Василий Бартольд - Тюрки
Из этого же памятника видно, что, как и следовало ожидать, манихейство более всего сблизилось с буддизмом; оскорбление буддийских святынь каралось так же, как оскорбление манихейских. Близость этих религий друг к другу доказывается и терминами той и другой, свидетельствующими о взаимном влиянии, так что по этим памятникам даже было трудно решить, которая религия распространилась среди тюрок раньше. Слово, которым тюрки называли Будду и буддийские статуи, бурхан, было заимствовано манихеями и служило для обозначения манихейских святых; с другой стороны, буддисты для своих священных книг приняли манихейский термин ном, и это слово до сих пор сохранилось в монгольском языке. Манихеи и буддисты, как впоследствии христиане и мусульмане, старались при распространении своей религии среди тюрок создавать религиозную терминологию на тюркском языке, что не всегда было возможно. В области шаманизма можно было найти термины для выражения идей «бог» и «дьявол», но такого представления, которое бы соответствовало представлению об ангелах, в шаманских верованиях не было; в этом случае манихейские, христианские и мусульманские миссионеры среди тюрок должны были довольствоваться персидским словом фириште.
Отсутствие у тюрок представления об ангелах отмечено и у Махмуда Кашгарского. Арабские авторы не всегда ясно отличали манихейство от буддизма, оттого некоторые авторы, как Бируни61, приписывают манихейству широкое распространение; с другой стороны, Масуди категорически говорит, что других манихеев, кроме тугузгузов, среди тюрок не было. Под тугузгузами в этом случае, конечно, понимаются уйгуры. Впоследствии, по‐видимому скоро после X века, манихейство и среди уйгуров уступило место буддизму и христианству, но как и когда это произошло, источники не сообщают. Даже у писавшего во второй половине XI века Махмуда Кашгарского мы не находим указаний, чтобы в его время еще сохранялось манихейство, хотя Махмуд Кашгарский лучше других знал страну уйгуров.
Замечательно что этот едва ли не единственный арабский автор, пишущий о Средней Азии не по книжным источникам, а на основании личного знакомства с этой страной, совершенно не употребляет слова тугузгуз, а только слово уйгур. Этим лучше всего доказывается, что употребление слова тугузгуз в смысле «уйгур» объясняется только книжными традициями и что у самих тюрок, живших в то время в Китайском Туркестане, такого слова не было.
Уйгуры оставались при Махмуде Кашгарском если не манихеями, то буддистами и христианами, но их западные соседи уже подчинились в то время влиянию ислама. В следующей лекции я постараюсь дать ответ на вопрос, что можно сказать в настоящее время об этом важнейшем факте в истории тюркского племени.
Лекция IV
Успехи ислама среди тюрок начались только со времени господства в Средней Азии иранской династии Саманидов, владевшей в IX – X веках, приблизительно с 820 до 1000 года, культурными областями Русского Туркестана62; у арабов эти области, расположенные за рекой Амударьей, получили общее название «Мавераннахр», то есть «Заречье»63. В истории мусульманских завоеваний население Мавераннахра иногда называлось тюрками; возможно, что некоторые области находились под властью династий тюркского происхождения; существует мнение, что в омейядском дворце Кусейр Амра вместе с изображениями сасанидского царя, византийского императора, вестготского короля Испании и абиссинского негуса находилось изображение тюркской владетельницы Бухары; но тюркский язык среди местного населения тогда еще не был распространен. По-видимому, арабы иногда ошибочно называли тюркским язык местного иранского населения; только так можно объяснить слова Джахиза, будто между языками иранским и тюркским существует только диалектическая разница, как, например, между мекканским и мединским диалектами.
В течение некоторого времени северная граница ислама и халифата в Средней Азии совпадала, по‐видимому, с этнографической границей между племенами иранским и тюркским и с культурной границей между областью земледелия и областью скотоводства. Были города к северу от этой границы, но это были колонии, основанные в степи населением культурных областей. Еще арабские географы X века описывают тюрок как народ, совершенно чуждый исламу и находящийся во вражде с мусульманами, хотя в это время положение уже начало изменяться.
