Максим Калашников - Крещение огнем. Борьба исполинов
Рейган тотчас оседлал Горбачева и начал защищать свои «звездные войны». Так они протянули волынку до перерыва.
Третья встреча проходила в комнате у горящего камина. Здесь Рейган предложил: давайте вообще ликвидируем советские и американские ракеты средней дальности. Оно и понятно: такой шаг был больше выгоден США, чем русским. Конечно, из Европы исчезнут американские «Першинги», держащие под прицелом Москву. Но зато русские лишатся могучего средства для сдерживания агрессии НАТО, для вразумления Европы. К тому же американское предложение не учитывало ядерные силы англичан и французов, равно как и ядерное оружие на авиационных платформах. Г. попробовал об этом поговорить, но ни о чем они с Рейганом не договорились.
Затем разговор пошел по поводу пятидесятипроцентного сокращения стратегических вооружений. (У нас было 2500 зарядов, способных накрыть цели в Америке, а у янки — 3215 боеголовок, нацеленных на СССР.) И это тоже было на руку исключительно Штатам. Горбачев согласился с предложением в принципе, но только в соединении с запретом на гонку космических вооружений. То бишь этот Г. еще раз показал, чего боится больше всего. Естественно, Рейган снова обломал Горбачева. Разговор о «звездных войнах» пошел дальше. Янкесы говорили, что будут продолжать работы по СОИ, а СССР может даже сотрудничать с Америкой в сей «оборонительной программе». Конечно же, это совсем не устраивало Горби: он-то хотел добиться полного запрета СОИ как таковой. Как и следовало ожидать, американцы на это не шли. Ну кто же не станет доламывать противника тем, чего он так боится?
Словом, так закончился первый день. Американцы прекрасно поняли: перед ними слабак, поддающийся давлению, какие бы воинственные фразы он ни произносил.
На второй день, 20 ноября, переговоры переместились в советское посольство. Рейган и Горбачев начали день беседой с глазу на глаз. Президент США сразу же напал на Г. за нарушения прав человека в Союзе. Горбачев не нашел ничего лучше, как заявить о том, что в США нарушаются права негров и женщин. И только потом начал долгий разговор о разоружении. Господи, ты сидишь лицом к лицу с главным врагом своей страны и не находишь лучшей темы для разговора, чем судьба черных и женщин в США! Драгоценная возможность влить страх в душу противника, смутить его неожиданными ходами упускается.
Как бы мы повели себя на месте Г., окажись в то утро в одной комнате с Рейганом? С ходу бы прекратили всякую болтовню о правах человека. Примерно так:
— Перестаньте, Рональд. Оставьте трескотню о «хьюман райтс» для избирателей или официальных мероприятий. Мы с вами не на трибуне ООН. Поговорим-ка о самом главном, мистер Рейган. О той войне, что вы ведете против СССР с восемьдесят первого года. Нам не нравятся ваши попытки нас уничтожить. Должен предупредить: продолжая войну, вы получите большие неприятности. До этого момента вы оперировали почти в идеальных условиях: вы нападали, а Советский Союз только оборонялся. Все, баста! Теперь мы готовы перейти к активным операциям по своему сценарию борьбы. Берегитесь! У нас тоже есть сильные аналитики, которые предвидят ваши шаги. И не дай бог вам пытаться перенести настоящую войну из Афганистана на юг нашей страны — а вы, насколько я могу судить, лелеете подобные планы. Мы готовы к борьбе, времена вялости и умственного паралича в Кремле кончились. Новая советская ядерная доктрина — лишь первый шаг в нашем новом курсе, мистер Рейган. Скоро вы увидите и новую философию нашей гонки вооружений. Пока не поздно, одумайтесь. Ведь экономика США в сложнейшем положении, вы уже девальвируете доллар. А что будет дальше, когда мы начнем свою игру? Думайте, думайте, господин президент.
Горбачев ничего подобного не сказал. Он дал себя увлечь бессмысленной болтовней и снова завел шарманку о разоружении, показывая страх, слабость и нерешительность Москвы. Он снова пытался склонить Рейгана к отказу от планов «звездных войн», но нарвался на страстный монолог американца в их защиту. В конце концов Г. сдался, произнеся: «Господин президент, я не согласен с вами, но вижу, что вы действительно верите в то, что говорите…»
Горби пробовал вернуться к теме СОИ после короткой передышки. Если Рейган ни в какую не уступает и все-таки хочет развернуть космическую систему ПРО, то почему бы не делать ее в более мягком и приемлемом для Москвы варианте? Это, дескать, совсем не будет для Рейгана «потерей лица». И снова Рейган отреагировал жестко: вопрос о СОИ обсуждению не подлежит! Горбачев даже обиделся, заявив о том, что Рейган его не уважает. По мнению Горби, миру нужен контроль над вооружениями, а он просто невозможен без ликвидации программы СОИ.
