Артем Франков - Украинский футбол: легенды, герои, скандалы в спорах «хохла» и «москаля»
– И как на это реагировал?
– Нервничал, как же еще? Ничего не скрывал, говорил ему в лицо все, что думаю. А последние полгода старался с ним вообще дела не иметь. Общался только с Сабо. Только если лично ко мне обратится – мог что-то ответить, чаще всего резко. И ладно бы я один был им недоволен! Многие с облегчением вздохнули, когда он ушел. Фоменко же игроков за людей не считал. Держал неделями на сборах, к семьям не выпускал. При неудачах во всех смертных грехах нас обвинял и подчеркивал: «Вы проиграли». О себе – ни слова. Это было сплошное унижение…
– А когда выигрывали – тогда хоть воздавал по заслугам?
– Смеешься? Грохнули, к примеру, вдесятером «Барселону» дома – 3:1. Так он даже не поздравил! На разборе через день каждому досталась порция ругани – за каждый несделанный подкат. И так все время. Доброе слово, как известно, и кошке приятно, а нам-то уж, футболистам, без такой вот моральной поддержки никак не обойтись. Мы же ее ни разу не получили. Поговорить с парнем просто по-человечески – на это Фоменко, кажется, был просто не способен.
Добил меня один момент. Получил я осенью травму. И приходил на протяжении двух месяцев на тренировки, накручивал самостоятельно круги вокруг поля. Ведущий вроде игрок, да? Так вот, ни разу за это время я не услышал от Фоменко вопроса: «Как нога?» Ни разу! И как прикажешь мне после этого к нему относиться?..
Много лет спустя Сабо в интервью «СЭ» рассуждал:
– Тот же Миша Фоменко, поверьте, отличный тренер.
– Как же отличный тренер может драться с собственными игроками?
– Всякое случается. Фоменко взрывной. Когда он тренировал «Динамо», в Чехии после матча схватился в раздевалке с вратарем Кутеповым. Я их разнимал. Фоменко сказал что-то резкое, тот огрызнулся. Миша подошел и ударил его головой.
– И с Леоненко Фоменко дрался?
– Только на сей раз растаскивал не я, а ребята.
Почитаешь, послушаешь – что о Сабо, что о Фоменко, – и поймешь, почему «Динамо» в первой половине 90-х способно было выдавать спектакли только в отдельных матчах…
(Артем Франков: «Добавлю, что те же истории рассказывали мне администраторы киевского ЦСКА, который неоднократно – и очень
успешно, к слову! – возглавлял Михаил Иванович Фоменко. Тут следует сделать очень серьезную поправку на то, что Фоменко и воспитание такое получил, и по жизни был всегда – суровым, замкнутым, немного, быть может, расслабившимся лишь под занавес карьеры… Судить их по нашим законам? Увольте, это не для меня. Владимир Федорович Лозинский, еще одна легенда, ныне селекционер «Динамо» и наставник студенческой сборной Украины, а до того тоже работавший в ЦСКА, рассказывал: на него, молодого, по приходу в «Динамо» не по-детски наехал один из «заслуженных » – и тут же получил в лоб от Фоменко: «Не тронь парня!» Правда, не кулаком, а баскетбольным мячом, но отстал моментально».)
В 2008 году журналисты «СЭ» спросили Леоненко:
– Прав был Андрей Гусин, который говорил, что после Сабо остается выжженная земля?
– После Сабо как раз оставалась зеленая травка. Это при Лобановском столько бегали, что вытаптывали поляну. А у Сабо кто-то потянул мышцу – все, тренировка закончилась. Самим приходилось поддерживать форму. Знаете, ведь Сабо в команде никто не уважал. И он, и Буряк – легендарные футболисты. Какие тренеры – всем известно. У Сабо ни тактики, ни схем, ничего. Я его два раза спасал, благодаря моим голам чемпионат выигрывали. Хотя не считаю, что это серьезные победы. Даже не знаю, сколько раз я чемпионом был. Пять? Четыре? И медали свои раздарил. Они не имеют для меня никакого значения…
А насчет злости на весь мир – вот вам, напротив, цитата Леоненко:
– В Киеве много отличных людей. Бессонов, Заваров, Демьяненко, Трошкин… Легендарные. И очень порядочные.
«Злой на весь мир» человек такого не скажет.
Да, так и не нашел Леоненко в Киеве своего тренера. Кто-то сейчас скажет: сам, мол, виноват со своим проблемным, мягко говоря, характером. Оно, конечно, так. Но его талант стоил того, чтобы тратить на него лишние нервные клетки. Да и любого резвого коня умелый наездник может взнуздать. А уж гениальный… Однако такой пришел, точнее, вернулся в Клев, когда точка невозврата для Леоненко была уже пройдена. И к тому же появился юный Шева…
Но все-таки был в жизни Виктора один специалист, который мог и должен был стать его тренером.
Валерий Газзаев.
