Виктор Полищук - Горькая правда. Преступность ОУН-УПА (исповедь украинца)
В лагерях для переселенцев начали действовать "Скрининговые" комиссии, которые решали — дать или не дать разрешение на эмиграцию в США и Канаду?
Не знаю, сами ли "схидняки" додумались или им подсказали "захидняки", но начали "схидняки" добывать документы о том, что до 1939 г. они — граждане Польши. Чаще всего они, при помощи организованных оунивцев, доставали метрики — свидетельства о рождении в Западной Украине. Помогали в этом и украинские греко-католические священники. Этим они не грешили против человечности. Хвала тем, что помогали братьям-"схиднякам", которые благодаря такой "операции" смогли эмигрировать на североамериканский континент, как рожденные в Западной Украине, следовательно, под фальшивыми документами.
Если бы на этом закончилось, было бы все хорошо. Но люди очень редко делают что-либо совсем бескорыстно, а тем более оунивцы. "Схидняки", из-за своей помощи бандеровцами или мельниковцам, стали вроде их заложников. Они и до сих пор боятся фальсификации документов, хотя об этом в совершенстве знают и американские, и канадские соответствующие службы. Заложниками в этом понимании "схидняки" остались и по сей день, а на протяжении лет они "наловчились" быть националистами, не зная, чем, в сущности, является национализм.
Часть украинцев из лагерей для переселенцев, не получив согласия "скрининговой" комиссии на эмиграцию в Канаду и США, направилась на эмиграцию в Аргентину, где часть их осталась, а часть впоследствии выехала в США и Канаду. Часть украинцев из лагерей для переселенцев подписала контракты на работу на угольных рудниках в Бельгии, а впоследствии они эмигрировали за Океан. В Германии осталась только небольшое количество украинцев.
Вот эти все выходцы из Большой и Западной Украины вошли в состав националистических организаций. Связанные с ОУН-м — в УНО в Канаде, а в США — в ОГВУ. А ОУН-б как не помещающаяся в рамки канадских или американских законов создала Украинский освободительный фронт, в который влились все, на кого имела влияние ОУН-б. Членом УОФ стала даже Антонина Хелемендик-Кокот, которую немцы вывезли на работу в Германию и которая никогда не имела ничего общего с ОУН, с украинским национализмом. Об УОФ говорит в своем выступлении в честь УПА в Киеве 8.08.1992 г. Владимир Мазур, первый заместитель председателя Провода ОУН-б: В результате мировой войны сотни тысяч украинцев оказались в странах западного мира, где по инициативе ОУН, под проводом Степана Бандеры, были сформированы организации Украинского Освободительного Фронта — политические, издательско-прессовые, молодежные, культурно-образовательные, женские, экономические и тому подобное[501].
Второй раскол в ОУН
На этот раз он произошел в лоне ОУН-б. Он начался после войны, когда, как говорят, Николай Лебедь, как "министр" иностранных дел УГОС (Украинского Главного Освободительного Совета), начал устанавливать контакты с западными военными, а затем разведывательными кругами, в частности, с кругами США. Об этом уже говорилось. Перейдя на службу к американцам, М. Лебедь и товарищи не желали рвать с ОУН, но им, как видно, американцы не разрешили принимать участия в деятельности революционной ОУН-б. ОУН, как и большевистская партия, не отказываясь от цели, умеет, по крайней мере, ее часть, приспосабливаться к новым условиям.
Главный идеолог украинского национализма, Зенон Пеленский (не путать с проф. Ярославом Пеленским), в письме от 25.09.1931 г. к проф. Евгению Онацкому пишет:
Вы помогли бы мне в одном специальном деле, если бы подчеркнули в нескольких статьях и на примерах способность фашизма к его тактической трансформации, его удивительную гибкость и бездогматичность в определенных фазах исторического развития, где он вероятно (очевидно — В.П.) менял вехи и тактику, оставаясь в корне вещи бескомпромиссно и непреклонно догматичным. Речь идет об этом, чтобы людям осмыслить (осознать — В.П.), что свободны менять путь и средства, но одного только не свободны менять — цели (подчерк. — В. П.)[502].
Теория, как видим, была. Обе ОУН, то есть ОУН-б и ОУН-м, оказавшись в новых условиях, начали приспосабливать свои программы как тактическое средство таким образом, чтобы снаружи не выглядеть как тоталитарные организации. Изменили, следовательно, тактику, не отказываясь от цели. Не отказались, следовательно, от построения на всех, на усмотрение ОУН, украинских этнических землях украинского государства. Не отказались от истоков ОУН, от ее идеологии, от ее постановлений. Не отказались от реализации "полного устранения всех оккупантов с украинских земель", не отказались от "полного устранения займанцев". Изменили тактику, не отказываясь от преступного прошлого ОУН, в частности, не отказываясь от народоубийства, совершенного ОУН-УПА.
