Александр Хинштейн - Какого цвета страх
Кто и как погиб в том ночном бою, теперь уже точно не установить. Рассказывают, например, что, когда начальник секретариата подполковник Квышко наткнулся на чеченца и тот навел на него автомат, Квышко в свойственной ему наставительной манере, с какими-то даже отцовскими интонациями, сказал: «Не дури». В ответ бандит разрядил в офицера рожок.
Это больше напоминало не бой — бойню. Чеченцы хладнокровно и методично расстреливали людей, но люди не желали расставаться с жизнью просто так. Они цеплялись за неё зубами, они старались унести с собой на тот свет как можно больше врагов. Те же, кому удавалось выжить, вытаскивали на себе из-под огня раненых. На руках принесли истекающего кровью начальника контрразведки подполковника Ермакова, подполковника Узкого.
Бой был настолько страшным, что один из прапорщиков от увиденного сошел с ума. Через некоторое время он скончался у себя на родине.
«Пол в управлении был липкий от крови, — вспоминают участники боя. — На него было даже страшно ступить: скользили ноги…»
Всего той ночью были убиты и получили смертельные ранения восемнадцать чекистов. Трем из них — командиру «вымпеловцев» майору Ромашину, руководителю обороны общежития подполковнику Алексееву и майору Евскину — посмертно было присвоено звание Героев России.
Майор Минеев погибнет четыре дня спустя. Вместе с несколькими сотрудниками он спрятался в подвале соседнего дома, в котором находился штаб боевиков. Безвылазно, без еды и питья, они просидели в подвале четверо суток. До тех пор пока на них не наткнулись бандиты (начался массированный обстрел чеченских позиций, и боевики полезли в подвал).
«Выходите, иначе закидаем гранатами, — предъявили ультиматум чеченцы. — Гарантируем жизнь».
Минеев предпочел плену смерть — он застрелился…
Девятое августа
«Все сотрудники ФСБ, находящиеся в Грозном, расстреляны, здание и общежитие Управления ФСБ уничтожены», — заявлял в те дни министр пропаганды чеченского правительства Мовлади Удугов.
Удугов врал. Управление ФСБ продолжало стоять, по-прежнему отбивая атаки боевиков. Не успевшая выйти из прорыва группа сотрудников удерживала общежитие.
Лейтенант Николай Б.:
«В общежитии нас оставалось 14 человек — восемь „вымпеловцев“, пять оперативников и один водитель, — мы должны были уходить последними. Но когда вторая группа, прорывавшаяся из общежития, попала в засаду, мы поняли, что пробиваться дальше бессмысленно: верная смерть. Выбирать было не из чего: только стоять до конца…»
Рассвирепев, боевики открыли шквальный огонь по общежитию. Подогнали БТР, БМРД, даже танк. Принялись забрасывать в окна бутылки с зажигательной смесью.
Сначала загорелся пятый этаж — чекисты спустились на четвертый. Потом — четвертый. Потом — третий. Еще немного — и общежитие вспыхнуло бы целиком. Помогла случайность. В соседнем подъезде, в том же здании, находился банк. В нем-то, проломив стену, они и укрылись.
«Денег, правда, было немного, — смеются мои собеседники. — Миллиона два старыми».
К счастью, бандиты об этом не знали, — они наивно думали, что в банке сокрыты неземные сокровища, и потому не стреляли по этому подъезду. То, что чекисты скрываются именно в банке, чеченцы поняли лишь под вечер. Но было уже поздно. В город начали входить наши колонны. Авиация и артиллерия один за одним наносили удары по позициям боевиков.
Лейтенант Николай Б.:
«Из-за стен мы явственно слышали мат, — в эти минуты он показался нам слаще любой музыки, — матерятся только наши. Правда, к общежитию они не подходили, — никто не верил, что мы ещё живы.
А под вечер «чехи» подогнали к зданию русских женщин. Точь-в-точь фашисты — прикрывались женщинами, как живым щитом. Мы кинули пару гранат — не в них, конечно, чуть в сторону, но этого было достаточно. «Чехи» бросились врассыпную».
…Я силюсь представить себе, что чувствовали эти 14 человек, оставшиеся в горящем здании. 14 человек, которых мысленно все уже похоронили.
Нет ни еды, ни питья. Подходят к концу гранаты и патроны. От ран и смертельной усталости они падают с ног, но вновь подымаются, потому что их осталось слишком мало и каждый штык на счету.
Прорываться к своим? После того как вторая группа попала в засаду, это уже невозможно. Ждать подкрепления? Но пока подойдут наши, чеченцы наверняка расправятся с домом.
