Александр Дугин - Русская война
Исполнить то, что обязаны
Как дико контрастирует все это, казалось бы, настолько понятное, само собой разумеющееся, самоочевидное, с тем настроем, который царит сегодня. И не только в пацифизме дело. Складывается впечатление, что размыты, обветшали важнейшие связи, нити, жилы, которые должны в нормальном случае соединять мысль и действие, идеологию и психологию, манеру размышлений и набор тем, элементарную логику поступков и каналы их осмысления, оценки прошлого и выбор будущих путей… Такого дрянного состояния, как сегодняшнее, видимо, никогда еще не было. Тысячи диагнозов с разных сторон можно было бы поставить нашей ситуации, и все они будут крайне пессимистичными, горькими, не внушающими надежд. Среди прочего ясно и то, что мы напрочь потеряли волю к войне, что мы предали войну, что мы, то ли устыдившись, то ли перетрусив, то ли окончательно потеряв рассудок, отказались исполнять то, что обязаны делать в минуты грозового набата все народы, – воевать.
Тьмы народов и народцев, культур и культов бросили нам, русским, смертельный вызов. Запад как цивилизация отказывает нам в праве на то, чтобы мы могли быть иной, отличной от него цивилизацией, – и это война. Наши бывшие братья по единому государству отказывают нам в том, чтобы уважать нашу силу и наш масштаб, – и это война. Западные соседи, поощряемые атлантистским могуществом, угрожающе потрясают нам хилыми рыжими кулачками – и это война. Азиатские орды косят злым глазом на наши южные и восточные просторы – и это война. Наша добрая весть, выстраданный, выплаканный, отвоеванный нами восторг Русской Духовной Мечты оплеваны сторонниками иных культурных форм – и это война. Мы стремительно растворяемся в небытии – как призрак, теряя свое единство, свою сплоченность, свое русское, самобытное, уникальное, тревожное и необъятное «я», – и это война.
Нас окружает, призывно лижет нас шершавым языком пламя войны. Как долго будет длиться этот обморочный сон? Сколько ждать еще, чтобы в берлоге беспробудного помрачения очнулся наш некогда столь гордый и столь возвышенный дух – дух смелых и верных Родине людей?
Сколько взывать в слезах и корчах с той стороны могил нашим предкам, которые все видят, но не в силах вместить, принять, осознать позорище своих потомков, оглоушенных стайкой дерзких заезжих гипнотизеров!
Возрождение кшатриев
Трехчастное устройство индоевропейского общества
Быть военным – не просто профессия. Это даже нечто большее, чем призвание. Военным надо родиться. Военные – это тип, обладающий совершенно особыми психологическими, этическими установками, общими для армий всех времен и народов. Индусы зачисляют всех военных в отдельную касту, которую они называют «кшатриями». Традиционное индусское общество знает три главные касты. Это – брахманы (жрецы), кшатрии (военные) и вайшьи (производители и торговцы). Согласно французскому исследователю древних индоевропейских обществ Жоржу Дюмезилю, индусская традиция сохранила вплоть до настоящего времени ту картину, которая наличествовала у всех индоевропейских народов в древности. Более того, Дюмезиль считает такое трехчастное деление общества и соответствующую ему иерархизацию божеств по трем категориям главной отличительной чертой древних ариев. Любопытные идеи – заметим по ходу дела – высказал Дюмезиль относительно вайнахов (чечен и ингушей), чья мифология и социальное устройство еще с древних времен были строго противоположны традиции живших рядом с ними арийцев-осетин. Вайнахи перевернули нормальные мифологические, социальные и этические пропорции, сделав из низших, аморальных полубожеств-трикстеров главных богов своего языческого пантеона. Вместе с тем они отбросили арийскую модель трехкастового устройства и т. д. Так что многие секреты настоящего времени уходят в далекое-далекое прошлое. Но это отдельная тема. Как бы то ни было, воины, кшатрии считались одной из высших каст традиционного индоевропейского общества, и есть все основания полагать, что такая модель в огромной мере повлияла на социальную структуру индоевропейских народов и после того, как большинство из них приняли христианство. Следовательно, каста воинов должна рассматриваться нами как один из важнейших компонентов государственного и социального устройства.
