Олег Гриневский - Сценарий для третьей мировой войны: Как Израиль чуть не стал ее причиной
Обсуждение этой Записки на рабочем уровне между ведомствами вскрыло еще одно слабое место в советской позиции: Ирак больше не зависит от поставок советского оружия и потому их прекращение не повлияло на его возможность продолжать военные действия.
За последние пять лет Саддаму Хусейну удалось значительно диверсифицировать источники поставок вооружений. Если в 1972 году из Советского Союза поступало 92 % закупаемых Ираком вооружений, то в 1979 году только 63 %. Франция потеснила СССР и его присутствие на рынке вооружений Ирака упало в 1981 году до катастрофически низкой отметки. Саддам Хусейн откровенно заявил группе французских журналистов:
— Советы отказались поставлять нам некоторые виды оружия, но мы не будем поднимать шум. Мы просто обратимся к другим, и прежде всего к Франции».[22]
Неудивительно поэтому, что мрачные предсказания Скачкова очень скоро стали сбываться. Уже через неделю иракцы сняли со своего 2-миллиардного вклада в одном из советских банков 800 миллионов рублей и предупредили: снимут и все остальные деньги, если не будут возобновлены поставки оружия.
В общем, проблемы, поднятые Скачковым, попали в самую больную точку. Все дело в том, что само понятие «торговля оружием» в Москве было под строгим «табу». Вместо торговли речь должна была идти о «поставках оружия» и за этим строго следил Международный отдел ЦК КПСС.
— Пономарев поправляет Ленина, — горько шутили мидовские острословы. — Вождь говорил: «Учитесь торговать!» А Пономарев?..
А Пономарев грозно поучал: «Мы не буржуазные торгаши, и поставки советского оружия — это прежде всего инструмент нашей принципиальной классовой политики. Советский Союз поставляет оружие тем странам и народам, которые борются за свободу и независимость, против колониализма и империализма. Или, на худой конец, — чтобы ослабить их зависимость от США. Поэтому, кто может платить — пусть платит. У кого нет денег, — простим, спишем, зачтем в долг: лишь бы боролись».
А таких, кто мог платить, было, естественно, совсем немного. На Ближнем Востоке практически один Ирак. На начало 80-х главными клиентами там были Сирия и Ирак. Обязательства Советского Союза по поставкам оружия Сирии составляли 10 миллиардов тяжелых рублей, а Ираку 8 миллиардов. Но сирийцы практически не платили, а Ирак даже вносил деньги вперед. Поэтому в итоге Советский Союз едва ли получал доход от торговли оружием и было бы неплохо, если бы сводил концы с концами.[23]
Внешне все выглядело куда как хорошо. За предыдущие несколько лет Советский Союз почти вдвое увеличил объемы контрактов по экспорту оружия, которые приблизились теперь к отметке 18 миллиарда долларов. В 1980 году он занял первое место в мире в качестве «торговца» оружием. А рекорд США в 1975 году составил всего лишь 16,1 миллиардов. Вроде бы совсем неплохо для СССР. А на самом деле все обстояло наоборот.
Поэтому проблем тут возникало немало, и дискуссии на рабочем уровне вскрывали разный, зачастую противоположный подход советских ведомств, имеющих отношение к поставкам оружия. Последовательным «пуристом», выдерживающим чистоту классового подхода, пожалуй, выступал лишь Международный отдел ЦК КПСС. И, наоборот, на откровенно торгашеских позициях стояло только ГИУ ГКЭС[24] — ему надо было зарабатывать валюту, чтобы хотя бы окупить эти поставки оружия. А Министерство обороны и МИД находились где-то посредине между ними.
Но вот что интересно. Анализ, проведенный специалистами Министерства обороны и МИДа, показал, что подход новой администрации США к торговле оружием претерпел значительные изменения. Теперь Вашингтон тоже стал рассматривать ее как инструмент своей внешней политики. Уже в первый год президентства Рейгана были заключены крупные контракты на поставку оружия с более чем дюжиной государств — от Сальвадора до Саудовской Аравии — с целью противостоять росту советского влияния в мире. Можно ожидать, что поставки американского оружия за рубеж составят в 1982 году рекордную сумму — 25 миллиардов долларов. Но при этом американцы свое оружие все-таки продают, а не «поставляют».
Проводя эту новую стратегию, Вашингтон отвергает или, по существу, значительно смягчает ограничения на торговлю оружием, введенные во времена предыдущих администраций. Например, так называемое картеровское «правило проказы», запрещавшее посольствам США оказывать какую-либо помощь американским производителям оружия. Теперь оно отменено. Больше того, американским посольствам за рубежом вменяется в обязанность оказывать содействие своим торговцам оружием.