Я спрашивал этих людей, было ли им страшно. Они пожимают плечами. «Если хочешь жить, забываешь обо всем. Да и потом, стыдно показать, что ты чего-то боишься. Стыдно перед другими».
И все-таки они вырвались. Выжили. Выжили чудом. Хотя почему чудом? Разве мужество — это чудо?
Десятое августа
Все то время, пока шли бои, защитники общежития не переставали искать в эфире своих. Так продолжалось два дня. А на третий они случайно наткнулись на какую-то военную волну. Запросили помощи. Но тут в разговор вклинились чеченцы.
«Вам уже никто не поможет, — захохотал чей-то ненавистный голос с характерным акцентом. — Сдавайтесь!»
Может, и вправду никто не поможет? Может, действительно сдаться? Вряд ли бандиты станут их убивать — сотрудники ФСБ слишком ценная «добыча». Скорее, их постараются выгодно обменять на своих.
Наверняка каждый из 14 человек не раз размышлял об этом. Про себя. Вслух сказать такое никто не решался.
Нет, они не имели права сдаваться. Хотя бы ради памяти тех, кто уже погиб…
Между тем к вечеру стало окончательно ясно, что обороняться больше нечем. Гранат оставалось считанное число.
Собрали все документы, бумаги, фотографии. Сожгли, чтобы ничто не попало в руки врага. Опер из Краснодара прочитал молитву — «Спаси и сохрани». Большинство не верило в Бога, но молитву выслушали очень серьезно, проговаривая про себя мудреные слова. В такие минуты человеку нужно во что-то верить.
«А что потом?» — спрашиваю я.
«Потом? Приготовились к последнему бою».
…Как тут не поверить в Бога, когда в этот самый момент, момент ожидания «последнего боя», неожиданно пришло спасение. Наши открыли огонь из минометов. Началась бомбежка. Пошел мерзкий, слякотный дождь.
Соседний дом, где сидели боевики, вспыхнул, как спичка. Снайперы пососкакивали с крыш. Крики, стрельба, неразбериха. Летят мины, разрываясь прямо в воздухе и накрывая все вокруг осколками.
В этой панике бандитам было не до общежития — самим бы уцелеть. Другой возможности вырваться из здания могло уже не представиться.
Словно по заказу, взрывной волной на первом этаже выбило чугунную решетку, до этого наглухо закрывавшую окна. Конечно, для «вымпеловцев» эта решетка не имела особого значения — они спокойно могли спуститься на веревках и с верхних этажей, но как быть с остальными? С операми, с водителем, с ранеными?
Теперь же выбитая решетка как бы сама собой решала эту дилемму. Последний гордиев узел был разрублен.
Общее собрание было коротким. «Рискнем?» — «Рискнем!»
Двенадцать человек, разбившись на небольшие группки, начали прорываться. Они шли прямо на позиции боевиков. Это их и спасло: чеченцы даже в мыслях не могли допустить, что чекисты пойдут в их сторону.
Уже начало светать, когда они доползли до частного деревянного домика, стоящего подле Дома правительства, на нейтральной полосе. Ставни его были заколочены досками крест-накрест — как в войну.
Оторвав доски, через форточку они влезли внутрь, заделали доски, как прежде. И сразу же отрубились — сказались многодневная усталость, хроническая бессонница.
А тем временем ещё двое — боец «Вымпела» Юрий Л. и оперативник Валерий С. — по траншее поползли вдоль Дома правительства, к УФСБ. Они должны были оповестить своих, где скрываются двенадцать человек.
Расстояние в несколько сот метров они преодолели за три часа.
Оба были тяжело ранены, у одного вообще были перебиты все ребра, но не ползти они не могли. От них зависела судьба двенадцати товарищей.
Уже потом, восстанавливая в памяти ту страшную ночь, они даже не могли понять, как им удалось добраться живыми.
«Если хочешь жить, обо всем забываешь. Даже если ноги не ходят, все равно пойдешь, — говорит Юрий Л. — Это только в кино показывают: человек сразу падает от пули. У нас раненые бегали. Ромашин вон, получил три пули, но все равно продолжал жить».
Когда они доползли до УФСБ, поначалу никто не мог в это поверить. «Вас же всех убило!» — крикнули им из-за бетонных плит.
«Врешь, нас так просто не убьешь», — ответили они. Кричать уже не было сил…
Одиннадцатое августа
Освобождать двенадцать человек, засевших в доме на нейтральной полосе, пошли добровольцы-смертники. Для того чтобы добраться до нужной точки, надо было пройти территорию перед Домом правительства, но она насквозь простреливалась чеченцами.
Трое добровольцев погибло — начальник Ножа-Юртовского райотдела подполковник Комаров, начальник Урус-Мартановского райотдела Лобазкин и водитель Солдатенков.
