Светлана Бондаренко - Неизвестные Стругацкие От «Страны багровых туч» до «Трудно быть богом»: черновики, рукописи, варианты.
Жена сказала:
— Хорошо, милый. Сегодня после работы я просмотрю этот журнал и подумаю.
— Спасибо, Леночка.
Он взглянул на часы, торопливо встал и поцеловал жене руку.
— Я пошел. Вернусь, вероятно, опять поздно. Перелистай этот журнальчик и постарайся отвлечь мальчугана. Пусть читает детскую энциклопедию… или исторические романы. Нельзя позволить отравить его ум бредовыми измышлениями. Ведь он принимает все это всерьез!
Виктор Борисович выбежал из дома и прыгнул в атомокар.
Он настроил кибернетическую схему атомокара на проспект Первых Межпланетников, 12, Управление Глубоких Работ. Атомокар плавно выкатился на шоссе, и Виктор Борисович включил стереовизор. Он хотел узнать, как идут работы по созданию искусственной атмосферы на Марсе. Но по главной программе передавали урок электроники для учеников шестых классов. Он вспомнил о сыне, нахмурился и покачал головой. У Виктора Борисовича был на редкость трезвый холодный ум. Он был одним из лучших инженеров большого строительства на дне Тихого океана.
И еще две очень странные пьески, сохранившиеся приклеенными к внутренней стороне какой-то азиатской газеты: то ли корейской, то ли вьетнамской. Понятны только номера страниц газеты да год издания — 1960, остальное — иероглифы. И смотрелись бы эти юморески[89] совершенно чуждыми творчеству Стругацких, если бы не их ярко выраженный стиль речи, столь знакомый по «Улитке на склоне»…
СЕ ЛЯ ВИ (Героическая комедия в одном действии)Действующие лица:
Тесть.
Теща.
Жена.
Знающий мальчик.
Я и моя жена.
Кухня. Тесть раскладывает с тещей «носики». Жена читает по вертикали детектив. Мальчик с видом знатока ковыряет в носу. Вхожу я.
Я: Пожрать бы.
Все молчат. После длительной паузы Мальчик с видом знатока говорит.
Мальчик: Да. Такова жизнь.
Жена: Тебе чего, хлебца или сухарика?
Тесть: Двойка пик.
Я: Водочки ба.
Мальчик: Да. Водка хороша после работы.
Я некоторое время с изумлением гляжу на Мальчика, затем принимаюсь грызть сухарь. Жена читает детектив.
Теша: Дама треф.
Я (жалобно): Еще один зуб сломал.
Жена: А ты не жадничай, ешь по кусочку.
Мальчик: Да. Такова жизнь. Когда на зуб попадает твердый предмет, он ломается.
Я: Кто ломается?
Мальчик: Зуб.
Тесть: Тройка буб.
Я: Меня в армию забирают. На сборы.
Теща (рассеянно): Надолго?
Я: На полгода.
Мальчик: Ну, это пустяки.
Я хочу сказать кое-что, но не в силах.
Мальчик: Да, такова жизнь.
Тесть: Король червей.
Жена: А куда?
Я не успеваю ответить. Мальчик принимает академическую позу и говорит:
Мальчик: Вероятно, в Кара-Кумы.
Я хочу что-то сказать, но не могу. Вместо этого я подбираю крошки и ссыпаю их в рот.
Мальчик: Да, такова жизнь.
Теща: Надо будет еще сухариков подкупить.
Мальчик: Да, если не покупать продуктов, в доме продуктов не остается.
Тесть (рассеянно): Как?
Мальчик (объясняет): Съедят.
Жена: Бож-же…
Тесть: А-а… Пожалуй. Кстати… (Произносит длинный монолог касательно свары между дескриптивными лингвистами и сектором языка и литературы. Никто ничего не понимает.)
Мальчик: Да, такова жизнь. Вы бы, дединька, вызвали милиционера. Я бы на вашем месте вызвал.
Тесть и я переглядываемся. Затем мы молча поднимаемся, берем мальчика за штаны и за шиворот и выносим в уборную. Там суем его головой в унитаз и возвращаемся.
Теща: Бедный мальчик.
Из унитаза глухо: Да, такова жизнь.
ВЕСЕЛЫЙ РАЗГОВОР (Бытовая пиэса)Действующие лица:
Е. Е.
Л.
Передняя квартиры № 46. Полутемно. Е. Е. и Л. стоят посередине с какими-то шмутками в руках.
Е. Е.: Я думаю, Наташу можно отпустить в школу в синих штанишках.
Л.: Я тоже так думаю. Сегодня тепло.
Е. Е.: Да. Сегодня тепло и даже тает.
Л.: Да. Сегодня тает и даже лужи.
Е. Е.: Да. Сегодня лужи и даже тепло.
Л.: Да. Сегодня тепло. Тает. Лужи. Я думаю, Наташу можно отпустить в школу в синих штанишках.
