Яна Гривковская - Бисер
«Римма — это как дорогое спиртное, мое любимое бесценное вино!»
Интересно, что испытывают мужья, когда их бесценные аперитивы встают им поперек горла и они готовы обменять их на хохляцкие самогоны? Когда затрагиваются первичные инстинкты людей, они нечестны в своих суждениях…
Страх рулит
Люди приходят в свинг-клуб с добрыми помыслами, направленными на реставрацию погасших чувств. Однако время смерти этих чувств было зафиксировано давным-давно, когда секс и страсть задохнулись в стенах быта, которые, в общем-то, редко выживают даже в обилии кислорода.
Некоторые выращивают свои отношения, словно редкие сорта растений, а некоторые обращаются с ними, как с огородными морковками. Так произошло с Риммой и ее мужем. За много лет совместных снов он привык к запаху ее тела, которое больше его не возбуждает и не лакомит ароматом меда. Если разговаривать им было не о чем, они занимались сексом. Ныне они более не занимаются сексом, когда разговаривать им по-прежнему не о чем.
Теперь они дружно ходят по врачам, соседям и свинг-клубам.
По будням время убивается чтением газет и просмотром телевизионных передач, насыщающих их дом темами для разговора, а по выходным депрессии разгоняются сайтами знакомств, бесповодными вечеринками с брызгами шампанского и прочим бегством от однообразия.
Всю жизнь они были одиноки, даже когда держались за руки, даже когда сидели на одном диване, — между ними была пропасть. Сверхмассивная черная дыра развернула их лицом к пустоте. И теперь, когда они просыпаются ночью, они испытывают тревогу и страх.
Страх овладевает, повелевает и заставляет людей находить утешение в обществе людей, обуреваемых таким же страхом. Страх — величайшая иллюзия, повелевающая миром …
За 50 лет своей жизни люди не могут сделать выбор в пользу главного, и тогда им действительно ничего не остается, как появиться на пороге свинг-клуба, чтобы потолкаться вместе с другими заблудшими душами, не способными найти компас в своем тумане…
Хроника дальнейших событий
Муж Риммы контрольно обводит помещение своими крохотными безресничными глазками, болтающимися у него между век, словно вертушки, и делает примерные наброски, куда пристроить свое недоструганное полено.
Скоро он поскачет осеменять несчастных неудачниц, на которых давно положил свой левый глаз, пока торжественно вещал о прелестях семейного бытия. И все будут наблюдать, как эти несчастные курицы извиваются под его старческим прыщавым туловищем, пока сам он похрюкивает от удовольствия убогим кастратским голоском.
В конце он обнаружит, что его вялому снаряду не дано быть эректильным памятником, и он не сможет продегустировать все предложенные десерты, отчего впадет в глубокую депрессию, из которой его начнет вытаскивать, конечно, Римма, его любимая жена, а по совместительству никому не нужная старая карга, давно не годная к употреблению.
Надеюсь, мы с Крисом не уснем на моменте, когда из его заросшего устройства, словно из хлопушки, вылетит белая густая клякса, испачкав тканевые диваны, кресла и засаленные женские волосы.
Старушки в корсетах не правы, найдя главную проблему в своей спелости.
Будь они молоды, для их мужей все равно бы оказался привлекательнее любой орангутанг из бристольского зоопарка, как предмет новый и неизведанный.
Если женщинам, кроме тела и промежности, больше нечего предложить своим мужчинам, им ничего не остается, как…
Вы же понимаете, что психологическая жажда всегда трансформируется в физическое обжорство…
По мотивам Льюиса Кэрролла. Неопубликованного
Напишу сказку с красивым названием. Например, «Вагина Таун». Нет, надо романтичнее, чтобы понравилось офисным девчонкам. «Площадный приют неприкаянных тел», «Грязный телятник задавленных душ», «Мир обезображенных осколков мертвых надежд», «Райский остров одного дня», ради которого люди, не глядя, швырнут под ноги свою безликую жизнь, чтобы выплеснуть запреты из зашлакованного организма.
Никогда не женитесь — это единственный способ сохранить иллюзии. После свадьбы облом становится неизбежным, ведь любые отношения запрограммированы природным компьютером на печальный исход. На первом этапе отношений вы качественно демонстрируете искренние чувства, а на втором — качественно их имитируете.
«Мы — самая счастливая семья на свете!»
Счастье людей познается в самообмане. Любыми путями они ищут способы сохранить в своей жизни иллюзии. Сшитая из колючего материала, правда скучна и уродлива, а ложь — цветаста и эластична, она выражает истину наших мечтаний, поэтому ее можно декорировать словами «любовь», «душа» и «сердце».
