Брюс Хоффман - Терроризм - взгляд изнутри
На протяжении 1943 года Бегин встречался со старшими командирами «Иргуна» для обсуждения судьбы организации. Когда в войне с Германией союзникам стал сопутствовать успех, руководство «Иргуна» решило возобновить боевую деятельность. В основе этого решения лежали четыре основных момента. Во-первых, это были известия об ужасной судьбе, постигшей евреев под властью нацистов. Во-вторых, после окончания в марте 1944 года срока действия пятилетней иммиграционной квоты, закрепленной в «Белом договоре», путь в Палестину для еврейских иммигрантов закроется навсегда. В-третьих, причина, по которой лидеры «Иргуна» четыре года назад пошли на временное перемирие, а именно тот факт, что, нанеся урон Британии, организация сыграет на руку Германии, была уже неактуальна, так как Вторая мировая война заканчивалась, принося победу союзникам. И, наконец, возобновив мятеж, обновленное руководство «Иргуна» желало поставить свою организацию и самих себя в авангарде активного воплощения в жизнь политических и националистских стремлений евреев.
1 декабря 1943 года Бегин официально принял на себя командование организацией и возобновил антибританскую кампанию. Занимавший скромное положение в армии генерала Андерса и имевший минимальную военную подготовку, Бегин едва ли располагал навыками стратега. Однако он обладал невероятными аналитическими способностями, благодаря которым мог проникнуть в самую суть проблемы, а также интуитивным чутьем, помогавшим установить тонкое взаимодействие насилия, политики и пропаганды. Все эти качества делали из него идеального лидера террористической организации. Стратегия Бегина была очень проста. Горстка единомышленников со скудным вооружением, составлявшая ряды «Иргуна» в 1943 году, и помыслить не могла о том, чтобы вступить в равный бой с Британией и выиграть его. Вместо этого группа действовала в такой обстановке и таким образом, чтобы максимально обеспечить террористов маскировкой и путями к бегству. Обосновавшись в городской среде, члены организации затаивались среди мирных жителей, неотличимые от законопослушных граждан. Затем, в нужный момент, они выходили из тени, чтобы нанести удар и вновь раствориться среди жителей Палестины, оставаясь в недосягаемости для властей. Однако планы «Иргуна» заключались не в нанесении поражения войскам Британии, но в использовании насилия для подрыва престижа правительства и его власти в Палестине, атакуя символы британского господства. «История и наши наблюдения, — вспоминал позже Бегин, — убедили нас, что если нам удастся лишить правительство его престижа в Эрец Исраэль (буквально Земля Израиля), то Британия автоматически потеряет свою власть. Впредь мы не оставим в покое это уязвимое место. За годы мятежа мы не раз ударяли по престижу британского правительства, причем делали это намеренно, упорно и непрестанно».
В противоположность другим колониальным восстаниям, которые одержали решительные военные победы в сражениях либо предпочли длительную стратегию изматывания, «Иргун» избрал стратегию, которая предполагала неослабевающий натиск на те институты правительства, которые олицетворяли британское господство в Палестине. «Иргун» возобновил свою деятельность в феврале 1944 года одновременным подрывом отделов иммиграционного департамента в трех крупнейших городах Палестины — Иерусалиме, Тель-Авиве и Хайфе. Последующие атаки были направлены на регистрационные пункты земельных участков, где реализовывались положения Белого договора, ограничивающие покупку земли евреями; на департамент налогообложения и финансов, ответственный за сбор доходов, использовавшихся для осуществления репрессивной политики правительства; и на органы охраны порядка — полицию и армию, на которых были возложены обязанности по проведению в жизнь положений «Белого договора».
Наиболее масштабной операцией «Иргуна» был подрыв отеля «Царь Давид» в Иерусалиме в июле 1946 года. Несмотря на то, что об этом противоречивом инциденте было много написано, важно напомнить, что «Царь Давид» был необычным отелем. На двух этажах южного крыла (под которыми и были размещены взрывные устройства) находился центр британской власти в Палестине — государственный секретариат и штаб-квартира британских военных сил в Палестине и Трансиордании. Таким образом, целью атаки был не сам отель и не люди, работающие или проживающие в нем, а размещенные там государственные и военные ведомства. Беспорядочная и неразборчивая резня также не являлась целью. В отличие от многих террористических групп, стратегия «Иргуна» не была нацелена на умышленное причинение вреда гражданским лицам. В то же время, несмотря на заявление Бегина о том, что были сделаны предупреждения об эвакуации здания до взрыва, это не снимает ответственности ни с самой группы, ни с ее командиров за 91 погибшего и 45 пострадавших мужчин и женщин — арабов, евреев и британцев. Какими бы ни были намерения «Иргуна», факт остается фактом — трагедия в отеле «Царь Давид» была столь невероятных масштабов, что до сих пор этот взрыв остается в истории XX века одним из наиболее печально знаменитых террористических актов, вызвавших большое количество жертв.
