Журнал Современник - Журнал Наш Современник 2006 #3
XX век показал, что именно дети, втянутые в недетские военно-революционные “игры”, проявляют жестокость, которая не снилась никаким взрослым. Для примера вспомним зверства юных полпотовцев в Кампучии. Их средний возраст составлял 11-13 лет, а порой попадались и семилетние палачи, которые прекрасно освоили широко применявшуюся красными кхмерами казнь: связанному человеку надевали на голову полиэтиленовый пакет, и он умирал от удушья. С одной стороны, это экономило пули, а с другой, не требовало большой физической силы и таким образом позволяло эффективно использовать “детский труд”.
А вот небольшой отрывок из статьи западной журналистки Кэролайн Мурхед: “Африка превратилась для детей в школу войны. Уганда, Бурунди, Заир, Ангола, Мозамбик, Либерия и Судан прошли через горнило гражданских войн… Детей, даже семилетних, вербуют, похищают, насильно заставляют служить в вооруженных отрядах… По слухам, в Либерии треть солдат составляют дети… Послушные, запуганные, зависимые, они становятся превосходными убийцами… Подрастая, эти дети с каждым днем становятся все сильней и безжалостней” (журнал “Индекс”, 1998 г.)
В России, слава Богу, пока до этого дело не дошло (хотя в Чечне и Дагестане дети тоже были втянуты в военный конфликт), но под влиянием агрессивных компьютерных игр, рок-музыки и прочих достижений цивилизации поколение next скорее вызывает желание от него защититься, нежели его защитить.
И потом, слухи про детей явно преувеличены. Несмотря на то, что на киевский Майдан в приказном порядке сгоняли старшеклассников, все же основную массу митингующих составляла молодежь. При чем тут дети? Здоровые лбы в татуировках и пирсингах целыми днями горланили, скакали козлом, мешали дорожному движению, угрожали тем прохожим, кто не спешил нацепить оранжевые повязки, громко матерились, хватали друг друга за разные места. Только что не совокуплялись перед камерой! Если выражаться юридическим языком, они систематически нарушали общественный порядок и оскорбляли общественную нравственность. За что по закону полагается привлекать к ответственности, а не раздавать нарушителям пиво и апельсины. Мало сказать, что на киевлян в течение многих недель оказывалось давление. Это было самое настоящее психическое насилие. Да, морду не били, не грабили, не убивали. (Все же не в Африке!) Но вспомните, как напрягаются взрослые люди, когда в вагон метро вваливается всего-то навсего стайка гогочущих подростков. Если они кого-то задирают, то только друг друга, и то в шутку. Но от этого гогота, от этой развязности людям становится не по себе, и они облегченно вздыхают, когда шумная компания выскакивает на своей остановке. Девиантное, отклоняющееся поведение в общественных местах всегда воспринимается как угроза и нервирует. Но в метро это длится всего несколько минут, а Киев жил в состоянии испуганного вагона четверть года. Кто подсчитал, какими психическими потерями это обернулось для населения? Во всяком случае, сумасшедшие дома украинской столицы переполнены и поныне.
Но даже если бы все проходило чинно-благородно, почему молодежь должна вершить судьбы страны? Количественное соотношение — и то не в пользу молодых. На Украине демографическая ситуация, между прочим, еще хуже, чем в России. Так что взрослых, пожилых и старых там куда больше, чем юных. И потом, разве юные граждане мудрее всех, опытней, образованней? Ясно, что нет. Тем более что в революционных массовках в Киеве, Тбилиси, Бишкеке и Андижане участвовала отнюдь не лучшая часть молодежи, а напротив — самые “отвязанные”. Им судьба страны вообще была “по барабану”. Этим переросткам просто хотелось потусоваться в свое удовольствие, но не за свой счет.
Так в чем же все-таки сила ряженых революционеров? Почему им уже в нескольких местах удалось одержать победу? Многие уверены, что свергнутая власть — тоже участница спектакля, соучастница переворота. А нам кажется, все не столь одномерно. Да, конечно, банковские счета на Западе. И судя по всему, силовики получили указание не противодействовать “оранжевой” толпе. Но, может, дело не только в сговоре, а в чем-то еще?
“Против лома нет приема…”
“Диктатор выглядывает из окна и видит не стройные ряды манифестантов со знаменами, а развеселую, яркую толпу с огромным плакатом, на котором написано обидное слово…”. Неизвестно почему нам на ум пришел рассказ из нашего далекого отрочества. С весьма, кстати, современным названием — “Механическое эго”. Автор — американский фантаст Генри Каттнер. Несмотря на то, что этот рассказ совсем о других событиях, его идея очень даже приложима к нашему сегодняшнему разговору. В рассказе описаны отношения двух творческих людей: интеллигентного сценариста Мартина и совсем неинтеллигентного режиссера Сен-Сира, от которого сценарист зависит. Режиссер ведет себя как отъявленный хам и тем самым повергает Мартина в состояние полной растерянности. Мартин делает попытки вступить в контакт с режиссером, но скоро понимает, что со своим мягким характером он от Сен-Сира ничего не добьется.
