Сергей Кургинян - Кризис и другие
Принадлежит ли данная лосевская констатация к разряду аллюзий? Имел ли Лосев в виду, говоря о связи Рабле с кардиналом дю Белле, связь Бахтина с Андроповым? Этого мы никогда не узнаем.
Но то, что связь между Рабле и кардиналом дю Белле носила спецслужбистский характер, – общеизвестно. Рабле по своей второй профессии был разведчиком, работавшим и на дю Белле, и на более высоких особ. Что? "Вы не спецуху обсуждайте, а ТВОРЧЕСТВО"? Всенепременно-с.
Лосев выделяет четыре стороны ТВОРЧЕСТВА Франсуа Рабле. Перед тем, как разобрать каждую из этих сторон, он подчеркивает, что творчество Рабле интересно лишь в плане понимания природы РАЗЛОЖЕНИЯ Возрождения. А вовсе не в плане понимания природы Возрождения КАК ТАКОВОГО.
Проблема соотношения природы разложения как такового с природой того, что этим разложением охвачено, – это ведь творческая проблема? Конечно, одно дело – разложение античности. А другое дело – разложение средневековья. И, тем не менее, античность отличается от средневековья больше, чем разложение античности – от разложения средневековья. Перефразировав Толстого, можно сказать, что культуры (цивилизации, формации, другие социальные системы) живут по-разному. Но разлагаются – в чем-то поразительно сходно.
Это сходство между разложением очень разных систем имеет прямое отношение и к творчеству Франсуа Рабле, и к анализу этого творчества Бахтиным. Бахтин как раз и любуется тем, как нечто разлагается. А также выясняет, как нечто может быть разложено.
Бахтина не специфика системы интересует, а технология, с помощью которой систему можно разложить. Бахтин учится у Франсуа Рабле высокому искусству разлагать системы. И – сам учит этому искусству Андропова и его коллег. Которые по определению могут заниматься разложением только одной системы – советской, коммунистической. Других систем, предоставляющих им себя для подобного занятия, у них нет. Ведь не разложению же капиталистической системы учатся они у Бахтина! Полно, Бахтин преподает им уроки раблезианства, имеющие важное значение лишь в случае, если надо разлагать системы, основанные на той или иной идеологической монополии (монологические системы, то бишь). Капиталистическая система – основана на другом. И не у Бахтина надо учиться ее разложению! Доколе можно ваньку-то валять?! Двадцать пять лет "валяют". Самим-то не надоело?
Итак, искусство разложения идеологических монополий – вот что интересует Бахтина у Рабле. А значит, и кураторов Бахтина тоже.
Спросят: "А почему собственно, не разлагать-то их, эти самые идеологические монополии? Вам так нравится жить в условиях инквизиции или идеологического диктата КПСС?"
Ну сколько раз можно повторять, что не надо путать божий дар с яичницей, а разложение идеологических монополий с разложением Идеальности как почвы, на которой произрастают ВСЕ возможные идеалы! Не верите мне? Почитайте Лосева: "Первое, на что нужно обратить внимание, – это картина Телемского аббатства, нарисованная Рабле в первой книге его романа "Гаргантюа и Пантагрюэль" и выставляемая им, насколько можно судить, в качестве идеала человеческого общежития. Это аббатство построено в виде прямой противоположности монастырским порядкам".
Главное – это принцип "прямой противоположности"! Он же – шиворот-навыворот. Он же – карнавализация. Одно дело критиковать монастырскую (или советскую, или любую другую) систему. Другое дело – строить новую систему (систему ли?) по принципу "шиворот-навыворот": "советская система – это антисистема, а значит, всё, что в ней есть, надо заменить на прямую противоположность", "монастырь – антисистема, с ним так работаем"… Что значит – заменить на противоположное "ВСЁ, что в системе ЕСТЬ"? Например, в системе ЕСТЬ запрет на каннибализм. Его тоже надо заменять на противоположное?
Слово Лосеву: "Если в монастырях кроме молитвы требовался еще и труд, то здесь не требовалось ни молитвы, ни труда. И если в монастырях требовалось исполнение строгого устава, то здесь устав сводился только к одной заповеди: делай, что хочешь".
Этих "если" – "до и больше". Обратив внимание читателя на роскошность места, в котором используется принцип "если" ("Здания, парки, библиотеки, жилые помещения были устроены согласно самому изысканному вкусу"), Лосев задает убийственный вопрос.
