Америка против всех. Геополитика, государственность и глобальная роль США: история и современность - Яковенко А. В.
В свою очередь, уезжая в зоны конфликтов ради заработка, африканцы нередко возвращаются домой идеологически обработанными, часто с конкретной миссией по проведению у себя на родине работы в интересах террористического интернационала. Как следствие, в условиях глобализации Африка стала крупнейшим в мире средоточием мирового терроризма и транснациональной преступности. Всего, по подсчетам американских властей, в регионе действуют 19 террористических организаций.
И все же перспективы надежного долгосрочного закрепления Африки в сфере влияния Вашингтона сегодня туманны. Все больше африканцев начинает осознавать, что проводимая США политика, по своей сути, мало чем отличается от стратегии старых колониальных держав, которые сегодня, пользуясь статусом партнеров Америки, также активно пытаются восстановить свои позиции на континенте. Наблюдая за тенденциями развития многополярности в современном мире, африканцы не теряют надежды на то, что в будущем мироустройстве их региону будет отведено более солидное место, чем уготованная ему западными политиками роль сырьевого придатка и рынка сбыта дешевых товаров. Африканская общественность, которая сегодня становится все более самостоятельно мыслящей, начинает во всеуслышание заявлять о необходимости преодоления неоколониальных форм взаимодействия между «первым миром» и Черным континентом.
Как уже упоминалось в предыдущих главах, США исторически претендовали на особую роль в Латинской Америке. Но на фоне холодной войны США почувствовали необходимость укрепления межамериканских отношений с соседями по западному полушарию, а также переформатирования своей внешней политики по отношению к ним, исходя из новых реалий. Был проведен ряд президентских и правительственных встреч, в том числе в 1956 году в Панаме (ее итог — создание Межамериканского банка развития, МАБР) и в 1967 году в Уругвае (попытка создания Общего латиноамериканского рынка [380]). В промежутке между этими саммитами в 1961 году президент США Дж. Кеннеди выдвинул инициативу Союз во имя прогресса, которая касалась в основном программ поддержки развития и демократических преобразований. В преддверии встречи глав государств западного полушария в 1967 году президент США Л. Джонсон предпринял попытку использовать данную инициативу для поддержки идеологически «правильной» интеграции, дополнив её большим пакетом помощи, признав необходимость региональной интеграции как инструмента развития. Эта попытка была вызвана неблагоприятными перспективами региона в социальной и экономической сферах, которые создавали основу для усиления симпатий латиноамериканцев к СССР и социалистическому лагерю. Однако предложения президента не были поддержаны Конгрессом, в результате экономические инициативы США не реализовались в полной мере, а ввиду отсутствия систематического и регулярного характера встреч, политика панамериканизма начала давать некоторый сбой.
Реанимация политики панамериканизма произошла после распада биполярной системы международных отношений в 1991 г. Тема безопасности стала отходить на второй план, а на первый вышла экономическая повестка интеграций в виде различных блоков. В этот момент появляется новый формат встреч глав государств (который продолжает логическую историческую линию от конгрессов испаноамериканских стран и панамериканских конференций) в виде Саммита Америк, берущего своё начало в 1994 г., когда состоялась первая такая встреча президентов стран Западного полушария в Майами.
В целом, саммиты Америк показали, что страны утратили интерес к обсуждению соглашений о свободной торговле на условиях США, но в то же время углубили и расширили механизмы и институты сотрудничества в гуманитарных сферах (в частности образования, здравоохранения и прав человека) в Западном полушарии, продолжив линию с панамериканских конференций. «Левый поворот» начала XXI в. внёс некоторый раскол в монолит межамериканской системы. Истоки подобного раскола стоит искать не в самих саммитах, а в расстановке сил, которая начала складываться в Латинской Америке, и на что США вынуждены реагировать, адаптируя свою внешнюю политику в отношении соседних по полушарию стран.
