Светлана Бондаренко - Неизвестные Стругацкие От «Страны багровых туч» до «Трудно быть богом»: черновики, рукописи, варианты.
Привычное словосочетание «обдавали жаровню водой» изменилось на «обливали жаровню водой», что в принципе верно, но менее наглядно. Да и Вадиму — лингвисту будущего — более присуще употреблять именно «книжную» форму словосочетания (в то время — уже устаревшего), чем понимать смысл действия…
«ЗДОРОВЕННЫЕ, упитанные парни в шубах» превратились в ЗДОРОВЫХ. «ПОТНЫЙ кулак с мечом» человека в шубе изменился на ПЛОТНЫЙ.
Саул за рулем глайдера. «Глайдер шел неровными толчками». Вместо НЕРОВНЫМИ — НЕВЕРНЫМИ. Из всех значений последнего слова с трудом, но можно применить значение «неправильное»…
Когда Антон пытается управлять машиной Странников, всовывая пальцы в дырочки, он ощущает «короткий болезненный укол, и в то же мгновение в двигателе что-то с рычанием провернулось». В «Мирах» последнее слово заменено на ПРОСНУЛОСЬ, [что более присуще квазиживым механизмам землян.
Донесение «Лучезарному колесу в золотых мехах» от стражника пронизано уничижением пишущего: «…уголь кончается, а топить мертвецами по вашему милостивому слову мы за невежеством и недоумием не умеем». НЕДОУМИЕМ заменено на НЕДОУМЕНИЕМ, что перечеркивает подобострастность письма.
Несмотря на вышеизложенное и на некую претенциозность предисловий С. Переслегина в томах «Миров братьев Стругацких», никоим образом не хочу умалить главное достоинство этого издания, ибо более ни одно собрание сочинений Стругацких (ни первое, издательство «Текст», — по причине плохой в то время распространяемости, ни третье, издательство «Сталкер», — по причине дорогостоимости) не смогло удовлетворить многотысячную армию любителей творчества Стругацких и полностью насытить рынок книгами Авторов.
«Далекая радуга»
В архиве черновиков, к сожалению, не сохранилось никаких, хотя Б. Н. Стругацкий в «Комментариях» и пишет: «Сохранились заметки. Разнообразные варианты реакции различных героев на происходящее; готовые эпизоды; подробный портрет-биография. Роберта Склярова; подробный план „Волна и ее развитие“, любопытное „штатное расписание“ Радуги <. > Первый черновик „Далекой Радуги“ начат и закончен был в ноябре-декабре 1962-го, но потом мы еще довольно долго возились с этой повестью — переписывали, дописывали, сокращали, улучшали (как нам казалось), убирали философские разговоры (для издания в альманахе издательства „Знание“), вставляли философские разговоры обратно (для издания в „Молодой Гвардии“)…» Возможно, всё это сохранилось в рабочих дневниках или в письмах? Но их публикация еще впереди…
Первая публикация повести была в сборнике «Новая сигнальная» (1963), годом позже — издание в книге совместно с ТББ, еще годом позже — в одном из томов «Библиотеки фантастики и путешествий» (приложение к журналу «Сельская молодежь»).
Первая публикация несколько отличается от остальных и, что интересно, в лучшую сторону. В некоторых местах текст был полнее, в некоторых — изменены песни (эти места были восстановлены в окончательном тексте повести в собрании сочинений. «Сталкера»). И хотя в обоих вариантах нуль-перелетчики поют песню на слова из переводов С. Маршака, поздний вариант:
Когда цветут луга весны.
И трель выводит дрозд.
Мы честной радости полны.
Бродя с утра до звезд…
как-то менее отвечает сущности «ревущей десятки» Габы, чем первоначальный:
Мне нужна жена.
Лучше или хуже.
Лишь была бы женщиной.
Женщиной без мужа…
«Где-то за северным горизонтом, над необозримыми пустырями мертвой земли били в стратосферу исполинские фонтаны горячей ядовитой пыли…» В первом варианте было не МЕРТВОЙ, [а ВЫЖЖЕННОЙ. То есть первоначально Авторы считали, что до [появления человека на Радуге там земля была не мертвой? Ибо раз «выжжено», значит было что выжигать.
В первом издании присутствует характеристика Шота Пагавы — носатый, горбоносый.
Изменения в последующих изданиях иногда путают читателя. Последовательность «пития» Горбовским соков в кабинете Директора Радуги в первом издании правильная: он смешивает коктейль из соков, потягивает через соломинку, затем, «отложив [соломинку, отхлебнул прямо из стакана». Уже со второго издания и во всех последующих, смешав коктейль, Горбовский лежит, прихлебывая из стакана, а затем снова идет фраза «отложив соломинку, отхлебнул прямо из стакана», что странно.
Десантники в первом издании еще пишутся с заглавной буквы, как в «Полдне».
