Журнал Компьютерра - Журнал "Компьютерра" N747
Впрочем, участие в разработке Mozilla не назовешь простым. Если вы предлагаете какой-то патч для основной кодовой базы, вам придется найти двух человек из основной команды (reviewer и superreviewer), которые проанализируют предлагаемые вами изменения и решат, подходят ли они для проекта. Порой кажется, что принципы принятия решений отдают бюрократией.
— В общем, так оно и есть, но это неудивительно: невозможно иметь сложный проект, над которым работает так много людей, и обойтись совсем без бюрократии, — соглашается Збигнев. — Внося изменения, мы хотим убедиться, что их проанализировал человек, который разбирается в коде, и что в результате ничего не сломается. У нас есть возможности для улучшения — например, нам нужно больше reviewer’ов, чтобы патчи быстрее включались в код, нужно упростить процесс их поиска — и мы работаем над этим.
Mozilla Corporation оказалась очень успешной в коммерческом плане — благодаря сотрудничеству с различными компаниями, заинтересованными в разработке популярного открытого браузера и развитии веба, Mozilla имеет возможность не только оплачивать текущие счета, но и держать некоторый финансовый резерв "на черный день". Впрочем, будучи собственностью некоммерческого фонда, Mozilla Corporation не ставит своей задачей увеличение прибылей, если это не ведет к достижению основных целей Фонда.
Оказывать прямую финансовую поддержку внешним разработчикам и участникам сообщества нельзя — это разрушит всю модель (как было, например, с инициативой DuncTank в проекте Debian, см. "Ян из Sun" в "КТ" #732) и попросту снизит эффективность работы. Збигнев так объясняет ситуацию:
— Сотрудников коммерческой компании интересуют деньги и, возможно, не очень интересует работа — вряд ли они при этом будут работать со стопроцентной эффективностью. Когда речь идет о сообществе добровольцев, вы можете быть уверены:людям интересно то, чем они занимаются, они действительно хотят работать и делают это эффективно.
Однако помочь с техникой или решить какие-то другие проблемы компания вполне способна. Следует также отметить, что финансовые соображения не влияют на принятие решений, связанных с разработ кой — например, с выбором поисковой системы "по умолчанию".
Оживленный веб
После того как Firefox стал основным продуктом Mozilla, он начал потихоньку, процент за процентом, завоевывать популярность. Когда было захвачено около 5% аудитории, стало ясно, что Mozilla перестала быть "андеграундным опенсорсным проектом" и превращается в полноценного игрока на рынке, который требует соответствующей "маркетинговой поддержки".
Не удивительно, что эту функцию взяло на себя специализированное сообщество — spreadfirefox.com.
"Наверное, нам повезло, что к моменту начала революции Веб 2.0 Firefox уже играл заметную роль на браузерном рынке — в противном случае никто бы не стал учитывать его при разработке сложных сервисов", — говорю я Збигневу.
— На самом деле, большой вопрос, могла ли эта революция возникнуть без популярного открытого браузера, — возражает он. — Речь идет не о технических проблемах, а об отношении к вебу. В 2001 году был, по сути, один браузер. Никто не разрабатывал ничего нового, не появлялось новых стандартов, W3C был практически мертв — какой смысл создавать новые стандарты, если их никто не будет поддерживать? Веб просто не был интересным местом. Я считаю, что существенная часть "Веб 2.0" (что бы под ним ни понималось) состоит в том, что люди стали создавать новые вещи, и это было возможно потому, что мы оживили веб, снова сделали его динамичным. На мой взгляд, мы можем говорить об этом без ложной скромности. И хорошо, что, если сейчас Mozilla ошибется, кто-то сможет взять наши исходники и двигаться дальше.
Что касается вопроса о том, куда именно будет двигаться веб, Збигнев придерживается распространенного мнения:
— Любое животное — и человек в том числе — живет в условиях постоянной нехватки информации и генетически запрограммировано на ее поиск. Проблема в том, что сейчас у нас слишком много информации, но мы не можем остановиться: вспомните, как часто вы без особой необходимости кликали по ссылкам дальше и дальше. Так что сейчас перед нами стоит задача получать меньше информации, то есть правильно ее организовывать. Мы не можем делать это "сверху вниз", это противоречит идее веба как пространства, в котором каждый может делать то, что ему интересно, не спрашивая разрешения.
