Журнал Наш Современник - Журнал Наш Современник №7 (2001)
Я понимаю опасения приднестровцев. И разделяю — я сам родом из Приднестровья. Моя мать там, я там долгие годы работал. Для меня это не просто территория — нечто гораздо большее. Мы готовы предусмотреть механизмы — в случае изменений в Кишиневе — автономного существования Приднестровья. Если здесь что-то меняется — они уходят.
А. К.: Вы готовы предоставить Приднестровью статус автономной республики?
В. В.: Сейчас мы говорим об автономии. А если что-то случится, они могут назвать себя как хотят.
А. К.: Какие главные направления экономического прорыва в экономике Молдовы Вы видите?
В. В.: Сегодня надо говорить не о прорыве — о стабилизации. О выводе республики из глубочайшего экономического кризиса. Это самая главная задача. Что мы делали все эти годы? Я отвечу на этот вопрос популярным у нас анекдотом. Идет молдаванин по лесу и видит — сидит цыган на ветке и пилит. “Что ты делаешь? — говорит ему молдаванин. — Ты же упадешь!” — “Почем ты знаешь?” — отвечает цыган. — “А вот посмотрим!” Бах — и цыган упал... Вот и мы до сих пор пилим сук, на котором сидим. Испилили все. Угробили сельское хозяйство (когда-то Молдавия по праву считалась в СССР цветущим садом). Под маркой приватизации по рецептам МВФ жуликоватые местные компрадоры прихватили предприятия индустрии. Республику превратили в сплошной турецкий базар.
Теперь надо все возрождать. Сельское хозяйство — наша перспектива. Это первое. Во-вторых, надо поднять отечественного производителя, восстановить индустрию. Прежде всего перерабатывающую промышленность — на основе развития сельского хозяйства. Затем легкую промышленность, она дает самые быстрые деньги. Традиционную для нашей республики отрасль — виноделие. Табаководство, которое может в течение одного года дать солидное пополнение в бюджет.
Конечно, многие из этих проектов мы не в состоянии осуществить без инвестиций, в том числе из-за рубежа. Мы, коммунисты, понимаем это и не идеологизируем экономику. Посмотрите, имея конституционное большинство в парламенте (71 из 101 мандата), при формировании правительства мы включили в него только двух коммунистов, остальные — технари, профессионалы. А когда мы в предыдущем парламенте располагали 40 процентами мандатов, “демократы” загнали нас в глухую оппозицию, за три года не предложили ни одного места в правительстве. Вот и судите, где настоящая демократия, кто думает о судьбах страны. Мы хотим, чтобы экономикой занимались профессионалы, менеджеры, организаторы производства.
Для нас не имеет значения и то, на предприятии какой формы собственности произведена продукция. На государственном, акционерном или частном. Важен результат — поступления в бюджет, в том числе и социальный: чтобы выплачивать пенсии, зарплату и прочее. Мне непонятно отсутствие российского капитала, его неучастие в совместных предприятиях. Мы ждем серьезных российских инвесторов, мы ждем российские компании.
В годы советской власти Молдавия поставляла 400 тысяч тонн мяса в так называемый общесоюзный фонд. Сейчас животноводческие комплексы стоят пустые. Мы могли бы производить мясо, консервы и отправлять это на Север России, туда, где добывают газ, нефть, лес, которые мы получаем. Мы бы расплачивались этими товарами, а так — мы вечные должники... Вот на таких принципах мы могли бы возродить экономический потенциал.
А. К.: Как Вы видите развитие отношений России и Молдовы?
В. В. (задумавшись): У меня есть ответ, но я бы не хотел говорить высокопарно. Трезвые, здравомыслящие граждане Молдовы (а их большинство) поняли, что на Западе, кроме красивых витрин, нас ничего не ждет. Мы нужны друг другу: Молдова Украине, России, нам Россия очень нужна! Экономически, политически, стратегически. Свой первый визит как президент я совершил в Россию. И вместе с президентом России подписал — впервые в нашей истории — Соглашение о стратегическом партнерстве и сотрудничестве с Российской Федерацией. Дружба, взаимные гарантии сотрудничества должны быть положены в основу наших отношений.
