Пол Мидлер - Плохо сделано в Китае
— И где мы возьмем столько мыла? — спросила она.
— Не знаю, — ответил я. — Но мы ведь выпускаем мыло.
— Я так и думала. Вы хотите, что бы мы за него платили.
Я пообещал, что Johnson Carter заплатит за мыло, пошел на склад, открыл одну из коробок с жидким мылом и поставил по флакону возле каждой раковины на фабрике. Вся коробка стоила компании Johnson Carter меньше десяти долларов, но это не имело значения: через две недели после того, как я расставил флаконы, уровень мыла в них оставался прежним. Ими никто не пользовался.
Несколько недель прошло после наших первоначальных разговоров о чистоте, и я увидел, как один из управляющих плюет на пол в помещении фабрики. В Южном Китае это было обычным делом, меня потрясло только то, что он делал это несмотря на наши постоянные разговоры о чистоте на производстве.
Сестра разозлилась на меня не на шутку:
— Я не могу заставить сотрудников изменить свое поведение.
Она всегда энергично заступалась за своих подчиненных и заботилась о них больше, чем о делах фабрики.
Она заметила, что в любом случае плевки на полу на складе были не самым худшим. По крайней мере, он не плевал в фасовочном цехе, где чистота была гораздо важнее.
Она была права, но и в фасовочном цехе у нас были серьезные проблемы с гигиеной.
Крем для рук компании Johnson Carter был слишком густым, и вакуумные насосы не справлялись с его перекачкой. Приходилось транспортировать его по фабрике в большом пластиковом ковше. Рабочие, переливавшие крем из ковша в станок для заполнения флаконов, делали это очень неаккуратно.
Я видел, как один из них принялся за дело. Его туловище скрылось в глубокой емкости, а когда он снова появился на свет, все лицо его было покрыто кремом. Раз крем соприкасался с его лицом, значит, микробы с его лица могли попасть в крем. Я сделал несколько фотографий для Берни, но он лишь лаконично велел мне «решить этот вопрос».
Несмотря на то, что проблема казалась пустяковой, руководство фабрики наотрез отказалось что-либо предпринимать.
Гель для волос, который мы производили на фабрике, был зеленого цвета. Однажды я заметил, что у рабочего, наполнявшего флаконы гелем, было серьезное заболевание кожи. Я увидел, что под слоем зеленого, блестящего геля, которым были покрыты его руки, кожа начала отслаиваться. Были видны небольшие глубокие язвы, и без дерматолога было ясно, что кожа на руках воспалена.
— Похоже, с этим рабочим нужно что-то делать, — сказал я Сестре, стараясь говорить спокойно, несмотря на тревожные звонки, звучавшие в моей голове.
— Почему? — спросила она.
— Может быть, он болен.
— Но он ничего не сделал. Это просто аллергическая реакция.
Я попытался объяснить ей, что рабочий может повредить качеству товара.
Она перевернула мой аргумент с ног на голову:
— Как он может повредить товару, когда очевидно, что этот товар повредил ему?
Она твердо стояла на своем, добавив, что поскольку рабочий пострадал, следовало бы вознаградить его за то, что остался на посту. Перевод на другую работу может быть воспринят как наказание или свидетельство того, что он «потерял лицо». Она повторила, что рабочий не совершил сознательного проступка. То есть, по ее мнению, было лучше, чтобы его воспаленные руки продолжали расфасовывать наш гель. Ни деловая сторона этого вопроса, ни интересы потребителей ее не интересовали. Такое решение было, по ее словам, «правильным».
Мои доводы о безопасности потребителей и рабочих тоже не могли ее убедить, потому я решил намекнуть на возможные последствия для дальнейшего сотрудничества. Я заметил, что выпускать изделия, за качество которых можно ручаться, — это экономически выгодная стратегия. Ведь если кто-нибудь узнает о том, в каких антисанитарных условиях работает фабрика, это вызовет настоящий скандал.
Ей не понравилось, как прозвучали мои слова. Вопросительно подняв бровь, она спросила:
— А как кто-нибудь может об этом узнать?
Она внимательно меня рассматривала, пытаясь понять, не было ли в моих словах скрытой угрозы. О воспалении на руках рабочего знали только рабочие на фабрике, руководство фабрики и я. Разумеется, сотрудники фабрики никогда никому ничего не скажут. За всю историю китайского производства не было случая, чтобы сотрудник написал донос подобного рода. Так что же я имел в виду?..