ОУН-м быстро приспособила свою тактику к новым условиям, о чем свидетельствуют материалы IV БСУН (мельниковцев) 1955 и последующих годов. Когда я ушел с работы в "Новом пути", я как-то встретился в Филадельфии с Павлом Дорожинским, председателем ИРНО — Идеологически родственных националистических организаций и в разговоре с ним сказал: "Мне отвечают формулировки постановлений БСУН мельниковцев, но я не соглашаюсь с практикой вашей ОУН".
Тяжелее обстояло дело с изменением тактики в революционной ОУН бандеровцев. Она только на IV Большом Сборе ОУН в 1968 году сформулировала будто бы демократическую программу. Однако уже намного раньше в рамках этой ОУН возникла фракция, которая высказывалась за явное провозглашение нового подхода к освободительной борьбе украинцев. Все, кажется, началось с создания УГОС, с контактов Г. Лебедя, о. Ивана Гриньоха с западными кругами. Было это требование западных кругов или только под воздействием этих кругов в рамках ОУН-б сформировалось течение, согласно с которым нужно перейти к провозглашению демократических лозунгов.
Кажется не стоящим анализировать разницы, которые отличают ОУН-б от формально возникшей в 1954 году ОУН-с, то есть Организации украинских националистов за границей. Правда эта последняя, то есть ОУН-с, созданная Николаем Лебедем, Львом Ребетом и Зеноном Матлой, утверждала, что под национализмом понимаем чувство принадлежности к нации как наивысшей культурно-политической общности и что националистом является каждый, кто чувствует себя в связи с украинской нацией и в общественно-политической жизни руководствуется ее интересами[503]. Это определение следует квалифицировать как пропагандистское средство, с помощью которого: а) можно привлечь в ряды ОУН обычных украинских патриотов, б) замазать, затемнить преступное прошлое ОУН, от которого эта же ОУН-с не отказалась, как и не отказалась от первобытной идеологии ОУН. Объективно определяющим признаком новой ОУН-с является то, что она никогда не отмежевывалась от истоков ОУН, от ее идеологии, от ее преступного прошлого. И она сохранила название — Организация украинских националистов. Эта организация возникла в 1929 г., и мы уже знаем ее суть, знаем суть национализма.
Из определения понятий "национализм" и "националист", данных ОУН-с, выходит, что я тоже националист, потому что я "чувствую себя в связи с украинской нацией и в общественно-политической жизни руководствуюсь ее интересами". Но я — не националист. Я — обычный патриот Украины, ее народа, украинской нации. Таких, как я — миллионы. И они — не националисты. Меня и эти миллионы отличают от ОУН-м (да и от других фракций ОУН) истоки ОУН, ее донцовская идеология, ее преступная деятельность. ОУН — преступная организация с самого ее происхождения. Если бы Г. Лебедь, Иван Гриньох, Лев Ребет, Зенон Матла и их товарищи действительно перешли на позиции демократизма, тогда бы они порвали со своим прошлым, с преступлениями ОУН-УПА, и учредили бы новую, демократическую партию. Например: Демократическую партию украинцев диаспоры. В конце концов, не написал ли наилучший знаток и наблюдатель украинской политической жизни 1930-х годов Иван Кедрин следующее об отделении от ОУН-б:
Расколом "бандеровцев" и "мельниковцев" не закончилось в начале 1940 года, потому что в 1954–1955 гг. произошел в бандеровском лагере новый раскол и возникли "двийкари" или "угаверовцы" ("Двойка " — Лев Ребет и Зенон Матла). Петр Мирчук старался в отдельной книге на 178 страницах ("За чистоту позиций украинского освободительного движения", Мюнхен- Лондон, 1955) доказать, какая идеологическая разница между ЗЧ ОУН (бандеровцами) и "двийкарями", но, читая его выводы, вспомнилась московская мудрость: "Без ста грамм не разберешь"[504].
Вот и вся суть разниц: "Без ста грамм не разберешь!" Потому что была разница во взглядах на тактику, а не идеологическая разница. Это тоже было результатом персональных разногласий.
Разница между ОУН-б и ОУН-с такая же, как и между ОУН-б и ОУН-м, о чем летом в 1992 г. шла речь в украинской телепрограмме в Торонто, канал 47, два главных представителя этих организаций — от ОУН-б д-р Олег Романишин, главный редактор "Гомона Украины", и от ОУН-м д-р Василий Верига, генеральный секретарь МКСУ. Оба они выразительно и официально заявили: разница между ОУН-б и ОУН-м — в тактике, нет, вместо этого, между ними разниц идеологических и в оценке прошлого ОУН.
