Александр Яковлев - От Трумэна до Рейгана. Доктрины и реальности ядерного века
Согласно фактически сложившейся общественной морали, применение силы, будь то пистолет или атомная бомба, оправданно и справедливо для достижения своих целей точно так же, как оправданно и справедливо применение оружия в любом американском кинобоевике. Американским пилотам, бомбившим вьетнамские города и деревни, вдалбливали, будто они освободители, спасающие вьетнамцев. Им недосуг понять, от чего надо спасать вьетнамцев, но твердо втолковано, что спасать их надо. Точно так же, как «спасать» гренадцев и ливанцев или защищать американские жизни там, где это считает необходимым Белый дом. От кого защищать? почему? — такие вопросы в сознании платных «рыцарей свободы» даже не возникают. Нет, это не гротескное упрощение. Это пример оболванивания — дикого, чудовищного, потенциально смертельно опасного для всего человечества.
Идеалы прекрасны, когда они служат человеку и человечеству, существуют ради трудящегося большинства. Если передовые идеи размываются, теряют силу и привлекательность, изменяют реальное содержание — значит, общество пошло к упадку и гибели. Великие лозунги буржуазных революций — Свобода, Равенство, Братство — капиталистический мир затоптал в грязь фашизма, террора, утопил в крови миллионов погибших в захватнических империалистических войнах, замарал фарисейством и лицемерием. Из провозвестника революционных лозунгов буржуазия превратилась во врага прогресса, наижаднейшего эксплуататора, душителя свободы, идеолога расизма и национальной ненависти.
Американский политолог М. Паренти писал: «У капиталистической системы — свои основополагающие мифы. В большинстве своем это мифы локковской идеологии, как, например, миф индивидуализма, который сводит человеческое сообщество к конгломерату отдельных конкурирующих друг с другом личностей, заботящихся лишь о своей выгоде и верных лишь денежным отношениям. И каким-то образом в целом все выходит к лучшему для всех благодаря „невидимой руке“ Адама Смита — невидимой руке, которая всех держит за горло.
Более того, последние 200 лет западное общество проповедует, что именно эти потребительские, конкурентные, разобщенные социальные отношения и являются «естественными» для людей, хотя на протяжении почти всей истории в большинстве стран большинство людей никогда и не слышали и никогда бы не захотели организовать общество так, как это сделал капитализм. Они сочли бы такую организацию общества не только странной, но и глубоко бесчеловечной.
Взгляните также на мифы империалистические, которые меняют местами роли жертвы и преследователя. Колонизатор превращается в «хранителя мира», колонизуемые — в «яростную массу». Империалист несет «бремя белого человека», тогда как эксплуатируемые теперь — это «те, кто получает выгоду». Империалист уничтожает древние хрупкие культуры и называет себя «цивилизатором», а местных жителей — «дикарями»[75].
Буржуазный мир охвачен сегодня глубоким духовным кризисом. Истоки его прежде всего в том, что историческое развитие нанесло поражение буржуазным учениям об обществе. Теоретики буржуазного мира убеждали людей в незыблемости капиталистических порядков, а жизнь показала временный, преходящий характер этого строя, враждебный большинству людей. Они твердили, будто никакое общество немыслимо без частной собственности на орудия и средства производства, но миллионы людей уже упразднили ее и построили или строят новое, социалистическое общество, основанное на общенародной собственности.
Пожалуй, больше всего сил было потрачено на то, чтобы доказать, будто эксплуатация человека человеком — естественный закон всякого общества. Но для трети населения земного шара эта эксплуатация уничтожена раз и навсегда. Буржуазные, и прежде всего американские, ученые и в мыслях не допускали, что социалистические революции могут победить, однако социалистическое переустройство мира стало реальностью жизни. Они и думать не думали, что колониальная система когда-либо зашатается, но социалистическая революция в России открыла эру полного крушения этой системы, освобождения угнетенных народов от ярма колониализма. Так один за другим рушились опорные столбы, на которых покоились взгляды буржуазии, ее политика и мировоззрение.