Меня раздражало, что руководство не желало заботиться о качестве производимой продукции. Оставался последний аргумент: пригрозить немедленным прекращением сотрудничества.
— Берни это не понравится, — сказал я.
Компания Johnson Carter вкладывала миллионы долларов в производство в Китае, поэтому слово главы компании имело вес. Сестра сказала, что она постарается что-нибудь предпринять в отношении рабочего с больными руками, но только если Берни лично скажет ей, что ситуация требует вмешательства.
* * *А-Минь, муж Сестры, встретил меня как раз, когда я собрался ехать домой. Хотя дело было во второй половине дня, выглядел он так, словно недавно проснулся. Его глаза обычно были немного припухшими, отчего казалось, что он постоянно был с похмелья.
— Ни сихаунь хэ цзю. Ты любишь выпить, — сказал он.
Это утверждение было одновременно и предложением. Я уже довольно долго регулярно приезжал на фабрику, и А-Минь решил, что настало время нам лучше узнать друг друга и вместе напиться.
Алкоголь играл важную роль в жизни на фабрике. Он помогал познакомиться поближе и подружиться и в то же время при заключении сделок позволял лучше узнать, чего недоговаривают предполагаемые партнеры. Он помогал понять, действительно ли предлагаемая цена была минимально возможной, ниже которой производство не имело смысла. Лучшие из лучших, конечно, могли придерживаться официальной версии вне зависимости от количества поглощенного алкоголя.
В соревнованиях по потреблению алкоголя с деловыми партнерами в Китае выживали только самые стойкие. Следовало понимать, что каждый успешный владелец фабрики был опытным и умелым пьяницей. А поскольку попойки обычно проходили в караоке-барах, где вам помогали «хозяйки», можно было не сомневаться, что он также был опытным распутником.
— Ни сихуань кала-о-кэ. Ты любишь караоке.
Это был намек на то, куда мы отправимся сегодня вечером.
В большинстве четырех- и пятизвездочных отелей, расположенных в тех местах, были караоке-бары, где вы могли арендовать небольшую комнату с диваном и большим телевизором, а эффектно одетые девушки могли, за дополнительную плату, спеть вместе с вами и скрасить ваш досуг.
К нам присоединились два друга А-Миня, тоже занимавшиеся производством, убежденные патриоты этих мест, говорившие почти исключительно на местном диалекте. Бар, выбранный А-Минем, находился в гостинице, где я остановился.
Как только мы расселись в арендованной комнате, не меньше дюжины девушек выстроились перед нами, как на конкурсе красоты. Они получали почасовую оплату, и их работой было разливать напитки и петь песни. Девушки, работавшие в подобных местах, не всегда соглашались идти с клиентом домой после вечеринки, но обычно это предполагалось.
Правительство периодически принимало меры против порнографии, запретило чиновникам содержать любовниц, но этот обычай оставался неприкосновенным. Вечеринка была, конечно, только для мужчин, поэтому Сестры с нами не было, и мне было интересно, знала ли она вообще, где мы были.
А-Минь флиртовал с девушкой, которую выбрал. Мне вспомнился один из моих первых походов в караоке-бар много лет назад, с группой тайваньских бизнесменов. Один из приезжих пытался соблазнить девушку, сидевшую рядом с ним, но она не поддавалась. Она показала на его золотое обручальное кольцо и сказала протестующим тоном:
— Вы женаты.
— Кто женат?
— Вы, — и она снова показала на его обручальное кольцо.
— Кто? Этот? — уточнил он, подняв безымянный палец с кольцом.
— Да, этот — женат.
Он стал поднимать остальные пальцы по очереди и приговаривать:
— Зато этот — не женат, и этот — не женат, и этот —…
Девушка хихикнула и шлепнула его по плечу, назвав проказником.
В караоке все было фальшиво. Мужчины выходили к микрофону и изображали поп-звезд. Пока они пели, их девушки-на-прокат прижимались к ним и энергично аплодировали после каждой спетой песни. Сама комната была подделкой, она была обставлена так, чтобы казалось, что мы находимся у кого-то дома, в гостиной. Хотя основной целью этих заведений было предоставление сексуальных услуг, мужчины старались изо всех сил ухаживать за девушками, а те подыгрывали им, изображая нерешительность. Эта разновидность караоке казалась мне особенно неестественной, но раз уж я сюда попал, ничего не оставалось, как делать вид, что мне здесь нравится.
![Тамара Малышева - Будь моим одиночесвтом [СИ]](/uploads/posts/books/5239/5239.jpg)
