеология были очень далеки, а часто и несовместимы с ценностями подавляющего большинства вышедших на Майдан граждан.

О влиятельности «монистов» лучше всего говорят результаты выборов в Раду в октябре 2014 года. Ассоциирующиеся с радикальными националистами «Свобода» и Правый сектор не преодолели пятипроцентный барьер, набрав в сумме 6,5 % голосов. Более чем скромный результат на фоне успехов ультраправых партий в Европе. В мае 2014-го праворадикальный Национальный фронт занял во Франции первое место на выборах в Европейский парламент с 25 % голосов, правые популисты из «Партии независимости Соединенного Королевства» набрали в Великобритании 27,5 % (тоже первое место). На прошлогодних парламентских выборах в Венгрии за радикальных националистов из «Йоббик» проголосовали 20 % избирателей.

Еще абсурднее обвинения в этническом национализме нынешних руководителей украинского государства. Президент, премьер, председатель парламента — правоцентристы, чуждые любых этнонационалистических завихрений. Бывший мэр Винницы, спикер Гройсман — яркий пример взвешенной и рассудительной украинской ментальности, открытой на все четыре стороны (еврейское происхождение этому не помеха). Он, совершенно очевидно, в состоянии «слышать юго-восток» (и центр, и север, и запад), точно так же, как уроженец Бессарабии Порошенко или выходец из многонациональных Черновцов Яценюк.

Популярность ультраправых — симптом политического и социального неблагополучия. Не менее, но и не более. Лучшего в своей истории результата на выборах в Раду «Свобода» добилась в 2012 году[23]. Когда в обществе нарастают протестные настроения, бескомпромиссность радикалов, их готовность предлагать примитивные ответы на сложные вопросы становятся востребованными.

Демократическим путем эта часть политического спектра к власти в Украине прийти не может. Другое дело, что безответственное продвижение собственной повестки способно вывести украинскую политическую жизнь из равновесия, создать дополнительные трудности на пути Украины в Европу. Лучшее свидетельство тому — трагические события перед Верховной Радой 31 августа 2015 года, когда акция правых радикалов закончилась взрывом гранаты и гибелью четырех молодых бойцов Национальной гвардии. Что ж, одна из обязанностей демократии — уметь сосуществовать с «громкими меньшинствами», до тех пор, конечно, пока они не ставят под сомнение конституционный порядок и права других граждан.

Глава 4

Господин Президент

Недавно мне в Фейсбуке попалась на глаза картинка, составленная из двух фотографий Петра Порошенко.

Президент летом 2014 года, вскоре после инаугурации.

Он же летом 2015-го — после Иловайска, двух Минсков, потери Дебальцево…

На второй фотографии Президент (в сентябре 2015 года ему исполнилось 50) лет на пять старше.

Когда работаешь с человеком бок о бок каждый день, эта эволюция не так заметна.

Помню, как утром 10 февраля 2015 года Президенту доложили, что россияне обстреляли из реактивных установок наш штаб в Краматорске. Один из залпов накрыл жилой квартал. 17 погибших, в основном мирных жителей, почти 50 раненых, пятеро из них — дети.

Президент не мешкая вылетел на место событий. С ним был французский философ и писатель Бернар-Анри Леви. Картина после обстрела: тела на улицах, накрытые простынями или лежащие так, как застала их смерть, мать, закрывшая ребенка от осколков своим телом, хвост ракеты, пробившей асфальт, раненые в тускло освещенных помещениях госпиталя.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*