Каста властелинов
С одной стороны, каста кшатриев традиционно считается второй, находящейся ниже касты брахманов, жрецов. Но такую иерархию нельзя понимать буквально.
Традиционный взгляд на устройство мира ставит во главу угла духовные ценности, невидимые миры принципов, метафизическое созерцание. Это и есть преимущественная область брахманов. Жрецы заняты в первую очередь потусторонним, и они стоят выше кшатриев только в том смысле, что требуют от тех подчинения высшим началам. А с точки зрения земных дел – особенно социального устройства – кшатрии являются в полном смысле слова первыми и главными, образуют полноценную и законченную элиту традиционного общества. Воины, военная аристократия выдвигают из своей среды королей, царей, вождей, которые в максимальной стадии развития государства становятся императорами. Иными словами, в вопросах жизнеустроительства, государственной, общественной жизни именно воины были осевым социальным компонентом.
Отсюда и главные функции воинов – защита государства и народа, осуществление судейских и административных функций и т. д. Именно каста воинов в арийском обществе была становым хребтом социальной организации, выдвигала из своей среды людей на ключевые социальные посты. Если мы взглянем на историю европейских народов, в том числе на историю славян, мы увидим, что практически вся аристократия, все боярство и дворянство были выходцами из семей военных. Княжеская дружина дала всю изначальную аристократию России, и в течение многих веков доминация касты воинов – в той или иной форме – была непоколебимой.
Православный мир, где брак разрешен для белого духовенства и запрещен для черного, знал кастовый – или почти кастовый – принцип и для клира. Таким образом, аналогия с традиционным индоевропейским обществом здесь была полной.
Между двумя высшими кастами существовала довольно гибкая система взаимопроникновений. Часто, к примеру, бояре пополняли ряды белого духовенства, что позволяло полностью удовлетворять духовные запросы тех кшатриев, которые предпочитали потустороннее посюстороннему. Кроме того, через военную службу или монашество путь к верхам социальной лестницы был открыт и для отдельных представителей низших сословий, которые горячим религиозным чувством или храбростью на поле боя могли доказать свое право на более высокую социальную ступень, не подвергая сомнению сам факт оправданности и разумности сословной системы.
Именно каста воинов дала государствообразующую среду индоевропейских обществ. Это в полной мере применимо и к русской истории. Русское государство создано и утверждено воинами, князьями, дружиной, кастой русских кшатриев. Именно воины, а не актеры, не юмористы, не аналитики, не секретари обкомов создали Русь и русское общество. Не просто сохранили и защитили его – нет, все гораздо глубже: они его сверстали, скроили, спроецировали и реализовали, они им нераздельно правили, его возглавляли, его содержали. Поэтому военный вопрос и сегодня должен быть центральным для всей социальной жизни. А это значит, что мы должны подойти к проблеме кшатриев с особой серьезностью и вниманием. Решение этого вопроса неразрывно связано с вопросом о будущем нашего государства, с вопросом о политической власти.
Под знаменем Великого Желания
Индусы – с их духовным реализмом и детальным знанием человеческой психологии – описывают касту кшатриев как самостоятельный человеческий тип с особыми наклонностями, особой этикой, особой природой, особыми ритуалами. Подробное изложение заняло бы целые тома, поэтому ограничимся самыми важными моментами.
Брахманы, жрецы – это вертикаль и концентрация. Кшатрии – горизонталь и расширение. Суть кшатрия, воина – волевой, предельно напряженный импульс, выброс энергии вовне. Не случайно индусы называют символической целью жизни кшатрия «каму» – «желание». Мужской, агрессивный, захватнический, по преимуществу силовой принцип, стремление максимально расширить пределы своего контроля, своей доминации, своего начала… Воины хотят «тотализировать» себя, простереть свое присутствие на максимально большое социальное и географическое пространство. «Желание» – высшая тайна воина, яркий огонь его воли, стремление излить вовне переизбыток своей внутренней, хлещущей через край жизненной силы. Термин Льва Гумилева «пассионарность» прекрасно характеризует тип кшатрия в его наиболее чистой и совершенной форме.
