Михаил Хлюстов - Танки в современных конфликтах. Обзор применения основных боевых танков за последние 20 лет
В политической истории России танк как политическая сила выступал в ключевые моменты истории. Так большевики заявили о своем участии в Революции 1917 года с апрельского выступления Ленина у Финляндского вокзала в Петрограде… с броневика. «Ленин на броневике» стал одним из самых тиражируемых символов Октябрьской Революции. Танков в России в то время еще не было, они появились только в Гражданскую войну. Активно применялись отряды броневиков в событиях Октября 1917 года в Петрограде, Москве и других городах.
Следующим фактом вывода бронетехники на улицы стали события 7 ноября 1927 года, когда троцкистская оппозиция, проиграв во внутрипартийной борьбе, захотела взять реванш на улицах, используя митинговую активность своих сторонников. Тогда командующий Московским военным округом Шапошников, под видом участия бронетехники в параде, разместил броневики в ключевых пунктах Москвы. Попытка троцкистов взять власть «на улице» провалилась.
Вывод танков на улицы городов применялся не раз: в 1953 при захвате власти Хрущевым и отстранении Берии, при волнениях в Тбилиси в марте 1956 года. В 1962 году при мятеже в Новочеркасске дошло до открытия огня по участникам беспорядков.
РИСУНОК 15. Ввод танков в Прагу, 1968 год (photochronograph.ru).
Во внешней политике массированный ввод бронетанковых сил СССР и стран Варшавского Договора в ГДР летом 1953 года, ВНР в 1956-м и в ЧССР в 1968 г. обусловливался как военными, так и политическими резонами. На момент событий вооруженные силы как Венгрии, так и Чехословакии были фактически нейтрализованы и не могли быть использованы для обороны. Потому требовалось создать в этих странах новые мощные военные группировки, демонстрируя странам НАТО (а в 1956 году также Югославии), что воспользоваться ситуацией и оказать вооруженную помощь мятежникам не удастся.
Но основная часть введенных бронетанковых сил концентрировалась не у западных границ Венгрии и Чехословакии, а в крупных городах, прежде всего в столицах. Причем в Будапеште и еще нескольких венгерских городах советские танковые войска оказали непосредственную огневую помощь при подавлении восстания.
В Будапеште сопротивление оказалось упорным, что вызвало потерю нескольких танков и САУ. Фото сгоревшей техники и трупов советских танкистов использовались пропагандой мятежников, а позже и западных СМИ. В 68-м на центральных улицах Праги было сожжено несколько единиц бронетехники. Массированное введение танков в столицы было обусловлено необходимостью «жесткого политического месседжа» враждебно настроенному населению. И этот посыл был воспринят и понят населением, что позволило избежать массовых жертв при подавлении очагов сопротивления.
В постсоветской России танк превратился в мощный политический символ. Именно он фигурировал как знак победы молодой демократии. Как уже отмечалось, большой неудачей ГКЧП стала ошибка при развертывании войск — танки и другая бронетехника оказалась в гуще политизированных масс, а их экипажи не были готовы к открытию огня. Одна из танковых рот Таманской дивизии выдвинулась непосредственно к «Белому дому» с целью его блокады (члены ГКЧП не предвидели, что именно «Белый дом» станет местом стихийного сбора их противников) и была остановлена его защитниками. В этот момент лично Ельцин провел переговоры с танкистами, приведшими к переходу подразделения на сторону защитников «Белого дома». Президент РФССР использовал момент для удачной PR-акции, превратив броню танка в трибуну короткого митинга, использовав расхожий советский политический символ «Ленин на броневике».
Фото «Ельцин на танке» стало символом начала новой буржуазно-демократической революции в России и облетело весь мир. В дальнейшем наличие танков на стороне защитников «Белого дома» стало одним из решающих факторов в отказе ГКЧП от его штурма. Открытие огня из танковых орудий, с соответствующими большими жертвами среди собравшихся, привело бы к негативной реакции внутри страны и за ее пределами. Выступив в роли кровавых палачей, ГКЧП не имело шансов на успех.
Таким образом, для руководства страны и лично для Ельцина танк стал своеобразным «талисманом успеха» как в 1991 году, так и в 1993-м. В конце 1994 года руководство страны надеялось на подобный успех, не учитывая опыт локальных конфликтов, как на постсоветском пространстве, так и в распавшейся к тому времени СФРЮ.