Е. Е.: Я тоже думаю, что Наташу можно отпустить в школу в синих штанишках. Ведь сегодня тепло. Как ты думаешь?
Л.: Не знаю. На твоем месте я бы отпустила ее в школу в синих штанишках.
Е. Е.: ЧТО значит на моем месте? Ты — мать.
Л.: Да нет, я не потому чтобы что, а потому что так как бы нужно.
Е. Е.: Так как же?
Л.: Не знаю. Я думаю, сегодня достаточно тепло. Лужи. Даже тает. Я думаю, можно отпустить Наташу в синих штанишках.
Е. Е.: В школу.
Л.: Да. В синих штанишках.
Е. Е.: Ну решай. Я полагаю, сегодня достаточно тепло, ведь правда?
Л.: Да. Вон лужи какие. Ну куда девочку наряжать в красные.
Е. Е.: Действительно. Нет, о красных и речи быть не может.
Л.: Значит, отправляем в синих?
Е. Е.: Думаю, в синих. А ты как думаешь?
Л.: Ведь сегодня тепло, в красных ребенку будет жарко, а какой смысл, если ребенку жарко? Придется синие.
Е. Е.: Да. Пусть будут синие. Ведь сегодня все тает… Темно что-то.
Зажигает свет. Передняя освещается. Продолжая разговаривать, Е. Е. и Л. удаляются на кухню. Передняя пуста. Одиноко горит лампа под потолком.
«Попытка к бегству»
Судя по «Комментариям» Б. Н. Стругацкого, «Попытка к бегству» перерабатывалась неоднократно и материалов по работе над нею в архиве должно было быть много. Это:
1) план-разработка повести, в которой земляне будущего вместе с «сириусянами» прилетают на отсталую планету, где когда-то какая-то сверхцивилизация оставила свою мощную технику, в которой пытаются разобраться жрецы и местные ученые. В результате столкновения двух цивилизаций с одной стороны и двух (отсталой и сверхцивилизации — вернее, ее техники) с другой начинается война;
2) рабочий план и черновик (двадцать страниц — две или три главы), где действуют молодые ребята и специалист по экспериментальной психологии, — опять же с прилетом на эту отсталую планету;
3) план и полный текст повести «Возлюби дальнего», которая отличается от ПКБ тем, что в ней отсутствовал эпилог (она заканчивалась на расстреле техники Странников), а Саул Репнин — еще просто пришелец из прошлого;
4) отдельно придуманный эпилог, в котором Саул Репнин бежит из советского концлагеря, и, вероятно, правки по предыдущему тексту, делающие отсылки к прошлому Саула.
К сожалению, в архиве не сохранилось вообще ничего. Ни одного листочка с текстом или с наработками сюжета — пусть хотя бы на обороте черновиков других произведений.
Хочется, однако, верить, что где-то эта папочка лежит, погребенная под папками с переводами А. Н. Стругацкого, или в многочисленных рецензиях, или в других материалах архива, так как обработана была только художественная его часть. Возможно, полностью эта папка и не сохранилась, но вдруг на оборотах каких-то нехудожественных материалов найдутся эти тексты. А может быть, папка с ранними текстами «Попытки к бегству» была подарена кому-то из друзей Авторов — и теперь хранится у них.
Сейчас же можно только предположить, что часть рассказа Драмбы из «Парня из преисподней» («…В зоне контакта вспыхнул неожиданно пожар, контакт был прерван, из-за стены огня раздались вдруг выстрелы, штурман группы семи-гуманоид Кварр погиб, и тело его не было обнаружено, Эварист Козак, командир корабля, получил тяжелое проникающее ранение в область живота…») была именно частью разработки-плана первого варианта ПКБ. Это можно предположить, зная, что Стругацкие обычно использовали наработки, которые не вошли в окончательный сюжет или текст планируемого произведения, для других произведений, что произошло, к примеру, с началом повести о Максиме Каммерере на планете «Надежда» (операция «Мертвый мир»), позже вошедшим в отчет Абалкина в ЖВМ.
Публиковалась же эта повесть в одном варианте практически без изменений. Если не считать, конечно, изменения названия придуманной планеты («…что-нибудь вроде Смеховины, Подраки или Бровии…»): вместо Подраки в первом издании («Фантастика, 1962») планета называлась Падрака.
И если не считать многочисленных опечаток в издании «Миров братьев Стругацких», которые значительно ухудшают тонкую стилистику текста.
Здесь опять хотелось бы показать, как изменение даже не одного слова, а всего лишь его части, размывает понимание текста либо меняет смысл до противоположного.
Конечно, опечатки есть не только в издании «Миров», просто там они встречаются с неподобающей частотой. Редактор или корректор в издании 1986 года (сборник Стругацких «Жук в муравейнике») посчитал опечаткой образное выражение в японском хокку и заменил слово УКРАЛ («Снег тихонько все украл…») на УКРЫЛ. А в издании трехтомника (1990) привычный любителям фантастики (но, вероятно, не знакомый издательским работникам) глайдер изменился на клайдер.