Кризис буржуазной идеологии отражает тот объективный факт, что класс, интересы которого эта идеология выражает, вступил в полосу умирания. Монополистическая буржуазия, в первую очередь в США, превратилась в силу, тормозящую общественный прогресс. Духовные приказчики этого класса уже не в состоянии выразить действительные потребности общественного развития, они полностью заняты апологией существующих порядков. Еще К. Маркс отмечал, что, как только обнажились непримиримые классовые антагонизмы капитализма, буржуазные ученые стали руководствоваться не научными, а полицейскими соображениями. Таковы объективные обстоятельства, в тисках которых оказалась американская политическая наука. Апология политики господствующего класса — ее удел.
Буржуазная идеология в силу положения своего класса в общественном производстве утратила веру в прогресс человечества. Любой непредвзятый научный анализ современной жизни обязательно приводит к выводу о неизбежности крушения капитализма. Эта перспектива страшит обреченный класс. Отсюда и глубокий пессимизм, присущий современным буржуазным идеологам. Вспомним хотя бы первые доклады Римскому клубу Дж. Форрестера и супругов Медоуз, а также мрачные предсказания Э. Тоффлера и других. Вспомним их неоправдавшиеся прогнозы о «глобальном коллапсе»[76] человечества, «гибели современной индустриальной цивилизации»[77], о тотальной катастрофе вселенной.
У социоэкологических пессимистов и им подобных в США и других странах Запада нет нужды в объективном рассмотрении действительности; они стремятся увести человека в мир политических мифов, в мир страха перед общественными катаклизмами, что облегчает поворот к реакции по всем линиям. Отказ от научного познания законов развития капиталистического общества, от признания, что его коренное изменение неизбежно, делает буржуазную политологию апологетичной и фальсификаторской. Буржуазная идеология еще способна на косметическую работу, но в сущности своей она отчетливо выражает историческую обреченность своего социального заказчика. И те, кто это начинает постепенно осознавать, уже не поют больше дифирамбов капитализму, а, наоборот, признают, что капитализм перестал быть носителем прогресса и превратился в его тормоз или, как Э. Ласло, констатируют, что бесчисленные нарушения природной среды — прямое следствие целей и этики капиталистического общества[78].
В прошлом идеологи восходящей буржуазии изображали будущее как вечное царство капиталистических порядков. Теперь они хватаются за теорию «неизбежности» исторического круговорота. Какой же вывод отсюда следует? Буржуазные идеологи отвечают: подготовка мировой войны, которая бы покончила с социализмом и приблизила возврат к безраздельному господству капиталистического общества. Логика вульгарная, но страшная по своему смыслу: война, оказывается, нужна во имя восстановления цивилизации. К подобным комбинациям и приходится прибегать идеологам современной буржуазии, чтобы отыскать хоть какую-то перспективу для своего класса да заодно попытаться обосновать «благотворность» войны с социализмом.
В битве двух миров в высшей степени остро встает вопрос о сохранении человеческих ценностей и самого человека. Двадцатое столетие уже показало, и довольно убедительно, что лишь прогрессивные, революционные силы борются за сохранение и приумножение материальных и духовных ценностей человечества.
Об этом стоит напомнить хотя бы потому, что идеологи буржуазии пытаются изобразить капитализм защитником ценностей, созданных мировой цивилизацией. Американский футуролог Э. Винер из Гудзоновского института в работе «Перспективы человечества и идеология 2000 года», например, заявляет, что буржуазная идеология будущего призвана в основном и главном выполнять «охранительную функцию», ибо она и только она способна к сохранению накопленных ценностей[79].
Не в интересах — и не в силах — буржуазии признать закономерности исторического развития, поскольку это означает признание неизбежности собственной гибели. Поэтому и теперь идеологи буржуазного класса продолжают изображать мир и ход его развития как хаотическое нагромождение необъяснимых событий, являющихся лишь следствием человеческих побуждений или ошибок. «…Мы теперь знаем значительно больше о социальной политике, чем прежде, — пишет американский социолог Н. Глейзер. — Но в то же время мы все менее уверены насчет того, какие мероприятия в этой области могут оказаться эффективными»[80].
