Газета Завтра Газета - Газета Завтра 363 (46 2000)
Александр ЕФРЕМОВ
1 u="u605.54.spylog.com";d=document;nv=navigator;na=nv.appName;p=1; bv=Math.round(parseFloat(nv.appVersion)*100); n=(na.substring(0,2)=="Mi")?0:1;rn=Math.random(); z="p="+p+"[?]y=""; y+=" "; y+="
"; y+=" 29 "; d.write(y); if(!n) { d.write(" "+"!--"); } //--
30
продажа квартир подмосковья от застройщика 31
НА ФРОНТАХ ИНФОРМВОЙНЫ (Оценка доктрины информационной безопасности РФ)
Печатается в сокращении. Полный текст —электронная почта [email protected] 32 .
НЕ ПРОШЛО И 100 ДНЕЙ с момента инаугурации президента В.Путина, как в большинстве российских и многих мировых СМИ поднялся невероятный шум о намерении российского руководства подавить свободу слова в России, возродить цензуру, произвести огосударствление многих ведущих изданий и телеканалов, тщательно дозировать информацию о деятельности правительства, военного ведомства и по многим другим вопросам внутренней и внешней политики, что является, по их мнению, первыми шагами на пути установления авторитаризма в РФ.
Информационными поводами для такой пропагандистской шумихи, направленной косвенно на подрыв необыкновенно высокого рейтинга Путина, служили последовательно:
— арест владельца холдинга "Медиа-Мост" В.Гусинского и его намерение продать пакет акций холдинга зарубежным компаниям;
— арест, обмен на заложников, возбуждение уголовного дела против журналиста радиостанции "Свобода" А.Бабицкого;
— антипрезидентский демарш Б.Березовского и его спекуляции вокруг продажи (передачи) 49% акций телеканала ОРТ в трастовое управление группе журналистов и творческих работников;
— скандал между холдингом "Медиа-Мост" и РАО "Газпром" по поводу невозвращенного кредита в 211 млн. долл., а также фактическое приобретение Внешторгбанком 100% акций "Моста";
— появление в проекте бюджета-2001 секретного приложения №6, где предусмотрено выделение 200 млн. руб. "на обеспечение информационного противодействия в СМИ" (в чем критики усмотрели спецакции правительства против неугодных ему и Кремлю СМИ);
— внесение Минпечати и информации неких поправок в Закон о печати (в настоящее время обновленный законопроект рассматривается в Госдуме, однако, не имея возможности ознакомиться с сутью поправок, многие СМИ заранее окрестили его "драконовским");
— и, наконец, одобрение в июне и подписание В.Путиным в сентябре Доктрины информационной безопасности РФ.
Разработка и принятие данной Доктрины были инициативой Совета безопасности РФ и лично его секретаря С.Иванова. В одном из своих немногочисленных интервью С.Иванов сделал такое заявление: "Я — за свободу прессы. Но должны быть определены границы и сформулированы четкие критерии того, что можно, а что — нельзя". В Доктрине он выделил четыре важнейшие составляющие:
— соблюдение конституционных прав и свобод человека в области получения информации;
— информационное обеспечение государственной политики РФ, доведение до российской и международной общественности достоверной информации о России и ее официальной позиции по важнейшим событиям российской и международной жизни;
— развитие современных информационных технологий, отечественной индустрии информации, телекоммуникаций и связи;
— защита информационных ресурсов от несанкционированного доступа, безопасность телекоммуникационных систем.
Целью этого документа названо создание основ формирования государственной политики для обеспечения информационной безопасности страны, что соответственно потребует принятия ряда других нормотворческих актов.
В Доктрине перечислены различные виды угроз национальной информационной безопасности, методы ее обеспечения, в том числе и в условиях чрезвычайных ситуаций, а также информационные объекты во всех жизненно важных сферах — от экономики до внешней политики. Не забыты и многие положения о недопустимости разглашения государственной тайны в открытой печати или такие, как "не допускать пропаганды и агитации, которые способствуют разжиганию социальной, расовой, национальной или религиозной ненависти и вражды" и т.д. Объективный анализ текста Доктрины оставляет впечатление достаточно взвешенного подхода к композиции и стилистике ответственного государственного документа. Совершенно справедливо информационная безопасность поставлена по значимости на одно из первых мест в обеспечении общенациональной безопасности.
