Юрий Тавровский - ДВУХЭТАЖНАЯ ЯПОНИЯ: Две тысячи дней на Японских островах
В скромной брошюре, изданной Обществом борьбы за мир имени «Фукурю-мару № 5», лаконично изложена история «Счастливого дракона» и его экипажа. 23 сентября 1954 г. от последствий испытания американской водородной бомбы скончался радист Айкити Кубояма. 10 мая 1955 г. после продолжавшегося больше года лечения из госпиталя были выписаны остальные члены экипажа. Но тень ядерной смерти все время витает рядом. В 1975 г. она выхватила другого рыбака со «Счастливого дракона», четырьмя годами спустя — еще одного. Моряки с «Фукурю-мару» живут в постоянном страхе за свою жизнь. Для всех них трагедия «Счастливого дракона» вовсе не закончилась.
Не закончилась она и для рыбаков сотен других японских кораблей, промышлявших в районе Маршалловых островов весной 1954 г., когда США проводили серию из шести испытаний водородных бомб. Как и экипаж «Фукурю-мару», они избегали запретную зону в районе атолла Бикини, в которой с 1945 г. испытывались атомные бомбы. Как и их получившие всемирную известность товарищи по несчастью, они попали в образованный взрывом водородной бомбы «круг смерти», в три раза превысивший объявленные границы запретной зоны. Отличие лишь в том, что эти рыбаки болели и умирали без огласки. Старшеклассники и учителя девяти школ с помощью местных врачей провели обследование трех из 270 экипажей рыболовецких судов префектуры Коти, которые попали в зону радиоактивного заражения вблизи Маршалловых островов. Рак, лейкемия, сердечные болезни стали причиной смерти 14 рыбаков, несколько человек тяжело болели. Всеяпонский совет за запрещение атомного и водородного оружия объявил о намерении провести начатое школьниками обследование в масштабах всей страны. В канун очередной годовщины ядерной бомбардировки Хиросимы в августе 1987 г. были объявлены итоги: свыше тысячи японских рыболовецких судов попало под радиоактивные осадки после испытания на Бикини. Из 187 человек, чью судьбу удалось проследить до наших дней, 40 погибли от лейкемии и других раковых заболеваний. Трагедия продолжается…
История со «Счастливым драконом» не закончилась и для ее виновников. Поначалу представители Пентагона возложили всю ответственность на самих рыбаков, обвинив их во вторжении в запретную зону. Потом, когда всю Японию захлестнула волна антиядерных выступлений, американское правительство принесло извинения и выплатило 2 млн долларов отступного. Компенсации были выданы также жителям Маршалловых островов и американским военнослужащим, пострадавшим от последствий взрывов. Но только недавно Пентагон рассекретил документы, рассказывающие правду о происшедшем. Оказалось, что был допущен целый ряд «ошибок». Помимо того что взрыв оказался вдвое мощнее запланированного- 17 мегатонн, — он был произведен в момент, когда ветры дули совсем не в ту сторону, где была определена запретная зона. Но ждать изменения ветра не стали: торопились дополнить уже тогда ломившиеся от атомных бомб арсеналы водородными бомбами, добиться преимущества над Советским Союзом и по этому показателю. Сколько же трагедий уже вызвала и может еще вызвать эта торопливость…
«Предотвратить повторение трагедии «Счастливого дракона», запретить ядерные испытания, ликвидировать ядерное оружие!» Эти слова скандировались на митинге в музее «Фукурю-мару № 5», построенном в 1976 г. на острове Юмэносима в Токийском заливе. Перед тем как выступить в традиционный марш мира из Токио в Яидзу, у поставленного на вечную стоянку «Счастливого дракона» собрались его участники. Монахи буддийского храма Мёходзи в желтых балахонах и белых шапках, с молитвенными гонгами, на которых написан призыв к миру. Не по сезону легко одетые студенты из организации «Совет за мир и разоружение», с прикрепленными на груди и спине плакатами: «Запретить СОИ!», «За успех советско-американских переговоров о разоружении!» Представители профсоюзов, разных организаций сторонников мира. Они по очереди подходили к дощатому белому корпусу с черными иероглифами «Фукурю-мару № 5» и очень кратко говорили о главном. О бесчеловечности ядерного оружия. О любви к жизни и страхе перед мировой термоядерной войной. О недопустимости милитаризации космоса. О реальности предложенного Москвой пути к избавлению человечества от ядерной угрозы к концу века, о необходимости немедленно начать двигаться по этому пути.