Сегодня ОАГ остается для Вашингтона едва ли не главным политико-дипломатическим инструментом влияния в Латинской Америке. Примерно наполовину финансируемая Соединенными Штатами эта организация рассматривается многими экспертами достаточно критично (некоторые и вовсе называют ее «министерством колоний США»). Вместе с тем ОАГ играет важную направляющую роль в региональной коалиционной дипломатии, так как её институты охватывают большинство сфер сотрудничества. Значительность потенциала этой организации помимо прочего объясняется и тем, что под ее эгидой функционирует существенное количество отраслевых структур, играющих серьезную роль в регулировании той или иной сферы жизнедеятельности латиноамериканского региона [381]. Посредством каждой из них американцы имеют возможность прибегнуть к юридическим мерам давления на страны Латинской Америки.
Однако в целом, несмотря на растянувшуюся на многие десятилетия работу, Вашингтону так и не удалось реализовать в западном полушарии выгодный ему панамериканский проект, под знамена которого стали бы все ключевые игроки Латинской Америки, тем самым заявив о своем признании безусловного лидерства США. Ни тематика безопасности времен холодной войны, ни пришедшая ей на смену после 1991 года экономическая повестка не оказались настолько привлекательными для латиноамериканцев, чтобы регион единогласно признал себя в качестве вотчины своего могущественного северного соседа. Напротив, все более явным становится стремление ключевых латиноамериканских государств (даже тех, кто не позиционирует себя как оппонент США, например, Аргентины или Бразилии) выстраивать многовекторную и прагматичную политику, не отказываясь от диалога с такими перспективными партнерами, как Россия или Китай, лишь потому, что так желают в Вашингтоне.
Преемственность латиноамериканской политики Вашингтона, а с другой стороны, его слабеющее влияние в Западном полушарии отчётливо проявились и после 2021 года в действиях администрации демократа Дж. Байдена. Перезагрузка латиноамериканского курса, на которой настаивал президент в ходе своей предвыборной кампании, фактически так и не произошла. Более того, по целому ряду направлений его политика во многом являлась воспроизведением политики своего предшественника республиканца Д. Трампа. Так, несмотря на заявления Дж. Байдена о необходимости более гуманного подхода к миграционному режиму в отношении беженцев из Центральной Америки, администрация демократов продолжала проводить массовые депортации мигрантов и оказывать давление на Мексику с целью более плотного закрытия своей южной границы. Всё это было характерно и для предыдущей администрации республиканцев [382].
В то же время латиноамериканские страны послали четкий сигнал США, что они имеют голос и не готовы проводить политику в ущерб собственным интересам, как того хочет Вашингтон. Ярче всего это проявилось после обострения кризиса на Украине и введенного эмбарго в отношении энергоресурсов России администрацией Дж. Байдена в апреле 2022 года. Американский президент направил в Каракас своих представителей с целью снятия объявленного ещё администрацией Д. Трампа эмбарго на поставки в США нефтепродуктов из Венесуэлы в обмен на возобновление режимом Н. Мадуро переговоров с поддерживаемой Вашингтоном оппозицией. Однако этот маневр не удался, так как Н. Мадуро отказался от такого рода сделки и в весьма остроумной форме предложил делегации обратиться по этому вопросу к самопровозглашенному и признанному Вашингтоном незаконному президенту страны Х. Гуайдо.
В том же ключе администрации Дж. Байдена не удалось подключить и межамериканскую систему к санкционной политике в отношении России. Хотя Вашингтон на созванном по его инициативе экстренном заседании Постоянного Совета ОАГ в апреле 2022 г. добился приостановления статуса государства-наблюдателя в этой организации, который Россия имела с 1992 г., дальше в этом направлении никакого продвижения не было. Ведущие государства латиноамериканского региона — Аргентина, Бразилия и Мексика в достаточно решительной форме отказались присоединиться к санкционной политике коллективного Запада в отношении нашей страны, разумно полагая, что тот оставит весьма привлекательные ниши на рынках России, которые целесообразно заполнить.