И тут, на свое счастье, Мартин встречает робота, который прилетел с другой планеты, чтобы провести серию социально-психологических экспериментов. Рассматривая Мартина в качестве подопытного, робот предлагает подобрать ему наиболее подходящую матрицу поведения для воздействия на Сен-Сира. Определив с помощью специального анализа поведение режиссера как “средневековое”, робот сперва накладывает на сценариста более “прогрессивную” матрицу, и тот начинает вести себя как английский премьер-министр Дизраэли, который был знаменит изощренностью своего ума. Однако придуманная Мартином — Дизраэли хитрость не производит на режиссера никакого впечатления. Он оказался для такой затеи чересчур толстокожим. Спуск на средневековый (то есть на его) уровень тоже не дал ожидаемого результата.
И только когда робот предложил отчаявшемуся сценаристу матрицу первобытного человека по имени Мамонтобой, сын Большой Волосатой, Мартину удалось достичь успеха. В апартаменты к наглому режиссеру ворвался человек, не обремененный одеждой и другими признаками цивилизации, схватил торшер, сорвал с него абажур, воспользовался палкой от торшера как копьем… И все проблемы моментально были решены!
Собственно, нехитрый смысл этого очень милого фантастически-юмористического произведения сводится к популярному народному присловью “Против лома нет приема окромя другого лома”. Или, если в прозе, можно сказать так: с дикарями бессмысленно разводить высокую дипломатию.
А современные “оранжевые” дикари не только дети Большой Волосатой, но и сыновья эпохи постмодерна. Сморкаясь в два пальца, издавая дикие вопли и матерясь, они знают один “ломовой” пароль — ПРАВА ЧЕЛОВЕКА. Это у них и дубина, и кольчуга одновременно. И постсоветские власти, которые так хотят приобщиться к “цивилизованному миру”, совершенно от этого шалеют. С одной стороны, руки чешутся врезать распоясавшимся молокососам. А с другой, что скажет вашингтонская “княгиня Марья Алексевна”? Хотя “Марья Алексевна” у себя дома в аналогичных случаях отлично справляется, и права человека на время массовых беспорядков отходят на задний план. А уж когда она самолично бесчинствует в гостях — в Ираке, Афганистане, Сербии и т.п., права человека ей, напротив, очень даже помогают истреблять мирное население. Чтобы защитить его от местного “диктатора”. Он ведь ох как права нарушает! “Марья Алексевна”, будучи княгиней, такого допустить не может.
И этот пиетет перед заокеанским бомондом парализует волю постсоветских правителей. “Диктатор выпускает полицию, а она отказывается стрелять”, — пишет К. Черемных и… попадает вслед за очень многими в ловушку. Скажите, пожалуйста, а почему обязательно стрелять? Почему “или — или”? Или вообще бездействовать, или убивать? Опять это пресловутое “иного не дано”, посредством которого так успешно дурят людей уже 20 лет! Разве нет менее радикальных методов противодействия нарушителям общественного порядка? За годы торжества демократии западные страны накопили в этом отношении немалый опыт. Например, можно применить обыкновенную воду из шланга. А можно поступить еще проще: не предоставлять для “оранжевых” сборищ площадей в центре города, не показывать их по центральным каналам телевидения и не рассказывать о них в центральной печати. То есть не придавать маргинальным фактам центрального значения. Сейчас очень модно говорить о маргинализации, а на самом деле мы нередко видим обратный процесс — незаслуженную централизацию маргиналов, раздувание из мухи слона.
Если бы после победы Януковича — помните? он ведь в начале победил, и наш президент его даже официально поздравил — несогласные с результатами выборов “тусовались” где-нибудь на пустыре в пригороде Киева и снимали бы их только западные телевизионщики, а городская жизнь продолжалась бы в нормальном русле, дальнейшие события просто не могли бы произойти. Ну, повозмущалась бы кучка прозападно настроенных националистов. Пусть бы даже свою молодежно-оранжевую газету выпустили тиражом от 500 до 5000 экземпляров — на тех же условиях, на которых сейчас выходит православная и патриотическая пресса, имеющая, кстати, куда больше читателей. Даже не обижая священную корову прав человека, можно избежать “оранжевого” переворота. (Если, разумеется, изначально не согласиться на предложенный — вернее, санкционированный! — “Марьей Алексевной” сценарий.)