И в этом месте стоит отдать должное мудрым холостякам и старым девам, сумевшим постигнуть главную премудрость людскую: чтобы не нарушать клятв, их просто не нужно давать, ведь не всякая жизнь заканчивается смертью — иногда она заканчивается свадьбой. Брак заставляет людей вылезать наружу из своей сказочной скорлупы. Когда в сценарий Вильгельма Гауфа вторгается реальность, ты начинаешь понимать, что все твои идеалы, клятвы и прогулки под луной под Брайана Адамса — полнейший блеф.
Поначалу ты мечтаешь умереть в сладких объятиях своей второй половины, а потом понимаешь, что для сладкой смерти надо просто добавить в яд побольше сахара. Истина приносит боль и разочарования, поэтому люди пытаются от нее убежать, чтобы не заглядывать внутрь себя, чтобы не находить там то, что им совсем не нужно.
Ложь — это сон. Пробуждение убивает. Если человек просит, чтобы вы сказали ему правду, значит, он хочет услышать убедительно оформленный обман. Откройте человеку глаза, и он на вас обидится, потому что правду говорят друг другу только враги, а нормальные люди знают, что если истина не работает, — это и есть обман. А если обман работает, значит, это — истина…
Интересно, как выглядят домашние разговоры свингеров?
Ж: Малыш! Знаешь, а мне твой водитель буквально несколько часов назад кончил в рот.
М: Ну и как? Вкусненько?
Ж: Не очень! Самый вкусный это ты! По крайней мере, из всех тех, кого я пробовала за последнюю неделю!
М: Знаешь кто ты после этого?
Ж: Кто?
М: Маленькая сосулечка!
Ж: Птенчик! Я не променяю тебя даже на Джонни Деппа!
М: Я тронут. Но птенчиком ты обычно называешь Дисеммиарта.
Ж: Дисеммиарт — это Птенец, а ты — Птенчик.
М: Как это я сразу не понял?
Ж: Не дерзи. Лучше сделай мне подарок на день рождения. Хочу четырех мальчиков-негров.
М: Четырех? А четвертого куда?
Ж: Четвертый будет запасным, если третий сдохнет.
М: Какая ты ненасытная, Солнышко. Прямо как я. Сегодня я поимел твою подругу Согдиану.
Ж: У тебя на нее встал???
М: Непредумышленно.
Ж: Вижу. Твой малыш весь в губной помаде.
М: Не понимаю, зачем женщины красят губы перед оральным сексом?
Ж: Дорогой! Это же Estee Lauder! Оттенок 06!
М: Я в восторге. Теперь ты тоже будешь ею пользоваться?
Ж: Конечно, разве я хуже Согдианы?
М: Прекрати ревновать. Я люблю только тебя одну.
Ж: Сильно-сильно-сильно-пресильно?
М: Безумно! Клянусь!
Ж: Ты поклялся неуверенным голосом. Громче!
М: Клянусь!!!
Ж: Клянешься в чем?
М: Что люблю тебя.
Ж: И что умрешь со мной в один день.
М: И что умру с тобой в один день.
Ж: Аминь.
И под конец они оба рыдают на плечах друг у друга.
Как же это красиво! Меня пробило до позвоночника. Без сомнений, чистая любовь таких счастливых пар должна стать всемирным эталоном, начертанным на скрижалях Небес с заверенными подписями всех богов. К тому же все предельно удобно. После свадьбы не надо идти на большие жертвы, ограничивая свой интерес к окружающему миру. Если большая часть ваших эротических переживаний прошла на диване в гостиной, то можно продолжать там же со всеми тереться, только делать это в присутствии своей официальной половины.
Зависимость от секса — это слабость, стирающая грань между человеком и животным. Люди — словно наркоманы, заложники своего либидо, готовые притоптать торжественные клятвы, оговоренные когда-то перед алтарем, ради пятисекундного спазма с другими телами.
Вы завидуете таким отношениям? Значит, ваша мозговая организация ушла на выходные. Похоже, в нашем веке любовь — редчайший вид чувств, который постепенно вымирает, как и редкие виды животных…
Краснодарские тузы и футбол
Градус моего отвращения к семейке Pudendi зашкаливает.
Тычусь в очередную дверь с гвоздиками в виде сердечек. Комната за ней кажется мне пустой, но на самом деле это гнездышко любви уже занято. На краю огромной sexy bed в виде того же неизбежного сердца уютно примостились два одутловатых дяденьки с папилломными подмышками. Их яйцевидные головы прикрыты войлочными буденовками, из-под которых торчат лица, похожие между собой широким овалом, картофельными пористыми носами и по-ленински раскосым разрезом глаз. Ягодицы обернуты махровыми полотенцами, из которых вываливаются мужские принадлежности.
