Елена Полюшкина - Моя душа состоялась. Дневник Алены
6.02. Снилось множество снов. Со знакомыми и малознакомыми персонажами.
Легенда не была бы легендой, если бы мы на нее походили.
«А я могу болеть только небом и чувством опасности…». Говорю цитатами, большей частью своими. Что за дурная голова, страдающая и влюбленная в это страдание? Что за нелепая всеохватная тишина и свет?
Мне все равно хорошо. И это необратимо. Как когда-то депрессия. Так сейчас – полет.
7.02. Бездарно трачу время. Утром было прелестное настроение. Сейчас – помойная яма. Никак не могу пересилить себя и выбраться из пут ада этого. И знаю, что это не депрессия, но тянется «за предел тоски» мое одиночество.
Скучаю по Олегу, по этому бешеному ритму. Пропадаю в ворохе невнятных и сумасшедших чувств. Ничего не могу с этим поделать и ничего не могу объяснить. Я не влюблена. Я заворожена, заколдована, отравлена. Есть такие люди в судьбе. Душа в обмороке то и дело от осознания потери. Я выдержу. Я гордая.
– Никогда не пиши рецензий, «как надо». – Но их не будут печатать. – Их будут любить.
10.02. Премьера у фоменок, которые, наконец, официально провозгласили о создании театра «Мастерская П. Фоменко». Спектакль – «Как важно быть серьезным». О. Уайльда играли в Доме моды Зайцева. Прямо на подиуме. Минимум реквизита. Очаровательнейшие костюмы. Костюмы здесь в главных ролях.
Наконец сдала экзамен Макаровой. Она промолчала мою статью. Т. е. почти ничего не сказала о ней. Только, что какие-то места (какие?) похожи? на ее статью, когда-то напечатанную в «Театре жизни». Немножко отмечали, «обмывали» мою первую публикацию. Отношения нейтральные, с привкусом некоего отчуждения. Они совпали с Вер. А я больше с М.?
На премьере сегодня наблюдалось необычное скопление критической массы – журналистской, гитисовской.
Мы уселись в 1-й ряд, никто не выгнал, будто так и надо.
Был Поповски, который на этот раз не обратил на меня внимания. Обратили (слегка) другие, но это ерунда все.
12.02. Сделала огромнейшую глупость – пригласила вчера Володю домой. Окончание у этой истории не новее предыдущих подобных. Только практически без объяснений, без разборок. И почему это они, такие разные в разном, одинаковые в одном.
Что я к нему испытываю? Благодарность, неловкость за свои выкрутасы, симпатию чисто человеческую, не женскую. И все, наверное. Но он тоже не влюблен. Это очевидно. Но когда девушка приглашает в гости, что можно подумать? Он и подумал. Все свелось к ультиматуму и разрыву.
Володя делает вид (хотя ему неловко, как и мне), что ничего не произошло. Рассчитывает, что мы будем общаться творчески. Но он переоценивает себя. (Или-…это уже будет поинтересней.) Я ставлю крест на отношениях. И на своей тоске. Жирный такой безрадостный крест.
Я что, дала обет безбрачия? Я что, обречена всегда и везде быть одна?
С Володей, конечно, не получится уже никакого общения. Сама все испортила. И все же обрубать себе один из «выходов в свет» непростительно глупо. Вчера была такая отчаянная, понимала, что гублю отношения, и с каким-то азартом только подливала масла в огонь. И неслось все к летальному исходу. Но, честное слово, когда вчера неожиданно увидела его в Киноцентре, очень обрадовалась и была искренней. Какая-то грустная нежность, притяжение чисто человеческое. Хотя и предчувствовала, что порыв этот ведет в тупик.
Последние несколько дней мне иногда становится невыносимо дома вечером одной. С моей стороны было нечестно использовать его как «отдушину». Хотя меня и тянет все же к нему что-то, но вот перед глазами всегда Олег и… И что мне делать с «присутствием»?
Холод действует на мое чувство риска угнетающе. И замораживает чувство опасности. Холод хозяйничает. Сковывает меня.
13.02. Из меня почти совсем ушло состояние необратимости. Меня покидают случайности и безумства. Хотя нет, последняя их связка – встреча с Володей.
Безумство случая и безумство традиции и их, говоря по-балетному «выверну-тость», где вы? Я не умею и не желаю без вас. И не буду без вас.
Забавы тоже бывают легендарными. Живая легенда забавы возрождает и окрыляет многие и разные начинания. Она будит Бога. Она влюбляется в безумия и заигрывает с тенью. Живая жизнь ее стихов и танцев кружит голову своей непосредственностью и чистотой. Талант ее дней, полет ее дней – жажда любви и сама любовь, благословляющая ее, когда она уносится в безумие. Уже навсегда.