Несмотря на трагичность этого происшествия, взрывы достигли своего назначения: они привлекли внимание мировой общественности к борьбе «Иргуна» и ухудшению ситуации в Палестине. Передовицы британских газет писали о тщетности последних антитеррористических военных операций, которые ранее преподносились как чрезвычайно успешные. Типичный пример — статьи в «Манчестер гардиан», сообщавшие о том, что взрывы «будут большой неожиданностью для тех, кто считает, что непоколебимость правительства положила конец еврейскому терроризму и урегулировала ситуацию в Палестине. Правда заключается в обратном». Подобная реакция идеально вписывалась в планы Бегина по нагнетанию атмосферы страха и смятения в Палестине, так, чтобы подорвать веру палестинцев и британцев в способность правительства поддерживать порядок. В подобных условиях единственным ответом правительства могло стать лишь введение в Палестине жестких порядков и мер безопасности, таких, как комендантский час, дорожные посты, выборочные проверки, военные операции и даже военное положение. Неспособность данных мер остановить безжалостную террористическую войну «Иргуна», по замыслу Бегина, должна была еще больше подчеркнуть беспомощность правительства. Он также полагался на то, что постоянное внесение сумятицы в повседневную жизнь мирных граждан грубыми и репрессивными контрмерами британцев еще больше отдалит население от государства, сведет на нет все попытки государства заручиться помощью населения для борьбы с террористами и создаст в умах евреев представление об армии и полиции как об угнетателях, а не защитниках. Более того, чем активнее казались действия сил безопасности, тем сильнее казалась террористическая группа.
В основе этой стратегии лежала вера Бегина в то, что британцы в отличие от немцев, осуществлявших крупномасштабные репрессалии в отношении мирных граждан, были не способны на подобные зверства. «Мы знали, — пояснял он, — что Эрец Исраэль в результате восстаний стал напоминать стеклянный дом. Мир заглядывал внутрь этого дома с возрастающим интересом и видел все, что происходило внутри. Насилие стало нашим оружием нападения, прозрачность стекла — щитом обороны». Принуждая либерально-демократическое государство, такое, как Британия, идти на крайне репрессивные меры против населения, террористы хотели проверить, как далеко простирается их способность контролировать ситуацию. Для этого «Иргуну» не требовалось побеждать британские войска в бою, а лишь избегать поражения. Таким образом, успешные тактические операции британских войск никоим образом не сместили баланс сил и не приблизили их к победе. Даже наоборот, такие методы, как масштабные военные операции по схеме «окружение и поиск» и введение военного положения, дали мнимые преимущества, купленные ценой отдаления населения от государства. Четверть века спустя бразильский революционер-теоретик Карлос Маригела предложил аналогичную стратегию в своем знаменитом мини-руководстве «Пособие по ведению партизанской войны».
Эта война не была войной чисел. Успех измерялся не потерями (между 1945 и 1947 годами, на которые пришелся пик конфликта, погибло менее 150 британских солдат) и не уничтоженным имуществом, но, в точности как замышлял Бегин, психологическим потрясением. Вместо привычной военной стратегии сражений в открытом бою Бегин и его командиры спланировали такие операции, которые были направлены не на уничтожение военной силы, а, скорее, на подрыв престижа правительства, деморализацию армии и снижение решимости Британии удержать за собой Палестину. Объясняя свою стратегию, Бегин утверждал, что «само существование подпольных движений должно в итоге подорвать престиж колониального режима, удерживающегося за счет мифов о всемогуществе. Каждая атака, которую государству не удается предотвратить, наносит удар по репутации. Даже если атака не будет успешной, она оставит заметный след в престиже правительства, который со временем перерастет в трещину, растущую с каждой успешной атакой». Таким образом, несмотря на то, что численность британских войск превосходила силы террористов в 20 раз, так что, согласно одному из мнений, «на каждого взрослого еврея в Палестине приходится один вооруженный солдат», даже при таком значительном численном превосходстве британцам не удалось победить «Иргун» и восстановить порядок в Палестине.
