Наталья Точильникова - Жизнь и судьба Михаила Ходорковского
«Наконец, хочу отметить, что с 01.02.02 г. я как руководитель «ЮКОСа» на 100 % определяю волю потерпевших (по соответствующей процедуре). То есть все деньги, находящиеся под моим контролем и объявленные мной в консолидированной отчетности как деньги «ЮКОСа», находятся в моем полном распоряжении. Мне даже не нужно собрание акционеров. Я и есть собрание. И иной воли общества, иных «рук» у общества, кроме назначаемых мной, нет и быть не может. Любое перемещение средств общества, одобренное его единственным акционером, соответствует интересам общества»…
«Дополнительно непонятно, как «сокрытие» мог произвести единственный акционер-собственник? Фундаментальная проблема обвинения — что они по шаблону шли в отношении сотрудников компании, обвиняя их в хищении, потом также по шаблону дошли до главного лица и акционера, и так же по шаблону и предъявили. А над нами никого нет! Никто не может сказать, что мы действовали против его воли. Мы и есть воля, вот и все! У дочерних предприятий собственник один — «ЮКОС». Совет директоров — я. Общее собрание акционеров — Лебедев. А Малаховского с Переверзиным осудили лишь потому, что меня туда в суд не привели. И сказали тому суду — а вот здесь же нет исполнительного органа! А они его обманули. Не обманывали они меня!»…
«Ваша честь! Как мне защищаться? Меня обвинили в присвоении нефти! Правда, пропажу нефти никто не обнаружил. После этого они говорят, что нефть мы реализовали. Правда, деньги поступили дочерним предприятиям компании «ЮКОС». Дальше мне говорят, что мы их легализовали. Правда, тоже на счета дочерних предприятий компании «ЮКОС». А в конце пути мне говорят, что приостановили легализацию и они остались на счетах дочерних предприятий компании «ЮКОС». А на подконтрольные только участникам организованной группы компании эти деньги так и не перешли. Так, может, и нефть не украли?!»…
«Вообще-то при обвинении в хищении, если это нормальное обвинение, построенное на нашей Конституции, а не на Конституции Советского Союза, на нашем Гражданском кодексе, а не на тех законах, которые действовали в Советском Союзе, цена сама по себе исключает вопрос безвозмездности и тем более хищения. Но то, что я помню, — наши цены соответствовали средним ценам в тех регионах, где происходили сделки купли-продажи. Я помню, что если вдруг цены отклонялись за 20-процентный барьер, налоговые органы заставляли нас поправлять цену. Недобрали с нас налогов в связи с тем, что мы ошиблись с ценой, выпали из средней в предыдущий квартал — нас просят завысить цену в следующий квартал, чтобы компенсировать выпадающие налоговые поступления. Никаких проблем не было! Обычная ситуация. У нас целый пост налоговый сидел. Все цены они контролировали. Никаких существенных отклонений от тех региональных цен, которые были в регионах купли-продажи нефти, естественно, не было. Ну а то, что есть в материалах дела, — вы сами видите. Там ситуация даже более выпукло представлена».
«Цена в ХМАО 1205 рублей [259], в ЯНАО 840 рублей. Мы устанавливаем цену в 1201 рубль за тонну. Если вернуться к решению президиума Высшего Арбитражного суда, то там будет указана цена, по которой компания «Роснефть» продавала нефть, в декабре 2000 года она обязалась продать до конца 2001 года от 9 миллионов тонн нефти по цене 1100 рублей за 1 тонну. И президиум Высшего арбитражного суда не увидел оснований признать сделку по такой цене недействительной или наносящей ущерб, а уж тем более хищением! И уж у меня не было оснований полагать, что если Высший Арбитражный суд признает эту цену нормальной, то моя цена будет сочтена ХИЩЕНИЕМ!».
Свои блистательные лекции о нефтодобыче и особенностях ОЗ Михаил Ходорковский читал до конца апреля. При неизменно полном зале и поддержке публики. Судья слушал внимательно, вздыхал и постоянно делал записи.
А среди тех, кто следил за процессом, росли надежды на оправдательный приговор.
Ну, нельзя же после такого приговорить!
Ну, ежу все понятно: дело «ЮКОСа» — история чудовищной несправедливости и запредельной глупости власти.
Продление ареста и голодовка
Еще как можно!
В мае Ходорковскому и Лебедеву в очередной раз продлили арест, и в этом бы не было ничего удивительного, если бы не президентские поправки в закон, прямо запрещающие заключать под стражу предпринимателей, обвиняемых по экономическим статьям.
