Виталий Севастьянов - Румбы фантастики
Может быть, изменения, происходящие на Земле, естественны, и природа обречена? Ведь взамен ее человек создает нечто новое — «вторую природу». Это диктуют законы развития цивилизации, «столь же объективные, как Ньютоновы». Такой точки зрения придерживается доктор Йензен. Аракелов не встречается с Йензеном на страницах романа, но все его поступки направлены против ущербной философии доктора. Право на жизнь имеют все обитатели нашей прекрасной планеты. Именно поэтому Аракелов, не раздумывая, вступает в схватку с браконьером, о внутренней пустоте, цинизме которого говорят не только его мысли и поступки, но и тот факт, что он с гордостью носит кличку «Душман». Не разделяет точку зрения Йензена и Ганшин, но лишь до тех пор, пока это не касается его лично, не вступает в противоречие с чувством долга, так, как он его понимает. Что важнее: престиж страны и выполнение международных обязательств, ускорение экономического развития планеты или сохранение удивительного творения природы — уникальной Нептуновой Арфы? Ганшин выбирает первое и проигрывает морально Аракелову и его сторонникам. Актуальна тема, поднятая А. Балабухой. Очень созвучна она проблемам сегодняшнего дня: спорам вокруг «спасения Каспия», строительства каскада ГЭС на Катуни…
При чтении книги появляется ощущение, что с каждой частью романа мастерство автора растет, интереснее становится сюжет, глубже образы героев. Следует отметить еще одно достоинство «Нептуновой Арфы» — грамотно-захватывающее изображение океана, жизни его обитателей. Автору удалось, не перегружая книгу избытком информативности, создать познавательное и одновременно увлекательное произведение.
О. Корабельников, творчество которого представлено в «Библиотеке советской фантастики» сборником «ПРИКОСНОВЕНИЕ КРЫЛЬЕВ», — имя для НФ сравнительно новое, но уже замеченное и читателями и критиками. Привлекает прежде всего своеобразие его авторского почерка. В фантасмагорическом мире живет герой повести «К востоку от полночи» Юрий Оленев. «Он сам, его жена, дочь, отец и даже теща были Искателями — искали то, не зная что, там, не зная где». Таковы условия Договора Оленева с загадочным существом, которое может быть кем угодно — принимать форму абстрактной мысли и чайника, горлышка колбы и коричневого газа, выходящего из нее. Каждый из Искателей по-своему счастлив. До поры до времени доволен и Оленев — «ни разочарований, ни обид, ни сиротского горя, ни щемящей боли. Полная ясность и невесомость, равновесие души, невозмутимость духа». Плюс потрясающая способность к усвоению знаний. Но достаточно ли этого человеку? И Оленев понимает, что Договор сделал его не мудрым, а равнодушным. «Я думал, что безмятежность и равновесие — это вершина мудрости, но все эти двадцать лет я никого не любил, ни разу не страдал, не мучился от ревности, от обиды, от нанесенного оскорбления…» Желание естественных человеческих чувств или подвижнический эксперимент Грачева, — что заставило Оленева пойти на нарушение условий Договора? Вероятно, и то и другое. Ведь «бесконечно долог век человека, унизительно короток он, тупики и разъезды, сожженные мосты, опаленные крылья, опустошенные души, надежда и отчаяние, переплетение судеб, непосильная ноша, хмельной полет над облаками, вечное стремление отдалиться от полночи в сторону рассвета, ожидание солнца, которое вот-вот выглянет из-за горизонта, согреет лес, травы, разгонит туман, возродит день и новую жизнь…» Автор уверен, что какой бы из миллионов вариантов ни избрал в своей жизни его герой, от полночи ведет «только один извечный путь — к рассвету. Какой бы он ни был».
Тем не менее, повесть оставляет не совсем понятное ощущение неудовлетворения. Возможно, дело в том, что напечатана она в сокращении, а своеобразная проза О. Корабельникова очень трудно поддается сокращению.
Повесть «И распахнутся двери» более традиционна для НФ. Ее персонажи и антураж — говорящий пес, девушка, ожидающая любимого, исчезнувшего в параллельных мирах, — знакомы по многим фантастическим произведениям и потому кажутся вторичными. Но впечатляет идея, настойчиво проведенная автором: «Это верно, что Вселенная равнодушна и величава… Мы первые, а за нами и другие миры научатся переходу через границы, и тогда механизм самозащиты Вселенной придет к своему логическому завершению — разум отберет лучшее, что накопилось в бесконечных мирах за все время разделения, соединит миры и возьмет на себя уже посильный ему груз сохранения и спасения… И распахнутся двери, и свежий ветер пронесется сквозняком из мира в мир…»
Удался автору рассказ «Прикосновение крыльев», давший название сборнику. Таинственную птицу видят лишь те, кто не отвык воспринимать чужие боды, как свои собственные. У остальных она возбуждает чувство ненависти и раздражения. Но все зависит от самого человека. Думать и решать должен каждый из нас, причем сегодня, сейчас — к такому выводу подводит читателя фантастика О. Корабельникова.