Саманиды, подобно везирам 10 аббасидских халифов, Бармакидам64, происходили из Балха, области, где до ислама господствовал буддизм. Именно этой религии было труднее всего сохранить свое существование рядом с исламом; большое число статуй, находившихся в буддийских храмах, заставляло мусульман смотреть на буддизм как на идолопоклонство по преимуществу. В Индии брахманизм мог сохранить свое существование при мусульманском владычестве, тогда как буддизм, еще прежде пришедший в Индии в упадок, в эпоху мусульманского господства быстро исчез. Таким же образом исчез буддизм в Балхе и вообще в Тохаристане, тогда как зороастризм в Мавераннахре оставался еще в течение некоторого времени; были также общины манихеев, христиан и евреев, из которых только последние сохранили свою религию до сих пор65. Но буддизм исчез под влиянием ислама не бесследно; по‐видимому, в подражание буддийской вихаре возник тип мусульманской высшей богословской школы – медресе, которая упоминается прежде всего на восточной окраине мусульманского мира и только в XI веке появляется в Западном Иране и в столице халифата, Багдаде. На влияние буддизма указывает большое число медресе в Балхе и его области.
Медресе, существовавшие в X веке, насколько известно, только в Хорасане и Мавераннахре, были сильным средством для распространения ислама независимо от действий мусульманского правительства; может быть, этим следует объяснить, что мусульманская пропаганда за пределами халифата достигла в это время в Средней Азии таких успехов, как ни на одной из других окраин мусульманского мира. Как мы уже видели, Саманиды отказались от оборонительной политики прежних мусульманских наместников Хорасана и Мавераннахра, перестали поддерживать стены, построенные для защиты культурных областей от кочевников, и сами стали предпринимать походы в степь. Иногда эти походы приводили к завоеванию городов; так, в 893 году был завоеван город Тараз, или Талас, на месте современного Аулие-Ата66, причем говорится об обращении главной церкви в мечеть, из чего можно заключить, что мусульманской пропаганде здесь предшествовала христианская. Но эти завоевания касались только ближайших пограничных областей, и даже здесь рядом с завоевательными походами Саманидов происходила, независимо от них, мирная колонизация степи переселенцами из Мавераннахра.
Когда ислам сделался в Мавераннахре религией большинства, мусульмане стали продолжать колонизаторскую деятельность, производившуюся в домусульманскую эпоху согдийцами. Так возникли три мусульманских города на нижнем течении Сырдарьи – Дженд, Хувара и «Новое поселение» (аль-Карьят аль-Хадиса по‐арабски, Дих-и нау по‐персидски, Янгикент по‐тюркски, причем слово кент перешло к тюркам от согдийцев) 67. Из них вполне установлено местоположение последнего, которому соответствуют развалины, носящие теперь название Джанкент. По словам арабских географов, эти города были населены мусульманами, но находились под властью немусульманских тюрок-огузов, из чего видно, что это не были города, основанные на завоеванной Саманидами территории, но колонии, основанные с согласия местных тюрок переселенцами из Мавераннахра. Как завоеванный Саманидами Талас, так и основанное мирными колонистами «Новое поселение» широко распространили свою торговую деятельность в Средней Азии; от каждого из этих городов вела дорога к Иртышу, в страну неизвестного китайцам тюркского народа кимаков (в тюркском произношении, вероятно, кимек), из которого вышел занявший впоследствии огромную территорию кипчакский народ.
К числу пограничных областей мусульманской культуры принадлежал Хорезм. Окруженный степью с трех сторон, Хорезм издавна вел обширную торговлю с кочевниками; эта торговля должна была еще больше расшириться в мусульманский период. Хорезмийцы, вероятно, принимали участие в основании колоний на Сырдарье, но главная их деятельность была направлена в сторону запада и северо-запада, к бассейну Волги, где тогда жили болгары и хазары. Деятельность хорезмийцев началась здесь еще до ислама; из хорезмийцев происходил предводитель хазарского войска, совершивший в 764 году нашествие на мусульманские области Кавказа, но впоследствии мы находим на службе у хазар хорезмийцев-мусульман, которые выговорили себе право оставаться нейтральными в тех случаях, когда будет происходить война с мусульманскими странами68. Кроме того, в стране хазар и в их главном городе Итиле, при устье Волги, было большое число мусульманских купцов; благодаря этой торговле мог вообще возникнуть большой город в стране, которая сама, по словам арабов, ничего не производила. На юго-западе, в Дагестане, страна хазар непосредственно граничила с халифатом; здесь часто происходили военные столкновения; под влиянием этих столкновений хазарские каганы даже были вынуждены покинуть свою прежнюю столицу в Дагестане и основать новый город при устье Волги, хотя потом арабы и здесь, как в Туркестане, отказались от наступления и Дагестан, кроме Дербента и его ближайших окрестностей, остался в руках хазар. На востоке между государством хазар и пограничными областями мусульман всегда было некоторое пространство, не принадлежавшее ни тем, ни другим; тем не менее из некоторых арабских известий можно заключить, что хорезмийские войска иногда переходили это пространство и принимали участие в происходивших на Волге событиях, из которых главным было наступление на бассейн Волги в X веке русских69.