"…На какие же средства, – спрашивает он, – будет существовать такого рода райское блаженство и кто же будет трудиться? С неимоверной откровенностью Рабле заявляет, что это аббатство существует на королевские дотации, что около каждой красавицы существуют здесь всякие горничные и гардеробщицы. Кроме того, около самого аббатства целый городок прислужников, которые снабжают жителей этого аббатства не только всем необходимым, но и всем максимально красивым. В этом городке живут ювелиры, гранильщики, вышивальщики, портные, золотошвеи, бархатники, ткачи. И опять спрашивается: кто же доставляет материалы, необходимые для всех этих работников, и кто доставляет им все необходимое для материального существования? На все такого рода вопросы Рабле дает невинный и очень милый ответ: все это попросту содержится за счет государства".
Оценивая "милый ответ Рабле", Лосев говорит о его телемской утопии следующее: "…такая утопия не могла быть осуществлена без планомерно проводимой системы рабства. ‹…› Получается, что утопический социализм аббатства Телем есть социализм дармоедов и тунеядцев, вырастающий на рабовладельчески-феодальных отношениях".
От себя добавлю, что телемская утопия Рабле очень приглянулась бы нашим новорусским олигархам. И что в каком-то смысле ее-то и воплотили в жизнь политические деяния Горбачева и Ельцина, они же "перестройка". Не знаю, в какой мере данная утопия была созвучна сердцу аскетичного Андропова. Но ведь и Александр Яковлев, архитектор перестройки "а-ля Рабле", тоже не был гедонистом! Впрочем, не будем забегать вперед. И продолжим цитирование Лосева, который выделяет в творчестве Рабле не одну, а четыре стороны. Лосев далее пишет:
"Второе, что бросается в глаза не только литературоведу, но и историку эстетики (и последнему даже больше всего), – это чрезвычайное снижение героических идеалов Ренессанса. Что бы мы ни думали о Ренессансе, это прежде всего есть эпоха высокого героизма, или, как мы обыкновенно выражаемся, титанизма. Ренессанс мыслит человека во всяком случае как мощного героя, благородного, самоуглубленного и наполненного мечтами о высочайших идеалах. Совершенно противоположную картину рисует нам знаменитый роман Рабле, где вместо героя выступает деклассированная богема, если не просто шпана, вполне ничтожная и по своему внутреннему настроению, и по своему внешнему поведению".
Как вам нравится термин "деклассированная богема, если не просто шпана"? Этот тип героя разве не позаимствован нынешней эпохой у Рабле? И разве не понимали Кожинов, восхищавшийся Бахтиным, и Бахтин, восхищавшийся Рабле, какого именно героя воспевает Рабле? И чем практически может обернуться политизация такого воспевания?
Политизация? Да! Ведь именно на том снижении идеалов, которое Лосев считает второй стороной творчества Рабле, основана перестройка. Осуществленная ею "десталинизация" (вторичная по отношению к хрущевской и окончательная) проблематизирует наличие высокого героизма вообще. Сколько понаписали по этому поводу "перестройщики"! Какие усилия были ими затрачены на то, чтобы сокрушить под видом "борьбы со сталинщиной" любой высокий героизм! Какому только поношению не подвергались герои, неповинные ни в каких репрессиях и гонениях на инакомыслящих! Чем та же Зоя Космодемьянская не классический идеал героизма в духе… ну, я не знаю… Жанны д`Арк или христианской мученицы? Но ведь и Жанну д`Арк, и христианских мучеников Рабле-то и низвергал с пьедестала! Это понимает и осуждает Лосев. Но Бахтин это понимает не хуже Лосева и – восхваляет.
А Кожинов? Он не понимает суть сказанного Лосевым? Понимает! Он не понимает, к какому лагерю относится Лосев, не понимает, что (если использовать их с Байгушевым "понятийный подход") Лосев – "отнюдь не Пинский"? Прекрасно он это понимает! Прекрасно понимает и то, что лосевские оценки сразу проблематизируют здоровый консерватизм Бахтина (здоров ли в духовном смысле консервативно-антисемитский гуру "русской партии", влюбленный в ультрагедониста и ультралиберала Рабле?). Раз так, то проблематизирован и здоровый консерватизм яростных поклонников Бахтина, включая Кожинова. А также – здоровый консерватизм самой этой "русской партии". А также… впрочем, не будем забегать вперед.
Подчеркнем лишь, что при наличии такого текста Лосева – Кожинову крыть нечем. Остается недоговаривать и низводить духовный конфликт к "любовному треугольнику".