Устранен также «критерий прав человека», применявшийся администрацией Картера к государствам, приобретающим американское оружие. В результате значительно смягчены ограничения на поставки вооружений Аргентине и Чили, а Южной Корее продано 36 современных бомбардировщиков F-16.
Но больше всего в Москве были озабочены тем, что новая администрация США стала поставлять вооружения и технологии странам, которые занимаются разработкой собственного ядерного оружия. Пакистану, например, было продано 40 бомбардировщиков F-16, хотя тот тайно создавал атомную бомбу, и в Вашингтоне не могли этого не знать. Что это — начало пересмотра основы основ: Договора о нераспространении ядерного оружия?
В общем, вопрос о поставках советского оружия Ираку оказался горящим, и, хотя споры между ведомствами еще продолжались, было решено обсудить Записку Скачкова на заседании Политбюро 12 марта 1981 года. Но перед его началом члены ПБ удалились в Ореховую комнату, чтобы устранить существовавшие разногласия. Вопрос стоял ребром — менять или не менять политику в отношении продажи оружия Ираку и Ирану.
Как спорили члены ПолитбюроОреховая комната была обычным кремлевским кабинетом, находившимся рядом с залом заседаний Политбюро, только стены ее были облицованы под светлое ореховое дерево. Отсюда и название «Ореховая комната». Там перед заседанием члены Политбюро без посторонних лиц проходились по повестке дня, стараясь выработать единую позицию. Если же по какому-то вопросу оставались разногласия, то он снимался с повестки дня и отправлялся на доработку. Ни кандидаты в члены Политбюро, ни секретари ЦК КПСС, ни всезнающие помощники к этому таинству обычно не допускались, дабы не выносить сор из избы.
Меня, одного из немногих, единожды допустили в эту святая святых. И не за каких-то особые заслуги, а просто нужен был исполнитель, который мог быстро и грамотно оформить итоги проходившей там дискуссии в виде решения Политбюро.
Его члены чинно сидели за круглым столом, а застрельщиком дискуссии выступал Устинов. Он говорил горячо, немного на повышенных тонах, но аргументы его звучали весомо:
— Год назад мы приняли решение прекратить поставки оружия Ираку и Ирану, имея в виду, что это будет способствовать прекращению ими войны. Но война продолжается и ей не видно конца и края. Оружие им вместо нас поставляют другие страны, которые руководствуются отнюдь не альтруистическими побуждениями, а интересами собственного кармана.
Одна только Франция заработала на поставках оружия в Ирак в 1977–1980 годах 4 миллиарда долларов! А в сентябре прошлого года в Париже побывал наш бывший друг Тарик Азиз и договаривался о закупке авиационной техники еще на 3 миллиарда.
Но Франция не единственная, кто зарабатывает деньги на наших ошибках. Таким счастливчиком стал египетский президент Садат. Ему удалось сбагрить Ираку старое советское оружие, которое мы когда-то по сути дела задарма отдавали Египту, и получить за него миллиард долларов чистоганом.
Китайцы тоже погрели на этом решении руки. В первые дни войны они продали Ираку сотни, а потом тысячи старых советских танков, бронетранспортеров и артиллерийских орудий еще 50-х годов выпуска. Наши специалисты докладывают, что иракцы используют эти танки таким способом: закапывают их в песок по самую башню, стреляют, а потом просто бросают. Ирак закупил в Китае 1300 таких старых танков и заплатил за них опять миллиард долларов. А у нас, между прочим, тысячи таких танков гниют на складах!
Эти миллиарды уплыли из нашего кармана! Тут жалуются на пустые полки наших магазинов, обвиняя в этом военно-промышленный комплекс. Но не военные потеряли почти 10 миллиардов долларов, которые можно было пустить на подъем сельского хозяйства и переоборудование пищевой и легкой промышленности.
И мы не только профукали эти миллиарды. Наши военные корабли лишены теперь возможности захода в иракский порт Кум-Каср. Это была еще не военная база, но дружественный порт в Персидском заливе, где наши корабли могли заправиться горючим, пополнить запасы продовольствия и сделать небольшой ремонт. А Персидский залив — это больная мозоль всего района Ближнего и Среднего Востока. И если бы мы захотели вдруг надавить на американцев, то нет лучшего способа, чем наступить на эту мозоль.