2.4. Танки в войнах на БалканахВ начале 90-х годов XX века руководство республики Словения предприняло ряд последовательных шагов по выходу из «Большой Югославии» — СФРЮ. Пиком этих усилий стал декабрьский 1990 года референдум о независимости, на котором большая часть словенцев проголосовала «за». Зная, что федеральные власти настроены резко против развала СФРЮ, правительство Словении решило пойти на мятеж — 25 июня 1991 года объявило о независимости страны и приказало приготовиться к захвату военных объектов ЮНА местным полицейским и территориальным военным частям, которые в соответствии с военной доктриной Тито «народной обороны» находились в подчинении республиканских правительств. Получив такую информацию, югославские власти решили упредить путч и, действуя на опережение, 27 июня вывели войска из казарм, чтобы взять под контроль ситуацию в Словении. Во время марша колонны бронетехники были атакованы местными силами.
Военные действия длились 10 дней. ЮНА не решилось развернуть полномасштабные боевые операции, а вела в основном ответный огонь. Потери со стороны словенцев составили 19 человек убитыми. ЮНА потеряла убитыми 45 человек. При относительно небольших потерях личного состава показательна утрата значительной части бронетехники: 31 танк и 22 БТР были сожжены или сильно повреждены. 7 июля было объявлено перемирие. Стратегических целей сохранения СФРЮ выводом бронетехники добиться не удалось.
Негативной оказалась реакция мировых, прежде всего западных СМИ, представивших ЮНА агрессором против мирного населения Словении. Позицию СМИ поддержали политики. Начал складываться образ «агрессивной Сербии, отстаивающей тоталитарный строй» — «пославшей против мирных жителей танки». В дальнейшем негативный имидж сыграл на проигрыш «малой Югославии» информационной войны с Хорватией.
Следующей акцией с применением бронетанковых сил стала «битва за Вуковар», по характеру политической ситуации и ходу военных действий во многих чертах сходная с ситуацией по вводу войск в Чечню и захвату Грозного в 1994 году.
РИСУНОК 16. Танки на Балканах (militaryrussia.ru)
Вооруженные хорватские националисты при поддержке правительства Хорватии начали летом 1991 года этнические чистки в хорватских областях совместного проживания сербского и хорватского населения. «Выдавливание» сербского населения сразу приобрело характер террора и запугивания, сопровождавшегося зверскими расправами над мирными жителями. В первую очередь от «этнически чуждого населения» очищались районы, прилегающие к границе с Сербией, в том числе Вуковар. За лето из города и окрестностей было изгнано около 15 тысяч сербов, их дома и имущество присвоено хорватскими «активистами». Число погибших неизвестно, но на сербском берегу Дуная из воды было выловлено несколько сот трупов замученных и убитых сербов.
20 августа подразделения хорватской национальной гвардии предприняли штурм частей гарнизона ЮНА в Вуковаре, рассчитывая захватить арсеналы. 3 сентября ЮНА начала операцию по деблокированию окруженных югославских соединений, вылившуюся в штурм города.
Кроме непосредственной военной задачи вызволения своих частей и гуманитарной — прекращения антисербского геноцида, руководство Югославии преследовало и более широкие задачи. Быстро сокрушить хорватские части и, воспользовавшись плодами победы, принудить Хорватию остаться в составе СФРЮ, или, по крайней мере, те области Хорватии, где сербское население преобладало. Разгром хорватской армии должен был стать грозным уроком и для сепаратистов в других частях Югославии: Боснии и Герцеговины, Косово, Македонии. Тем самым остановить дальнейший распад страны.
В Хорватии Вуковар назвали «хорватским Сталинградом». Туда направились отряды националистически настроенных хорватских добровольцев. ЮНА начало зачистку города с массированного применения БТ. Однако передовые порядки хорватов постепенно насыщались РПГ, а ЮНА приходилось наряду с Т-72 вводить в бой уязвимые для ПТО Т-54. К окончанию боев ЮНА потеряла 110 единиц бронетехники. Потери в живой силе оказались примерно равными — до 1000 убитых комбатантов с каждой стороны. В ходе боев Вуковар оказался полностью разрушен, однако занявшая его югославская армия из соображений престижа продолжала удерживать мертвый город до 1998 года.
