Газета День Литературы - Газета День Литературы # 176 (2011 4)
В миру мягкий, улыбчивый, совестливый человек, кажется, поплачься перед ним, поделись своими житейскими трудностями – и он уступит, подпишет твою рукопись, согласится с твоей редакторской правкой, навязанной сверху, из ЦК, или ещё из каких органов, мол, иначе премии лишат, журнал не выйдет и так далее. Но вся мягкость и улыбчивость пропадают, когда дело касается его принципов, его взглядов на национальную русскую культуру. Тут уж для него нет на земле никаких авторитетов. Защищая идеалы христианства, не боялся спорить со своим давним другом Леонидом Леоновым, опровергать иные его суждения, не боялся затронуть наших литературных лидеров – Валентина Распутина или Василия Белова. Этакий скромнейший, тишайший человек Михаил Петрович Лобанов, после статей которого, бывало, сотни людей вздрагивали, тысячи людей ликовали и аплодировали, а десятки высоконачальствующих чиновников запирались в свои кремлёвские кабинеты и решали, что с ним дальше делать, откуда выгонять, какие карательные меры принимать.
Космополиты от Политбюро ЦК умудрились вынести отдельное постановление после выхода в журнале "Волга" знаменитой статьи Лобанова "Освобождение". Выгнали с треском главного редактора журнала, хорошего русского поэта Николая Палькина. Каждая статья Лобанова в журнале "Молодая гвардия" рассматривалась под микроскопом нашими партийными геббельсами – яковлевыми и беляевыми. Казалось бы, вот она – настоящая жертва цэкистской идеологии, не Окуджава или Аксёнов, не Евтушенко и Коротич – лауреаты и орденоносцы, любимцы партийных салонов на Николиной горе, а вечно в советское время критикуемый, ругаемый и изгоняемый литературный критик, русский патриот, автор биографий А.Н. Островского и С.Т. Аксакова Михаил Петрович Лобанов.
И вот происходит смена декораций: коммунисты изгоняются, антикоммунисты идут вперёд.
И вдруг оказывается, что все любимцы партийных салонов – евтушенки и коротичи – они-то и есть жертвы партийной критики, и даже главный идеолог советской власти секретарь ЦК Александр Яковлев, чётко занимающий в коммунистической иерархии то же место, что и Геббельс в фашистской иерархии, он-то и есть главный антикоммунист, а Михаил Петрович Лобанов теперь уже выглядит в глазах либеральной печати самым оголтелым "красно-коричневым" публицистом.
35. МАРК АЛЕКСАНДРОВИЧ ЩЕГЛОВ (27.X.1925, Чернигов – 2.IX.1956, Новороссийск). Я помню, меня в юности поразила статья Марка Щеглова "Корабли Александра Грина". Я тогда не знал ни Щеглова, ни Грина, но именно после этой статьи и я, и мой сын стали яростными поклонниками замечательного русского писателя-романтика Александра Грина. И за что его было ругать? Ведь все эти алые паруса вполне вписывались в романтику советской действительности. Вскоре, как я узнал, Марк Щеглов и умер. Двух лет отроду заболел костным туберкулёзом и был прикован к постели. Виктор Астафьев писал о нём и таком же больном с детства Лакшине: "Восемь лет в гипсовой форме-кровати (такую же "процедуру" когда-то выдержал и перенёс Владимир Лакшин). Но Лакшин и Щеглов встали со своей постели. Владимир Лакшин повесть написал о той больничной маяте. Кажется, его единственное биографическое произведение. Дано ему было реализоваться в критических работах, в публицистике и вместе с Твардовским стойко и верно послужить журналу "Новый мир". Облегчая нагрузку на ноги, ходил он, опираясь на неказистую деревянную трость. И совграждане, наверное, думали: "Вот ещё один интеллигент-пижон!""
Курс средней школы и университета Марк Щеглов проходил заочно. В 1953 окончил филологический факультет МГУ, учился в аспирантуре. Дипломная работа была частично опубликована в журнале "Новый мир" (1953) и стала первой критической публикацией. Владимир Лакшин назвал позже его "преждевременным шестидесятником". Впрочем, и сам Марк Щеглов писал как бы о себе: "В искусстве есть вечные юноши". Вот он и оказался вечным юношей в русской критике. На контрасте я его сравниваю с тоже рано погибшим Юрием Селезнёвым, две звезды двух направлений русской критики. Широкая литературная деятельность критика продолжалась всего 3 года. Прославился Марк Щеглов своими полемическими статьями, сначала о леоновском "Русском лесе", который он разругал, с этой статьёй я во многом не согласен. При всех слабостях и недостатках "Русского леса" – это настоящая подлинная литературная глыба. Из сталинских книг тех лет не поставишь рядом ни книги Василия Гроссмана, ни Валентина Катаева, ни Ильи Эренбурга.