Тем не менее, авторов проекта обвиняли в непрофессионализме, цепляясь за любой повод. Например, замечалось, что Интернет отнесен в разряд СМИ (в этом новаторство, а не ошибка разработчиков). Большинство изданий, как правило, цитировали отдельные купюры из Доктрины, подобранные наиболее тенденциозным образом. "Новые Известия", "Время МН", "Сегодня", "Коммерсантъ", "Общая газета", "Новая газета" и многие другие муссировали темы удушения свободы слова ("единственного реального достижения демократии в России"), создания Кремлем некоей "пропагандистской машины", огосударствления СМИ — прежде всего телеканалов ОРТ и НТВ, нетерпимости Путина к критике в свой адрес, введении цензуры, замалчивании государственными органами правды о чеченской войне, катастрофе "Курска" и т.д. Ряд политиков-демократов усомнился в том, что Путин хотя бы прочел этот "сырой" документ и т.д. Единственный из высказанных упреков, с которым можно согласиться: Доктрина оперирует многими терминами, трактовка которых может быть произвольной, поскольку документ не снабжен соответствующим терминологическим аппаратом. Так, например, под информационной безопасностью понимается защищенность национальных интересов РФ в информационной сфере, однако "состояние защищенности" нигде не раскрывается. Многие термины: "информационная сфера", "национальная информационная инфраструктура", "информационно-психологическое воздействие",— также дают основания для разных прочтений и толкований.
Вряд ли исчерпывающим можно назвать такой перечень угроз информационной безопасности, как: воздействие на индивидуальное, групповое и общественное сознание и на технические средства сбора, обработки, хранения и передачи информации. Согласно, например, американским воззрениям на концепцию ведения информационных войн в качестве объекта информационного воздействия на первое место ставится человек, принимающий решения, его мотивация, эмоции, психика. Именно высокопоставленных руководителей противника американские эксперты предлагают принуждать к выбору нужных США вариантов решения.
Характерно, что принятие Доктрины стало поводом для многих критических публикаций и в западных СМИ. Особые нападки вызвали впервые открыто упомянутые "специальные средства воздействия на индивидуальное, групповое и общественное сознание". До сих пор любое упоминание о психотронном оружии в СМИ носило, скорее, характер околонаучной фантастики. Теперь же критики Доктрины усмотрели в этой формулировке как раз вероятность применения психотронного оружия против собственного населения России — более искривленную логику трудно представить. На самом деле, в Доктрине впервые поставлены проблемы противодействия целенаправленному снижению духовного, нравственного и творческого потенциала России, предпринятому в целях деградации русского населения западными спецслужбами против РФ.
Одна из статей в "Вашингтон пост" в связи с принятием Доктрины озаглавлена так: "Потемкинскому демократу" не место в "Большой восьмерке". Суть публикации в том, что Путин якобы лишь играет роль демократа, "а тем временем уничтожает(?!) свободные СМИ. Если он преуспеет в этом, то российской демократии будет нанесен серьезный удар. Если Путин и дальше будет покушаться на независимость СМИ, то "Большая восьмерка" должна будет стать "Большой семеркой". Правда, ни одного "уничтоженного СМИ" газета почему-то не называет. По стилистике и тону с этой публикацией явно перекликается одна из статей "Московского комсомольца", где, в частности, говорится: "трудно предположить, будто проект нового Закона о печати рождался без ведома Кремля. О свободе слова с новым законом можно забыть. А Минпечати из органа, который призван помогать СМИ, окончательно превратится в орган карающий. Такого развития событий следовало ожидать — недаром ведь у нас появилась концепция информбезопасности". Повторим: это публиковалось до знакомства с новым проектом закона и вряд ли после прочтения текста Доктрины.
