Владимир Бушин - Мне из Кремля пишут
Но азиатской? В азиатском Китае почти ликвидирована неграмотность, а за сюжетик совокупления по телевидению на другой же день своего эрнста китайцы казнили бы. Ничего подобного нет и в азиатской Индии, и в азиатском Вьетнаме, и в других азиатских странах. Режиссер всё ещё живёт представлениями времён России, которую он, не видя её, потерял.
Так вот, невероятному одичанию родины невероятно энергично содействуют деятели искусства, их творения, и первыми среди них были те же два помянутых выше фильма маэстро Говорухина.
Валаамова ослица вдруг признала: «В Советские годы жегловы (т. е. честные, мужественные, добропорядочные люди, настоящие патриоты, — В.Б.) были в каждом городе — и в Москве, и в Одессе, и в Киеве». Более того, на каждой улице, в каждом доме. Но что вы-то, сударь, изобразили во всей вашей России, в которой-де жить нельзя? Ни одного Жеглова! Одни живоглоты.
В деморализации народа, в установлении бандитского режима кино сыграло гораздо большую роль, чем, допустим, весь Солженицын с его «Архипелагом» и всеми потрохами… Эту четырехтомную бездарщину никто и не читал внимательно, а чего стоит посмотреть двухчасовой фильм! Легче лёгкого. Их все видели.
Сейчас многие уже не помнят, например, как на Съезде народных депутатов шло обсуждение советского-германского договора 1939 года. Но Говорухин-то не забудет до самой смерти. В первый день, несмотря на все старания Горбачёва, Яковлева и Лукьянова, разрушителям Советского Союза ничего не удалось. Перенесли обсуждение на утро следующего дня. А вечером депутатам показали этот самый шедевр антисоветской клеветы — «Так жить нельзя!». И цель была достигнута: многие депутата дрогнули, расчувствовались, поверили лжецу. И на утро договор большинством голосов был осуждён, чем немедленно воспользовались прибалты — объявили себя независимыми. Шибко художественные фильмы Говорухина умело использовались в самый решающий момент как острое политическое оружие убийства родины.
Между прочим, даже Солженицын, самое большое русофобское трепло XX века, для прославления коего вы, сударь, с благоволения Ельцина катали аж в США, в штат Вермонт, даже он, Александр-то Исаевич, великий и незабвенный Нобелевский лауреат, однажды в Советское время отрёкся от своего полубессмертного творения — от пьесы «Пир победителей». Это то самое сочиненьеце, о котором Шолохов писал: «Поражает какое-то болезненное бесстыдство автора, злоба и остервенение. Все командиры, русские и украинцы, либо законченные подлецы, либо ни во что не верящие люди. Почему осмеяны русские и татары? Почему власовцы, изменники родины, на чьей совести тысячи убитых и замученных, прославляются как выразители чаяний русского народа?» Ведь это, Говорухин, прямо перекликается с вашим анонимным негодованием по поводу неназванных фильмов, где все русские — дебилы.
Так вот, в Советское время Солженицын отрёкся от этого сочиненьеца, как от написанного в отчаянную, дескать, пору жизни. Это был первый вроде бы честный шаг. Но когда вернулся из Америки, а у власти были уже демократы во главе с обкомовским пропойцей, он побежал со своим «Пиром» в Малый театр. Это был второй, уже болезненно бесстыжий шаг. И там, в доме Островского-то, на священной сцене русской культуры такие же лицедеи, как вы, Говорухин, поставили эту пиеску. Она продержалась четыре показа.
Подумайте, маэстро, не повторить ли вам первый шаг своего кумира без второго, т. е. признайтесь, что фильмами «Так жить нельзя» и «Россия, которую мы потеряли» вы хотели выслужиться перед Ельциным и Чубайсом, помогло вам в этом ваше невежество и болезненное бесстыдство, что отхватил изрядный куш, который ныне в перечислении передаю, допустим, в Детский фонд Альберта Лиханова и т. д. Ведь вы только что заявили: «Сейчас самое время говорить о таких понятиях, как честь, благородство, долг, Родина». Ну, вообще-то говоря, у порядочных людей для этого всегда — «самое время», но будем снисходительны.
Так покайтесь же, пока не поздно. Ведь душу свою спасёте этим. Неужели не страшно с рожей Солженицына ходить до конца дней?
Говорухин очень любит показать себя тонкой и широко образованной художественной натурой. Явно с этой целью рассказывает, как однажды попросил поднять руку тех своих студентов, кто читал «Тёмные аллеи» Бунина. И был ужасно огорчён, даже возмущался, что никто не читал сей шедевр. Господи, да ведь это же всё равно, что спросить, кто читал стихотворение Пушкина «Красавице, которая нюхала табак». Пятнадцатилетним отроком сочинил поэт такой изящный пустячок, который заканчивается строкой горького сожаления: «Ах, отчего я не табак!» Бунин же не в отрочестве, а в глубокой старости да еще в дни немецкой оккупации написал эти «Аллеи». О них хорошо сказал Твардовский: «Эротические мечтания старости». И не пришло в голову маэстро спросить студентов, а кто читал, допустим, бунинскую «Деревню», или «Жизнь Арсеньева», или хотя бы стихотворение «И цветы, и шмели, и трава, и колосья…» Почему не пришло? Да потому что голова не та.