Не скрою, задавая последний вопрос, я рассчитывал услышать слова о вхождении Молдовы в Союз России и Беларуси. Однако после избрания Воронин предпочитает говорить всего лишь о партнерстве с Россией, в основном экономическом... В связи с чем в российской прессе молдавского президента начали упрекать в непоследовательности и даже неискренности. “Можно ли ему доверять?” — задает вопрос журналист “Независимой газеты” (12.03.2001). Для “Завтра”, похоже, и вопроса нет: ее автор ставит крест на ожиданиях, которым еще недавно предавалась редакция с безоглядностью, присущей этому изданию. Выразительна перекличка газетных заголовков. “Оппозиция, пей молдавские вина!” — призывал Проханов сразу после избрания Воронина. “Молдавские вина — яд для ПМР”, — заявляет его сотрудник три месяца спустя...
Признаюсь, я рад, что Александр Проханов — авторитетнейший идеолог левой оппозиции — в конфликте между партийной солидарностью и патриотическими принципами готов выбрать патриотизм. Однако убежден, что в данном случае до конфликта дело не дошло. Вопрос выбора не стоит, во всяком случае, не стоит так остро. Скорее, здесь следует говорить о том, что после эйфории победы наступают будни, а вместе с ними — отрезвление. Тут не столько вопрос искренности Воронина, сколько проблема экзальтированности журналистов.
В политике опасно ручаться за кого бы то ни было. Хотя Воронин произвел на меня впечатление по-крестьянски цельного человека. Понятно, я мог и ошибиться. Но дело не в этом. На мой взгляд, сегодня н е т о с н о в а н и й подозревать молдавского лидера в нежелании выполнять предвыборные обещания. Аргументы статьи “Молдавские вина — яд для ПМР” (“Завтра”, № 21, 2001) не кажутся мне убедительными. Более того, зачастую претензии автора попросту несерьезны. Воронину, к примеру, ставят в вину заявления о “выполнении всех международных обязательств Молдовы” и о стремлении улучшить отношения с Румынией (обострившиеся после ухода со сцены национал-демократов). Представим, как бы развивались события, если бы молдавский президент продекларировал нечто противоположное! Дескать, не признаем договоров реакционного буржуазного правительства, выходим изо всех международных организаций, а Румынии — что, объявляем войну? Или товарищ из “Завтра” готов позволить Воронину погодить до другого раза...
Несерьезны и попытки изобразить Кремль в качестве наивного поклонника кандидата коммунистов. “Воодушевленный Кремль поверил в молдавского коммуниста и безоговорочно поддержал победу Воронина”. Неужто забыли о десятилетней борьбе той же кремлевской администрации с коммунистами в самой России? Конечно, Кишинев не Москва, и все же... В том-то и дело, что газета не желает замечать проблемы, которая представляется настолько значимой, что я посвятил ей эту главу. Готовы ли Путин и команда ультралибералов в правительстве поддержать интеграционный процесс, неразрывно связанный с левой волной?
Не думаю, что ответ очевиден. В сущности здесь же камень преткновения в интеграции с Беларусью. О чем не раз с циничной откровенностью говорили московские “демократы”: как же мы будем объединяться с Беларусью, если Лукашенко — сторонник социализма? Вот если бы подождать... И разве не видно — ждут, до последнего, до неприличия оттягивая создание дееспособных союзных структур. Прежде чем Молдову принимать в Союз, неплохо бы реанимировать связи с Беларусью.
Потому ли Воронин перестал говорить о присоединении к Союзу, или причина в ином — не знаю. Но то, что названная причина достаточно серьезна, бесспорно. Надеюсь, всем памятно решение югославского парламента о вступлении в Союз — и что из этого вышло... Опять-таки, это не означает, что Югославию тогда следовало принимать, рискуя ввязаться в конфликт с объединившимся Западом. К чему, кстати, призывала газета “Завтра” — с той же безоглядностью. Это означает одно: в политике не бывает простых проблем, которые решаются одним махом. Особенно на постсоветском пространстве — запущенном, да к тому же и заминированном...
“Яд для ПМР”, для Приднестровья — это куда серьезнее! Позиция Воронина по отношению к непризнанной республике достаточно жесткая. Вот и в нашей беседе я чувствовал, как накаляется атмосфера, как только речь заходила о лидерах Тирасполя. Принять такую позицию русские патриоты не могут. Понять — должны.
Воронин тоже патриот. Молдовы. К тому же президент Республики. Он о б р е- ч е н добиваться присоединения левого берега к Бессарабии. Упрекать его за это неразумно, по меньшей мере. А вот предложить выход необходимо. Он очевиден: воссоединение Молдовы и Приднестровья в рамках Союза. Здесь и гарантии для Приднестровья — более существенные, чем записанные в Конституции Молдовы, которую очередной парламент может в любой момент переписать. Тут и стимул для Кишинева активизировать интеграционный процесс.
