Владимир Романовский - Скандальный путеводитель по экономике
Хорошее определение того, что сегодня называется научным свидетельством, было бы – Набор информационных данных, которые большинство людей принимают как должное и чью состоятельность им лень проверить.
Тем временем, если приглядеться к основам любой научной дисциплины, становится понятно что наука основывается не на свидетельствах, но на наборе постулатов. Словарь "Американское Наследие" определяет постулат как "нечто, принимаемое без доказательств, как самоочевидное или общепринятое". В математике, аксиома, по определению того же словаря, есть "принцип, принимаемый без доказательства". Евклидова Геометрия (берем дисциплину наугад) утверждает, что если даны линия К и точка А, не расположенная на К, одна и только одна прямая М, пересекающая М и параллельная К. Алгебра начинается с утверждения, что в случае умножения два на два в результате можно получить только четыре – постулат, радостно попираемый бизнесменами, которые покупают компании, разбивают их на части, и продают эти части, получая в результате выгоду. Квантовая механика утверждает что, как только вы решили, что что-то есть в наличии, обратное (этого чего-то в наличии нет) – тоже становится правдой, и Хью Эверетт даже смело сляпал несколько эксцентричных уравнений для поддержки этой точки зрения. Все это указывает на то, что большая часть нашего существования основана на вере, вне зависимости от того, нравится нам это или нет. Строго говоря, прямых доказательств чего-либо не существует, и никакие свидетельства не являются непробиваемыми. Кость динозавра, которую откопали в Аризоне, не доказывает, что динозавры копошились там 70 миллионов лет назад, если не принимать на веру всю систему существующих сегодня теорий о динозаврах, и верить свято, что сегодняшние наши методы датировки точны. Альтернативные предположения (например, шайка маленьких зеленых человечков прибыла с Андромеды и закопала эту кость, предварительно состарив ее в лаборатории) – отвергаются не потому, что они невозможны, но именно потому, что мы УЖЕ приняли слишком много утверждений о динозаврах на веру и не хотим, чтобы нас заклеймили, как отступников теперь, после всего. Маленькие зеленые человечки? Конечно нет. И близко ничего такого нет. как говорит один из героев Чехова, "Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда".
Не существует доказательств, что Бог есть. Доказательств обратного тоже не существует. В Священном Писании об этом сказано много раз – Бог хочет, чтобы мы верили. Мы не знаем, зачем это Ему, может, Ему просто не хочется, чтобы мы были роботы дурные, но совершенно ясно, что вера не нуждается в доказательствах, хотя обратное, парадоксально, не верно. Доказательств без веры не бывает. Чуть позже мы увидим, почему.
"Эгоистический Ген" открывается постулатом, который нужно принять на веру (Докинс не предъявляет никаких, даже косвенных, доказательств, в данном случае, кроме часто повторяемого утверждения, что "это должно было случиться просто по определению", кое утверждение он очень элегантно перефразирует каждый раз). Постулат гласит, что сегодняшнее общее состояние Вселенной является прямым результатом "выживания того, что стабильно". Что-то в этой теории есть похожее на мыслительный процесс другого героя Чехова, который заявляет, что "луна важнее солнца, поскольку солнце светит днем, когда и так светло".
Во многих случаях терминология Докинса показательна. Например, он очень лихо использует слово "верить". Смотрите -
"Я не говорю как мы, люди, должны себя вести морально. Настаиваю на этом, поскольку я знаю – есть опасность быть неправильно понятым весьма многочисленной группой людей, не умеющих отличить "так мне это представляется" (от автора, он же переводчик – вместо представляется, Докинс, не чувствуя очевидного лингвистического нюанса, говорит "верится" – взаимозаменяемые слова в английском языке в данном случае, В.Р.) от "как это должно быть" (p. 3).
Или:
"Прежде, я должен аргументировать мою уверенность (в данном случае опять используется слово belief, т.е. поверие – и слова эти взаимозаменяемы и в этом случае тоже, и Докинс опять этого не замечает, В.Р.) в том, что эволюцию лучше всего рассматривать в плане отбора, происходящего на самом низком уровне. К этому своему видению (и опять – поверие, В.Р.) я пришел под влиянием великой книги Дж. С. Уильямса "Адаптация и Естественный Отбор (p. 11)"
Мы совершенно очевидно имеем дело с человеком, который верит, не так ли.