Менее удачен сборник украинского писателя Л. Панасенко «МАСТЕРСКАЯ ДЛЯ СИКЕЙРОСА». И причина этого, скорее всего, в том, что автор слишком часто использует один и тот же прием: чудесное попадает в руки человеку, мягко говоря, не особенно хорошему. Больная совесть и цинизм Лахтина трансформируются в Черного Человека, силы и талант героя растрачены впустую («Танцы по-нестинарски»). Мыслящий Смерч влюбляется в жадную и пустую Марию и гибнет («С той поры, как ветер слушает нас»). Профессор Алешин не замечает таланта и преданности полюбившей его инопланетянки и теряет ее («Место для журавля»). Немало в этих повестях и стилистических неудач: сцена соблазнении Ляли Лахтиным, появление обнаженной Дар на балконе Алешина, пошловато звучит комплимент-заклинание Смерча: «Дыхание твое — запах дыни и молока»… и т. д. Обрывается, но доведена до логического завершения линия Захара в повести «Танцы по-нестинарски».
К неудачам автора относятся и рассказы «Мостик через ночь» и «Взятка Хароиу». В первом из них Л. Панасенко, взявшись за рискованное подражание Сент-Экзюпери, начисто проигрывает автору «Маленького принца». На втором хотелось бы остановиться чуть подробнее. «Взятка Харону» — образец неудачной юмористической фантастики. Кажется, автор буквально упрашивает читателя: «Ну, улыбнись! И вот здесь! Здесь тоже». А смеяться не хочется: и написано не смешно, и ситуация выбрана неудачно.
Зато удалась Л. Панасенко маленькая повесть-триптих «Повесть о трех искушениях» — рассказы о людях, честно и красиво проживших свою жизнь и не согласных променять ее на другую. Психологически достоверно описал автор процесс самоочищения, перевоплощения неудачливого актера Ивана Ивановича Иванова («Проходная пешка, или История запредельного человека»). Всесилие великой силы искусства оригинально показано в рассказе «Мастерская для Сикейроса». Задуматься о том, как мы живем, о причинах смены детской веры мелкой суетой буден заставляют рассказы «Как горько плакала Елена» и «Итальянский пейзаж». Но лучшим в сборнике, бесспорно, является рассказ «Поливит» — произведение зрелое, запоминающееся. Прибор, созданный учеными, позволяет любому человеку прожить несколько минут жизнью личности выдающейся, сравнить эту жизнь со своей, как бы увидеть себя со стороны. Естествен и точен лирический подтекст рассказа.
И. Росоховатский выступает в серии со сборником рассказов и повестей «УРАГАН». Автора волнуют моральные проблемы, чувствуется, что он хорошо знаком с миром большой науки. Проблемам научного поиска, непростым взаимоотношениям в коллективе исследователей посвящены повести «Законы лидерства» и «Многоликость».
Какие качества свойственны лидеру? Эту задачу пытается разрешить главный герой первой из повестей, наделяя подопытных животных агрессивностью. Опыт заканчивается неудачей, гибнет директор института. Его убивает обезьяна, получившая «полиген» Л» с признаком агрессивности, обезьяна, стремящаяся стать безоговорочным лидером в своем маленьком мирке. А какие качества необходимы для лидерства человеку? Рвутся к власти Евгений Степанович и Владимир Лукьянович и сами не замечают, что используют методы из арсенала недостойного человека. Право же, их мысли и стремления недалеко ушли от желаний человекообразного существа, в котором только начал просыпаться разум. И конец жаждущих лидерства любой ценой одинаков — крах. Повесть динамично развивается, точны психологические портреты героев, логичны их поступки. «Законы лидерства» — хороший подарок поклонникам творчества киевского писателя.
Хороша и повесть «Многоликость». Актуально звучит фантастическая идея, предложенная Росоховатским. От неизвестной болезни гибнут люди. Неизвестны ни причина заболевания, ни его возбудитель. Наконец, доктор Ткачинский выясняет: болезнь переносится маленькой мушкой, мутировавшей в результате загрязнения небольшого водоема промышленными отходами. Открытие дается не даром — Ткачинский заболевает. С особым чувством читается эта повесть сегодня, когда по планете ползет опасность заболевания СПИДом. Кто знает, из какого угла выползла эта угроза здоровью людей, — не приложил ли сам человек руку к ее возникновению, как это происходит в повести И. Росоховатского?