Решение об аресте противоречило им прямо и недвусмысленно.
Судья Данилкин даже не упомянул президентские поправки в своем постановлении, словно их и не было.
Никак, ни словом.
На свободу ни Ходорковский, ни Лебедев не вышли бы все равно, поскольку еще не кончился срок по первому делу, но двойная решетка (срок + арест) могла смениться хотя бы менее строгим режимом с правом на длительные свидания с семьей.
18 мая Михаил Борисович объявил очередную голодовку в связи с тем, что суд открыто проигнорировал изменения в законе. Причину он объяснил в письме на имя Председателя Верховного суда.
«Суд даже не счел необходимым объяснить причину неприменения закона, — писал Ходорковский. — Мне известно, что это — не единичный случай подобного игнорирования именно данных поправок в УПК на стадии судебного разбирательства.
Подчеркиваю, речь идет не обо мне. Я нахожусь и буду находиться в тюрьме вне зависимости от принятого судом решения, однако, не могу согласиться с таким демонстративным саботажем закона, внесенного Президентом РФ по его личной инициативе и вступившего в законную силу, в том числе, для борьбы с рейдерством и коррупцией в правоохранительных структурах.
Я не могу согласиться с тем, чтобы создание такого прецедента в столь «громком» процессе прошло незамеченным для руководства страны, поскольку он будет немедленно тиражироваться коррумпированными бюрократами в сотнях других, менее «громких» дел.
Тем самым будет подрываться доверие к власти, поощряться коррупция, будут ломаться сотни судеб.
Я считаю принципиально важным, чтобы Президент РФ Д. А. Медведев точно знал, как применяется, или, точнее, саботируется назначенными им чиновниками принятый всего месяц назад по его инициативе закон.
Именно поэтому я объявляю бессрочную голодовку до получения мной подтверждения, что Д. А. Медведев получил от Вас, либо иного равно компетентного лица, исчерпывающую информацию о создаваемой «правонеприменительной» практике в отношении ст. 108 УПК РФ в редакции ФЗ-60 от 07.04.2010 г.»
Кто только не пытался донести эту информацию до Медведева. К нему даже стучались в блог.
Он отреагировал быстро. В тот же день вечером его пресс-секретарь Наталья Тимакова сообщила, что президент в курсе дела. И Ходорковский, как и обещал, прекратил голодовку.
Цена осведомленности президента стала понятна, когда Мосгорсуд отклонил кассационную жалобу Ходорковского на арест. О поправках он упомянул, но счел, что Ходорковского и Лебедева они не касаются, поскольку никакие они не предприниматели.
«Рассматривая вопрос о мере пресечения, суд пришел к правильному выводу о необходимости продления подсудимым Ходорковскому М. Б. и Лебедеву П. Л. срока содержания под стражей, поскольку преступления, инкриминируемые подсудимым, по мнению судебной коллегии, не относятся к сфере предпринимательской деятельности в том смысле, который законодатель предусмотрел в ч. 1.1. ст. 108 УПК РФ», — объяснил Мосгорсуд.
Конечно, не предприниматели!
Они же зеки. Кто им там даст предпринимать?
Михаил Касьянов
24 мая в суд пришел первый свидетель защиты — Михаил Михайлович Касьянов.
«Занимая пост председателя правительства РФ, я регулярно проводил совещания с представителями ведущих нефтяных компаний, — рассказывал Касьянов. — Их было девять, и это были главные налогоплательщики страны. И когда стране требовалось после кризиса 1998 года срочно наводить порядок с выплатой многомесячных задолженностей по зарплатам и пенсиям, и удержание необходимых потоков для инвестирования средств в основную отрасль — нефтяную, я проводил такие совещания… и на первом таком совещании я познакомился с Михаилом Борисовичем Ходорковским. Это был, наверно, 2001 год».
«Примерно девять нефтяных компаний составляли примерно 90 процентов добычи нефти и газа, — продолжал Михаил Михайлович, — «ЮКОС» был наравне, одно время был второй после «ЛУКОЙЛа». Второй по объему добычи и по объему платежей в бюджет. «ЮКОС» и «ЛУКОЙЛ» были крупнейшими налогоплательщиками в Российской Федерации»…
«Крупные компании работали примерно в одном режиме. Основные черты — это вертикальная интеграция, второе — применение трансфертного ценообразования и третье — использование разрешенных законом зон льготного налогообложения».
Адвокаты задали ему вопрос о соотношении внутрироссийских и европейских цен на нефть.