Акт Второй. Гены.
Ученый, не умеющий представить свою теорию в популярном изложении, вызывает подозрения. Кажется, Эйнштейн сказал что идея, которую нельзя объяснить семилетнему ребенку, ничего не стоит. Это правда. Из моего собственного опыта – я достаточно успешно объяснял и объясняю относительность семилетним детям, но, что хотите со мной делайте – не могу я объяснить никому, даже себе, за что Клинтону делали импичмент. Докинс – честный ученый. Он представляет свою идею, и всю систему верований, на ней основанных, используя хорошую, ясную, часто элегантную фразеологию, почему он и является достойным оппонентом, несмотря на "не тратьте марку". Имея в виду непосвященных, как потенциальных читателей, он говорит в предисловии к изначальному изданию книги, "Я почти полностью избежал в ней употребления технического жаргона, и в тех местах, где нужно было применить специальные термины, я давал им определения. Теперь я думаю – почему бы нам не убрать большую часть нашего жаргона из собственно научных публикаций (p. vii)".
Боевой настрой – явление нынче такое редкое, что почти веришь… да… э… что большинство людей страстных давно отсеялись путем естественного отбора – процесса, который так дорог сердцу Докинса. К счастью, именно стиль Докинса противоречит унылой картине, которую эволюционисты рисуют нам вот уже полтора столетия.
Вот что, если верить Докинсу, происходит на самом деле, в самом что ни на есть космическом смысле. Однажды где-то вдруг возникла целая куча пространства и материи (Докинс не вдается в подробности и не объясняет, КАК все это вдруг начало существовать, но намекает на Большой Взрыв, как на одну из наиболее приемлемых теорий. Ну, знаете – жил да был такой, типа, ужасно тяжелый и маленький кусок прото-материи, резиденствовавший, э, в общем, нигде, поскольку пространства еще не было, и вдруг, из-за тяжести своей неимоверной, он взорвался и распространился во всех направлениях из этой одной точки, координаты которой сегодня никто не может назвать (батюшки, батюшки, три кита и черепаха – намного правдоподобнее выглядят, чем эта "научная" мифология). По чистой случайности, стабильные формы начали образовываться в атомном бульоне. (Эта часть аргумента, кстати говоря, не слишком неуклюжа. Когда в распоряжении у вас несколько миллионов лет, случайное совпадение становится делом тривиальным). Разумно было бы предположить, что некоторые из стабильных форм продолжили существование в то время как все другие формы развалились. (Иными словами, изящная цепь хорошо темперированных совпадений в какой-то момент приостановилась, поскольку в ином случае результат мог бы быть противоположный нравящемуся Докинсу – случай, совпадение, авария – все это, в конце концов, слова, описывающие явления с малым индексом вероятности. Так почему же следующему маловероятному событию не взять и не произойти – такому, например, как внезапное самоуничтожение всей стабильной материи и случайное внезапное продолжение существования нестабильного пюре? Ответ, конечно же, прост – Докинсу первый вариант нравится больше, чем второй. Цепь совпадений останавливается там, где ему удобно, будто бы по чьему-то замыслу. Иными словами, мы имеем дело с историей Вселенной, которая имела бы место, если бы Докинс был Богом. К счастью для нас, он не Бог. Перспективы не так мрачны, как Докинсу хотелось бы. Небрежно пропуская все эти утомительные дела с формированием звезд и изначальным появлением Солнечной Системы (все это совершенно случайно произошло, уж вы поняли), мы прибываем, Докинс за штурвалом, на доисторическую Землю. Есть немного воды, углекислого газа, метана и аммонии.
Цепочке совпадений разрешено продолжиться с этого места. Целая куча атомов бьется друг в друга в доисторическом море. Большинство этих атомов расстаются сразу, но, поскольку в распоряжении нашем несколько миллионов лет, некое очень малое количество атомов остаются вместе, образуя молекулы. Проходит еще несколько миллионов лет, и одна из молекул становится Репликатором, т.е. молекулой, которая может себя копировать. Почему нет? Много всякого разного удивительного может произойти и совпасть при достаточном количестве времени, хотя логика Докинса в данном случае хромает. Смотрите сами -
"Представьте репликатор как глиняную форму или образец. Представьте его как большую молекулу, состоящую из сложной цепи разных сортов молекул стройматериалов".