Митинг закончился, и под мерные удары гонгов процессия вышла в дальний путь. Через несколько дней паломники мира пришли в Яидзу и встретились на митинге с рыбаками со «Счастливого дракона». И тогда вновь прозвучали слова, сказанные мне на прощание Йосио Мисаки: «Только переживший последствия ядерного взрыва может понять боль, которая колет сердце при известии о каждом новом ядерном испытании. Ведь каждое из них приближает день войны. Самые добрые слова хочется сказать про план избавления человечества от угрозы ядерного самоуничтожения, предложенный Генеральным секретарем М. С. Горбачевым 15 января 1986 г. Все политические деятели обязаны ухватиться за этот шанс и спасти свои народы от повторения ужасов Хиросимы и Нагасаки, от повторения несчастья «Счастливого дракона».
Глава вторая ТОКИО: КРУГОВАЯ ПАНОРАМА
Токио — самый, самый, самый…
Утро и вечер Гиндзы
Цукидзи — «чрево Токио»
Оазис старого Эдо — Асакуса
Санъя — «Долина нищеты»
Миллионы — в «крольчатниках»
Сибуя — царство токийской молодежи
Синдзюку — не одни только небоскребы
Токио — самый, самый, самый…
Для приезжающих в Японию советских людей Токио чаще всего начинается с нового международного аэропорта Нарита. Позади — беспосадочный рейс Аэрофлота длиной 9 тыс. км и 9 или 10 часов полета (в зависимости от преобладающего направления ветров на маршруте). Впереди — 70-километровая поездка до центра японской столицы, которая занимает от одного до четырех часов (в зависимости от плотности заторов на сверхсовременном скоростном шоссе). Начавшись с удивительно напоминающего Шереметьево здания аэропорта, с неулыбчивых чиновников иммиграционной службы и обезоруживающе любезных таможенников, вереница первых впечатлений пополняется плывущими мимо окна лоскутными рисовыми полями, романтичными бамбуковыми рощами, разноцветными черепичными крышами крестьянских домов. Восторженное настроение в тот, первый раз, нарушил коллега-журналист, старожил Токио. «Хорошая примета — сегодня в Нарите все было спокойно, а то вчера леваки опять обстреляли взлетную полосу самодельными ракетами. Так что поздравляю с благополучным началом токийской жизни»…
Потом привыкаешь к высоким проволочным оградам, полицейским броневикам, одетым в пуленепробиваемые костюмы охранникам, обыскам твоей машины при въезде в аэропорт. Привыкаешь и к тому, что все время приходится за что-то платить: за пользование самим аэропортом, стоянку машины, проезд то по одному, то по другому участку шоссе. Трезвый взгляд на достоинства и недостатки непривычной нам жизни придет позже. А пока машина несется по гладкому и широкому шоссе, коллега рассказывает то про построенный американцами парк развлечений «Диснейлэнд», то про искусственные острова Токийского залива, что мелькают за окном.
Вот на указателях показались названия столичных районов «Гиндза», «Сибуя», «Уэно». Дорога круто пошла вверх на 30-метровых опорах моста, и открылась панорама гигантского города, на горизонте замаячили заменившие священную гору Фудзи новые ориентиры — похожая на Эйфелеву башню Токийская телевышка, «город небоскребов» Синдзюку, 60-этажное здание «Саншайн-сити» (город солнечного света). Если «Восточную столицу», как переводится название Токио, атакует тайфун или же морские ветры не справились с рукотворными облаками смога, то панорама сужается до плывущих вровень с бетонными эстакадами надземных скоростных дорог, крыш, которые щедро увешаны огромными рекламными щитами, неоновыми табло на японском и английском языках, электронными часами с названиями знаменитых фирм.
Скорость машины стремительно приближается к нулю, трехрядное скоростное шоссе — «хайвэй» становится двухрядным, потом в него вливаются одно, другое соседние шоссе. И вот уже длиннейшая очередь тяжелых грузовиков, разноцветных такси и сверкающих полировкой автобусов дальнего следования неподвижно выстраивается на вполне ощутимо раскачивающейся надземной дороге. Такие же очереди, наверное, выстраивались в старину у застав, где стража неторопливо проверяла подорожные бумаги и поклажу путников.
Наконец наступает время выбраться из затора на переставшем быть скоростным шоссе в точно такой же затор, но зато внизу, на твердой земле. Автомобильная река течет уже не в бетонных, а в людских берегах. Плотно спрессованным толпам пешеходов так же тесно и душно, как и машинам. Они так же дисциплинированы и обихожены, так же стремятся к известной одним им цели.