Если искренне, по-настоящему складывались отношения, но не получилось, как хотелось бы, зачем обманывать себя и других, делать вид, что все в порядке, обещать звонить? Это нечистоплотно. Лучше грубо оборвать. Не ожидала именно от Володи. Привыкла к подобному. Это статистика. Это жизнь такая. Он, к сожалению, оказался, как все. Не то, чтобы жалко, обидно. Констатирую, но уже не трогает. Научилась быть невосприимчивой к этому.
Ты, Олег, честнее их всех, мажоров и интеллектуалов. Ты не делал вид, видимость, мнимость. Лучше цинизм, чем изощренность ловкой маски. Лучше черный крест, чем бледные линии малодушия. Лучше боль отчаяния и разлуки, чем презрение и мелочные счеты.
Интеллектуальные отношения с вами, мои хорошие, действуют мне на нервы. Не интеллектуальные сами по себе, а отношения, которые перерастают в самые банальнейшие романы (будь они прокляты). Вы интеллектуально тянетесь ко мне, интеллектуально хотите секса, интеллектуально бросаете, когда не получаете его. Вам интеллектуально (т е. принципиально) ничего больше от меня не надо. Так получается в действительности. Можно заявлять об этом, можно отмолчаться. Но ведь суть от этого не меняется. Так все и останется, как было, думать можно, как угодно, но ведете вы себя до скуки одинаково.
Олег не обманывал. Мог издеваться, быть циником, грубияном, наказанием, сумасшествием, но не бездарностью и мелочностью. Личность, талантливая по жизни. Противоречивая, ищущая, безнадежно испорченная худшим, что в ней было, но широкая. Обожаю вашу самоуверенность, Олег Витальич. Прощаюсь с потерей, сохраняя ритм. Новый, мой.
15.02. Пропадаю и воскресаю и люблю жизнь. И восхищаюсь ею снова и снова.
16.02. Пусть проходят мимо многие и многие, чужие и нелюбимые, отчаявшиеся и обнадеженные. Я останусь только междометием в судьбе городской печали. И страницей в судьбе городского марта.
19.02. Я тянусь к людям, когда мне плохо, когда мне хорошо, получается, я использую их. А по-настоящему никто мне не нужен. И они сами это понимают. А я не нужна тем, кто меня интересует. Так вот. Всегда так.
Была пьяная без вина. Пьяная моя голова творила глупости. И я не понимала, что за хмель такой. А это подступала горячка простуды.
Слушала Бетховена, и было страшно. Упала в музыку, но не эфемерным ветерком, а тяжелым камнем в воду.
Последнее время лихорадит моя жизнь. Я брежу мигами, прогораю, сгораю дотла.
Я в такой глубокой внутренней коме, что внешняя жизнь начинает заболевать. Рваная рана моей души болит.
21.02. Почему всегда и всем нужно объяснять, что я – настоящая?
Интервью «полетело», т е. полетело мое присутствие там. Еще бы 15-20 минут, и я бы вышла из дома. Настроение было прекрасное и чувство ритма. Не тут-то было. Звонит Яша: планы изменились. Предчувствия меня не обманули. Плакала в отчаянии и сетовала на судьбу, лишающую меня даже такой малости.
Не верьте в меня, любите меня.
В меня верят, от меня балдеют, меня не воспринимают. Но я всегда одна, влюбленная в собственное безумие. Падчерица печали, с судьбой могла бы на «ты». И почему так гордится она своим происхождением и отворачивается от меня. Я устала от этих выкрутасов.
26.02. Ночь.
Событие у меня – «Обезьяны» разочаровали. Спектакль, восхитивший наивностью, напором молодости и, вместе с тем, профессионализмом, сегодня прозвучал скучновато и бледненько. Увы, из него ушло дыхание живой жизни.
Есть актерские удачи, режиссерские находки, но не совпадает его ритм с его полетом. Нет никакого полета. Не в том дело, что есть изменения в постановочной сфере, а в отсутствии легкости и гонора и чистоты звучания, которые были год назад. Опреснение и обмельчение. Может, еще и наберут темп, разыграются, но изначально допущена какая-то неточность, она будет расходиться все больше, трещина эта погубит. Конечно же, я надеюсь, что не так все мрачно, и талант, молодость и азарт победят.
«Быки Химены» пасутся в дебрях моих раздумий и безумств. На лугах моей печали нашли приют и покой. Вот и заботься о них, пиши для них, корми их вкусностями своей фантазии. «Быки Химены» – изумительный спектакль, он заполнил меня. Музыка его, образы его, страсти – все цепляется бездной догадок и откровений, не отпускает и остается пока невнятицей и сумбурностью предчувствий. Потом, я надеюсь, причудой искреннего восхищения. На равных.