Я большего у Бога не просил…
(День Победы 1999 г.)
Ордена и медали были начищены зубным порошком еще накануне с вечера. Но погода 8 мая, как и всю предшествующую неделю, стояла до того пасмурная и холодная, что невольно думалось: не сверкать завтра моим регалиям под солнцем… Но утром проснулся — вся комната залита золотом и теплом. Кинулся к одному окну, к другому — небо как вымытое! "Есть Божий суд, наперсники разврата!" — воскликнул я по адресу ельцинским телевизионщиков, вчера и позавчера запугивавших нас дождем в наш великий день. Поверить, что это жулье просто ошиблось, да еще "с точностью до наоборот", так же немыслимо, как поверить седовласому извращенцу Клинтону и его ручной говорящей жабе Олбрайт, что пять их ракет 8 мая случайно, по ошибке, по недоразумению ударили с разных сторон по китайскому посольству в Белграде и обратили его в руины. Позже, 10 мая, министр обороны США Уильям Коэн твердил: да, да, произошла досадная ошибка, подвели бездельники из ЦРУ, подсунувшие командованию карты Белграда 1992 года, когда китайское посольство было в другом месте. Боже милосердный! Что государственный муж должен иметь в своей государственной черепной коробке, чтобы привести такой довод в оправдание своего бандитизма! Да какое всему миру дело до твоего ЦРУ с шефом, не разбирающимся в картах. Да что нам до ваших "ошиблись — не ошиблись". Суть совсем в другом: кто дал вам, извращенцы, право бомбить чужую землю, независимое государство! Ракеты устаревшие (газеты сообщали, что НАТО использовало в Югославии отслужившее свой срок оружие) девать некуда? Потренироваться захотелось? Вот и ударьте по родному штату Клинтона. Арканзас, что ли?
А ведь наши телехолуи, все эти комические недотыки, тотчас подхватили: "Ошибка! Случайность! Досадный сбой!" Есть там некая Павлова с нарисованным накладным лицом. Она даже так деликатно выразилась: "Оплошность!" И уже всё сводят именно к этому: если ошибка, оплошность, то, пожалуй, достойно сожаления, что не ту цель поразили, а если безошибочно уничтожены завод строительных материалов или мост, электростанция или тюрьма, табачная фабрика или госпиталь, то, что ж, это правомерно, на войне как на войне… Конечно, они намеренно лгали и про погоду, надеясь угрозой дождя многих оттолкнуть от демонстрации. Но — тепло и солнце, день чудесный!..
К Белорусскому вокзалу я немного опоздал. Колонна уже двинулась. Пришлось догонять. Сначала попал в ряды монархистов с хоругвями и трехцветными флагами. Нет, это не для солдата Отечественной. Хотя лозунги и карикатуры были подходящие. Вот Ельцин и Клинтон в аду на одной сковородке, а огонь под ней разводят черти с головами Олбрайт и Чубайса. Отменно! Однако же я поспешил вперед.
Догнал "Трудовую Россию". Бросилось в глаза, что здесь не одни, как бывало, беззаветные анпиловские старушки, готовые на все — хоть броситься на амбразуру, хоть отдубасить ненавистного депутата, как это было с беглым полковником от марксизма Юшенковым, наперсным дружком Гайдара. Нет, здесь, как и во всей демонстрации, чаще и чаще мелькают веселые и решительные молодые лица.
Хотелось своими глазами увидеть, много ли народу, и я опять пошел вперед. Наконец добрался до "Союза офицеров" и "Движения в поддержку армии". Это уже почти во главе всей демонстрации. С ними я и прошел большую часть пути. Когда начали подъем от Театральной площади к Лубянке, я оглянулся: хвост демонстрации был еще у Государственной Думы. Ого!
А пораньше, где-то между площадью Пушкина и Моссоветом, ко мне кинулась вдруг с тротуара светловолосая невысокая девушка. Поздравила с праздником, протянула три прекрасных розы и какой-то конверт. Что такое? Оказалось, в прошлом году на такой же демонстрации она тоже подарила цыкты да еще сфотографировала нашу шеренгу. И вот они, фотографии, в конверте. Смотрю: там рядом со мной мои друзья — Миша Лобанов, его жена Таня, Ямиль Мустафин. Конечно, я был сердечно тронут таким добрым вниманием молодой девушки к старому солдату. Что по сравнению с этими розами моей незнакомки все их бесчисленные Букеры, Ники, Кумиры, ТЭФИ. Но еще больше, пожалуй, я был изумлен, как девушке удалось разглядеть, разыскать меня в этом бурном и многоцветном людском море со всеми его флагами, транспарантами, плакатами. Иголка в стоге сена! А ведь конверт с фотографиями свидетельствовал, что она была заранее уверена в успехе. Спасибо, милая, спасибо… "В небесах торжественно и чудно…" Она снова сфотографировала нас…