Но сам критический задор Марка Щеглова, по тем временам необычный, мне по душе. К тому же, он так нежно любил Сергея Есенина. Он писал о Есенине: "Любовь ко всему родному: родному крову, очагу, к близким – это самая светлая ... тема есенинской поэзии. Стихи Есенина, обращённые к заброшенному деревенскому дому, старушке матери, – это драгоценные выражения русской лирики". В начале шестидесятых годов Есенин тоже особо не популяризировался, как и Александр Грин. Щеглов как критик соединял в себе серьёзную культуру с острым чувством современности. Он выступал против иллюстративности, полуправды в литературе, бесконфликтности в драматургии. Его работам были свойственны точный вкус, чутьё правды, свободный, эмоциональный стиль. Короткая деятельность Щеглова оставила заметный след в литературе 50-х годов. Опубликованные посмертно дневники и письма его, так называемые "Студенческие тетради" (1963), где рассказывается о его трудной, по-своему героической судьбе, получили широкую известность. Главные статьи были написаны в период 1953-1956 гг. Это тонкий анализ произведений, создававший в то время впечатление повышенного эстетского критицизма.
Марк Щеглов был одним из самых одарённых критиков молодого поколения советской литературы шестидесятых годов. Его называли "зелёной порослью в вырубленном лесу неподкуп- ной критики".
36. ФЕЛИКС ФЕОДОСЬЕВИЧ КУЗНЕЦОВ (22.02.1931, село Тарногский городок Вологодской области). Сын сельских учителей из вологодской деревни, как Ломоносов, пошёл поступать в Москву, в университет. И закончил его. Критик, литературовед. В 28 лет он заведовал отделом критики в "Литературной газете", потом работал ответственным секретарём в журнале "Знамя", исполнял обязанности заведующего кафедрой журналистики в университете Дружбы народов и снова уходил на "вольные хлеба", был нештатным сотрудником журнала "Литературное обозрение", а с 1976 по 1986, будучи уже известным критиком и публицистом, возглавлял Московскую писательскую организацию. С 1987 года стал директором Института мировой литературы РАН и тоже резко переиначил его, мягко говоря, русифицировал. В последние годы руководил МСПС. Известны его работы о современной русской прозе, о публицистах 1860-х годов, о методологии советской критики, о Михаиле Шолохове. Меня уже в интернете спрашивают, зачем я пишу о литературном начальнике, о сервильном критике и т.д. Но спрашивающие, как правило, не знают, что это именно молодой критик Феликс Кузнецова был идеологом "исповедальщиков", Аксёнова, Гладилина и других. Он ввёл в литературу понятие "четвёртое поколение", он утверждал шестидесятническую литературу. Сегодня стараются об этом забыть и правые, и левые. Кто-то стёр фамилию Кузнецова в "Википедии", во многих словарях его просто не существует. А ведь это было не менее громкое имя, чем Марк Щеглов. Поменяй их местами, сделай Марка Щеглова большим начальником, типа Виталия Озерова, и его имя исчезло бы с литературной карты. Думаю, кондовое северное происхождение и вернуло его к истокам русской словесности, к корневой русской литературе. Но и как начальник, Феликс Кузнецов сумел из полумёртвой московской организации сделать центр духовной жизни, из либеральствующего болота сделал центр русской национальной литературы. После многолетнего начальнического молчания, уже в годы перестройки, Феликс Кузнецов написал блестящую книгу о Михаиле Шолохове "Правда о "Тихом Доне"...", полемичную, аргументированную. Кстати, книга получилась куда более мощная и убедительная, чем нашумевшая в своё время статья Петра Палиевского. Значит, был ещё порох в пороховнице. Он и сейчас вовсю воюет, жаль, не на литературных фронтах.
37. ВИКТОР АНДРЕЕВИЧ ЧАЛМАЕВ (9.05.1932, Гусь-Хрустальный Владимирской области). Окончил филологический факультет МГУ (1955). Печатается с 1955. Автор книг и брошюр: "Самые насущные заботы" (1962), "Пути развития литератур народов СССР" (1962), "Мир в свете подвига" (1965), "Литература судьбы народной" (1966), "Вячеслав Шишков" (1969), "Храм Афродиты. Творческий путь и мастерство Е.Носова" (1972), "Огонь в одежде слова. О народности, гражданственности, проблемах мастерства современной прозы" (1973). И многих других.
По сути, он практически первым из русских патриотических критиков бросился в атаку на космополитические редуты. Писал отчаянно и бескомпромиссно. Неслучайно его заметили и идеолог ЦК КПСС Александр Яковлев, русофоб по натуре, о работах Чалмаева с интересом отзывался в своих писаниях и Александр Солженицын. Уже позже на первый ряд вышли более талантливые мастера: Михаил Лобанов, Вадим Кожинов, Олег Михайлов. Свои патриотические статьи в 60-е, 70-е годы Чалмаев печатал в журнале "Молодая гвардия". Чалмаев утверждал аристократизм и патриархальность русского национального характера, его извечную духовную сущность. Его травили как все либералы и западники, так и высокое партийное и советское начальство. Надо признать, яростный критик Виктор Чалмаев сломался и стал писать ровные, неубедительные статьи, он как бы выпал из русского гнезда. Даже друзья признавали: "Виктор Чалмаев – этот отважный и умнейший критик, начавший свой путь в литературе как витязь, – сложил затем крылья и к пенсионному возрасту смирился окончательно". Сейчас тихо живет на подмосковной даче. И ничего не пишет, даже мемуаров.