Мы пытались — получились газеты, журналы, телевидение. Но люди хотят видеть больше, чем показывают по телевизору и пишут в газетах, и при этом не могут обработать всю доступную информацию.
По мнению Збигнева, чтобы решить эту проблему, необходимо развивать два направления: социальные возможности веба и семантическое описание информации, в том числе — автоматическое.
— Я согласен с Тимом Бернерсом-Ли в том, что Веб 3.0 будет семантическим. Конечно, сейчас люди не склонны заниматься семантической разметкой, и мы не можем сказать: эй, мы тут придумали клевую штуку, называется XHTML, — потратьте несколько лет на ее изучение и пользуйтесь, потому что она хорошая. Никто этого не сделает. Но я верю, что в будущем мы сумеем добавлять семантическую информацию, не требуя от авторов тратить время на это, — автоматически анализируя контент, например. Другая важная часть — социальные сети. Я думаю, что основной источник наших знаний о том, какая информация интересна, — это наши друзья, люди, которым мы доверяем, — и такие сервисы, как Digg, будучи не слишком эффективными, начинают реализовывать этот подход. Сегодня я вынужден тратить по шесть часов в день, иначе я перестану понимать, что происходит вокруг меня, но я верю, что ситуация изменится, и наш софт — такой как браузеры или почтовые клиенты — должен помочь нам в этом, поддерживать социальные возможности и развиваться дальше.
Впрочем, нельзя сказать, чтобы Firefox в своей базовой комплектации двигался по этому пути — интерфейс браузера остается практически неизменным.
— Да, интерфейс Firefox довольно кон сервативен, — соглашается Збигнев. — Конечно, мы будем двигаться дальше и экспериментировать, но вряд ли Firefox устроит революцию по части пользовательского интерфейса — скорее это сделают расширения Firefox либо другие браузеры — например, Flock. У этого проекта есть множество возможностей для экспериментов, потому что у нас есть успешный Firefox, и люди, работающие над Flock, могут сказать: уже есть замечательный браузер, теперь настала пора экспериментировать и изменить мир. Это идеальная позиция и идеальное время — они стоят на плечах такого гиганта, как Firefox.
Оценивая современный уровень Flock, Збигнев отмечает, что главная трудность при его разработке была не в технологиях, а в том, чтобы найти свою рыночную нишу и свой путь.
— Flock вышел на абсолютно новый рынок и попытался изменить парадигму.
Обычно предполагается, что вы работаете в вебе в одиночку. Подход Flock заключается в том, что веб-серфер помнит о своих друзьях и хочет поделиться с ними своими находками. Это огромный эксперимент, и нам потребовалось два года для выпуска версии 1.0, потому что это была неизвестная земля. Рынок Flock — early adopters, и это замечательно, потому что эти люди действительно имеют другие потребности, отличающиеся от потребностей пользователя Firefox. Браузеров на открытых движках со временем будет все больше и больше — ведь делать их довольно просто: взять готовый код и произвольным образом его изменить. В случае Flock это заняло столько времени, потому что требовалось изобрести много нового — мы не решали известных задач, мы пытались создать продукт для современного, быстро меняющегося "двунаправленного" веба. Но я уверен, что открытые движки будут играть все большее влияние, заставляя компании развиваться очень быстро. Потому что мы хотим, чтобы веб развивался быстро.
Под конец нашей беседы я прошу Збигнева рассказать о происхождении его ник нейма.
— О, это забавная история, — рассказывает он. — Когда я был моложе, я носил длинные волосы, играл на гитаре в рокгруппе и читал только фэнтези. Мне тогда было четырнадцать лет, и я, конечно, не выглядел как маг из произведений Толкиена. Но в какой-то момент я начал использовать IRC, и мне понадобился ник. Почемуто так оказалось, что единственным свободным ником был именно Gandalf — и я его занял. Сейчас я понимаю, что это было ошибкой: я встречаю множество людей, которые говорят "О, я тоже Гэндальф" или "О, я знаю тебя по IRC… или не тебя…"
Я пытался взять другой ник, но это непросто — люди уже привыкли и продолжают называть меня Гэндальфом. Правда, сейчас он очень даже пригодился — мое имя совершенно непроизносимо для американцев (люди не готовы к имени, которое начинается с Z), и мой никнейм гораздо проще произносить и читать — собственно, именно так называют меня коллеги.
Впрочем, я верю, что однажды "дорасту" до своего никнейма — стану старым, и у меня будет длинная борода…