Рейгану это надоело, и он решил перехватить инициативу. Как раз в повестке дня оказалась придуманная америкосами региональная инициатива: прекращение войн в Афганистане, Кампучии-Камбодже, Анголе, Эфиопии и Никарагуа. И вот тут американец коршуном набросился на советского лидера. Он обвинял русских в геноциде афганского народа, в разбрасывании мин-сюрпризов, на которых подрываются дети. Мол, СССР сражается с людьми, которые хотят свободы. А в завершение Рейган обвинил Москву в намерении покорить всю планету. Словом, вел себя напористо, по-гитлеровски.
Ох, как бы можно было отбрить этого голливудца! Да ты что, козел, митингуешь? Сами вы разве не то же самое делаете? Свои режимы не поддерживаете? Зонами жизненных интересов США целые районы планеты не провозглашаете? Но Горби стушевался.
Словом, и в посольстве переговоры тянулись бездарно, кончившись для русских ничем. Зато американцы, наблюдая за Горби, все больше понимали: мы имеем дело не с парнем «из муки грубого помола», а с гладеньким, мягоньким, округленьким партаппаратчиком, который поддается давлению. Вечером того же дня госсекретарь США Шульц, взбешенный неуступчивостью советского замминистра иностранных дел Георгия Корниенко (они должны были составлять коммюнике по итогам встречи), при Горбачеве заорал, тыча в Корниенко пальцем:
— Вы, вы мешаете! Мы не можем иметь дело с вами! Господин генеральный секретарь, мы не можем иметь дело с этим человеком!
Этого было достаточно, чтобы через несколько месяцев убрать неуступчивого русского дипломата с работы. (О. Гриневский. Указ. соч., с. 294–295.) Горби лишний раз показал: я поддаюсь вашему натиску.
Рейган торжествовал. По возвращении домой он в личных заметках напишет о Горбачеве:
«Если он действительно желает соглашения по контролю над вооружениями, то это только потому, что хочет сократить бремя военных расходов, которые душат советскую экономику. Это может определять и его противодействие СОИ. Он хочет избежать расходов соревнования с нами».
Горби же был обескуражен. Ему почему-то казалось, что он добьется какого-то прорыва…
За слабость приходится платить
Американцы, воодушевленные страхом и неуверенностью Горбачева, только наращивали давление на СССР. Активизировали помощь афганским душманам. Вовсю использовали спутниковую разведку для указания целей полевым главарям боевиков, снабжали их новейшими радиостанциями для лучшей координации действий против русской армии. В новых тренировочных лагерях тысячи «духов» учились обращению с зенитными и противотанковыми средствами, минному делу, искусству диверсий и войны в городах. Цены на нефть всё падали и падали, лишая Москву притока валюты. Более того, американцы вскоре начнут играть мускулами на Черном море. 13 марта 1986 г. в территориальные воды Советского Союза у южного побережья Крыма вторгнутся, врубив на полную мощь свои радары, ракетный крейсер «Йорктаун» и эсминец «Кэрон».
В конце 1985 г. рассыпается одна надежда Горбачева за другой. Он-то, сердешный, думал добиться легких дипломатических успехов, не занимаясь тяжелой работой по преобразованию страны, не ломая сопротивления бюрократии. Рассчитывал обойтись без ужесточения противостояния, продолжал цепляться за любезные сердцу мирные инициативы, что проваливались раз за разом. Хотел было договариваться с Западной Европой в пику США, думал, что европейцы самостоятельны. А они отдельную от Вашингтона политику строить не стали. Более того, в декабре 1985-го англичане широковещательно объявили о своем присоединении к американской программе СОИ. Потом к англичанам присоединятся Западная Германия (ФРГ) и Япония.
Когда изучаешь действия Горби той поры, все время думаешь: «Да разумен ли он? Да все ли у него дома?» Перед глазами встает образ закомплексованного, нерешительного человечка, склонного к истерике. Господи, как он боялся проявить силу и взять на себя ответственность! Например, когда стало ясно, что янки не ослабляют нажим на Россию, 3 апреля 1986 г. Политбюро собралось обсудить вопрос о мерах противодействия. Горбачу предложили на силу ответить силой. Провести советско-кубинские морские маневры в Мексиканском заливе, обозначить атаки на американские корабли с помощью самолетов Дальней авиации ВМФ СССР.