Убранная после первого издания фраза точно характеризовала незнание (или неприятие) физиками масштабов катастрофы. В одном из заявлений, услышанных Скляровым по радио, после слов «Не вернуться ли мне на базу? Сейчас, по-моему, не до ульмотронов» идет ответ: «Нет, уж ты, будь другом, дотерпи до конца. Все равно день пропал…»
О сносках и переводах. В первом издании, чтобы развлечь детей, Габа «запел детскую песню-считалочку». В последующих изданиях Габа запел:
One is none, two is some.
Three is a many, four is a penny.
Five is a little hundred…
И следует сноска: «Английская детская считалка». По-моему, правильнее было бы оставить эти слова в основном тексте, а вот в сноске дать ее перевод, по-своему смешной. Это сейчас, при общей компьютеризации читающей публики и стандартах, заданных «англоговорящей» частью планеты, английский язык на уровне этой детской считалочки знают все, но в середине шестидесятых перевод был бы полезен.
В размышлениях Горбовского в первом издании встречается фраза: «Но можно надеяться, что шахты спасут плоды трудов наших».
Отступление. С передачей текста от автора в издательство сейчас стало полегче. Все пользуются электронными версиями текста. Довести до читателя верный текст — это работа редактора, а работа начальника — бить по рукам слишком неистовых редакторов или, в противоположном случае, доказывать автору, что редактор здесь все-таки прав. При сканировании или наборе текстов, которые были опубликованы давно, все недочеты сканирующего или наборщика устраняются сверкой текста — нового со старым. Без этого получаются такие казусы… как в «Мирах».
Пропущена фраза в рассказе Патрика об очередном эксперименте: «Понимаешь, в чем соль? Жиденький такой фонтанчик…»; в первом появлении Камилла убрано «и, как всегда, лицо его выражало снисходительную скуку»; в размышлениях Горбовского о людях Радуги — «Верю, верю во что бы то ни стало»; из мысленного перечисления Горбовским — что ему жалко молодых, старых, детей — убрано: «Очень жалко труда».
Потеря «не» меняет смысл на прямо противоположный. И естественный вопрос Камиллу: «Вы хоть недавно здесь?», когда Роберт обнаруживает, что они с Таней находятся в комнате не одни, превращается в нечто странное, когда Роберт в этой ситуации спрашивает Камилла: «Вы хоть давно здесь?»
Неизвестно, зачем произошла замена яркой картинки на неопределенную. В предложении: «Поля ульмотронов перекрываются так, что резонирующая поверхность…» ПЕРЕКРЫВАЮТСЯ заменено на ПЕРЕСЕКАЮТСЯ…
Другая яркая картинка: «Атлет, красавец, физик-нулевик несет воспитательницу на плече, а воспитательница тает от любви…»
Вместо «на плече» в тексте идет «на плечах», что сразу ставит в тупик читателя: то ли он перекинул воспитательницу через плечи, то ли посадил на шею, как в игре в лошадки…
Роберт включил свет и, «жмурясь от света», разговаривает с Камиллом. ЖМУРЯСЬ заменено на ЩУРЯСЬ. Картинка опять размывается, ибо «жмурясь» — это естественно, а вот щуриться можно, показывая пренебрежение и вообще нехорошее отношение к человеку, с которым разговариваешь. Простодушный Роберт может только естественно жмуриться…
Внешний вид Канэко при появлении в кабинете директора описывается так: «В гладко зачесанных черных волосах его торчали какие-то репьи…» Присутствие репьев поясняется дальнейшим текстом. Уходя, Канэко наклоняет «голову с репьями». В данном издании: «…голову с перьями». Никогда бы не пришло в голову, что Канэко — индеец…
У Горбовского появляется подруга по имени Камилла: «…меня считают чуть ли не другом Камиллы», — говорит Горбовский и добавляет: «И все меня спрашивают, что да как». В данном издании вместо И ВСЕ стоит ИНОГДА — Разница понятна?
При чтении возникает вопрос: можно ли прыгнуть не НА, а В сиденье флаера? ЗУБЬЯ «крота», землеройной машины, превратились в ЗУБЫ. Пренебрежение Альпы в словах: «…миллиарды людей рисуют картинки, рифмуют слова…» смазывается заменой КАРТИНКИ на КАРТИНЫ. Когда Ганс пересказывает размышления Камилла, смысл фразы «Человек рождается эмоциолистом или логиком» кардинально меняется заменой ИЛИ на И. А когда тот же Ганс на заявление Банина о невозможности раскола человечества на эмоциолистов и логиков (в противоречие версии Камилла) говорит: «Я тоже так подумал», — добавляя: «Но он [Камилл — С. Б.] говорил…», ПОДУМАЛ — это реакция Ганса на слова Камилла. В случае публикации в «Мирах» слово заменено на ДУМАЮ, что говорит об общих воззрениях Ганса.