Когда никому еще ничего не доказавшего Леоненко из далекой Тюмени взяли в московское «Динамо», молодой тренер неожиданно для всех сразу поставил новичка в состав. На игру со «Спартаком»! Виктор был после травмы и не блеснул. Зато спустя пару игр вколотил «Локомотиву» четыре мяча. И пошло-поехало. За пол сезона отметился на табло девять раз, что для чемпионата СССР и при лучшем показателе в 18 (у его же одноклубника Колыванова) было совсем недурно.
– Я Газзаеву по гроб жизни благодарен буду, – говорил мне в 94-м Леоненко. – За то хотя бы, что поставил меня тогда со «Спартаком», отодвинув Колыванова на место «под нападающими». Все были просто в шоке – человек едва из деревни, да еще с травмой, а он его ставит. Да и вообще, Валерий Георгиевич со мной словно отец родной возился. В том, что я быстро раскрылся в «Динамо», главная заслуга принадлежит именно ему. Все время подсказывал, учил, как надо в той или иной ситуации действовать. Он ведь в каждом из нас, форвардов, немножко себя видел. А потому ругал больше всех. Жестковат он как человек. Был бы чуть-чуть подобрее…
И на следующий сезон, весной 92-го, произошел разрыв.
– Мы проиграли на Кубок «Локомотиву», проиграли неожиданно, будучи стопроцентно уверенными в победе. Шок был жуткий. И Газзаев мне единственному поставил в протокол «кол», хотя все остальные такие же «мертвые » были. Я уже тогда хотел уйти – такую страшную головомойку он мне устроил. Но сдержался. Месяц после этого тренер каждый раз напоминал мне об этой игре. А я между тем «Факелу» с «Текстильщиком » (это был первый чемпионат России. – Примеч. И.Р.) на двоих пять мячей отвез. Когда же после двусторонней игры Газзаев резко заявил мне, что я стоял и «халявил » на поле, я вспылил, собрал вещи и улетел домой в Тюмень. Об этом быстро прознали в Киеве, и через несколько дней я оказался в столице Украины. Умом, конечно, понимал, что Георгич хотел сделать из меня классного форварда, но мы не сошлись характерами. Его жесткость показалась мне чрезмерной.
Осенью 95-го, в крайне неудачный для него период, я спрошу Виктора:
– Теперь не жалеешь, что от Газзаева в свое время на эмоциях ушел? В моменты неудач всегда ведь начинаешь анализировать, что неправильно в этой жизни сделал .
– Как током ударило меня тогда. Не люблю, когда на меня кричат, вспылил – и хлопнул дверью. А ведь Газзаев классный специалист – да и человек тоже. Строгий, но справедливый. Уйдя в Киев, я по большому счету ничего не потерял. Ничего… кроме тренера. Мало таких. А здесь такая чехарда уже не первый год идет, что волей-неволей о Газзаеве вспоминаешь.
Мог ли Леоненко тогда представить, что 14 лет спустя Газзаев окажется в киевском «Динамо»?..
А когда это произошло, Виктор крайне комплиментарно откликнулся на его назначение. Сказав мне перед матчем Лиги чемпионов «Динамо» – «Рубин»: «Газзаев слепил из меня футболиста. Это и есть показатель настоящего тренера. Сейчас очень хочу как-нибудь к нему подъехать, спросить, как он себя здесь чувствует».
Газзаев тоже сказал мне, что с Леоненко встретился бы с удовольствием. И добавил, что, когда кто-то говорит о тренере, от которого со скандалом ушел, что он был лучшим в его карьере – это многое о человеке говорит.
При Газзаеве Леоненко был, разумеется, не паинькой (одна история его ухода чего стоит), но уж никак не гулякой. Футбольного фанатизма у него в то время, по рассказам его партнеров, было море. Так, Сергей Кирьяков, рассуждая о трудностях привыкания провинциала к Москве, рассказывал мне:
– У меня проблем таких не было. Я все время выезжал в город, в рестораны, на дискотеки, много общался. И вжился в Москву безболезненно. Вот Леон – тот безвылазно на базе сидел. Тому действительно трудно было.
Леоненко подтверждает:
– Так я же когда в Москву приехал – только о футболе и думал, ни о чем другом. Помню, как впервые увидел поляну на динамовской базе в Новогорске. Меня просто затрясло – я на таких полях и не играл-mo ни разу. И хоть привез меня Сергей Никулин (знаменитый своей жесткостью защитник московского «Динамо» по прозвищу Коса, в паре с которым играл Автоген – Александр Новиков. – Примеч. И.Р.) из Тюмени буквально на одной ноге (я в больнице лежал с травмой), я от восторга мигом с койки вскочил. С Дусмановым, вратарем запасным, оставался после каждой тренировки, и бил ему, бил по 500, 600 ударов… О чем еще другом, кроме футбола, я после Тюмени мог думать?..
