Василий Песков - Окно в природу-2002
А вот что пишут о кошках. «Мурка мирит нас с мужем. Чуть голос повысишь — сразу лапой тебе по лицу. Чувствует даже изменение настроений — на колени прыгнет и смотрит в глаза — не надо, мол, волноваться…» (Ольга Фоминишна Сумма, Харьков.) И еще. Пишет Тамара Заборова (Днепропетровск.): «Котят воспитывают только кошки. У нас же случилось так, что кошка, как только перестала котят кормить молоком, сразу их бросила. Усыновил малышей кот: облизывал, грел, звал к миске с едой, водил на прогулку, учил охоте на воробьев».
Теперь понемногу о всякой всячине. «Я видел, как верблюд спокойно и равнодушно жевал сухие панцири крабов». (Л. А. Исаенко, Смоленская область.) Ничего особенного, Леонид Алексеевич! Рот и желудок верблюдов постоянно терпят колючки. А тут животному, видно, не хватало и кальция. Вообще исключительная специализация в пище у животных бывает нечасто. Я видел, как волки с аппетитом хрумкали морковку, видел лисицу, жевавшую зерна подсолнухов, а на Камчатке корова равнодушно, как будто жевала сено, поедала из кучи недавно пойманную селедку.
О лошадях.
«В армии имел я коня — умного и наблюдательного — по кличке Алик. Однажды в походе, притулившись в стороне ото всех, я уснул как убитый и не услышал команду «По коням!». Просыпаюсь от толчков в щеку — Алик меня будил. Друзья потом рассказали: почувствовав суматоху, конь оборвал привязь и бросился меня искать».
(А. Сурков, Тула.)А вот характер совсем иной. Рассказывает Валентин Кишкин (Новосибирск):
«На целине в Томской области дали мне буланого мерина, предупредив, что строптив. Скоро я и сам об этом узнал. Дело было зимой. Возвращался я в розвальнях из колхоза в поселок. Продрогнув, решил поразмяться. Когда согрелся, догоняю сани — в них плюхнуться. Не тут-то было — конь рысью попер по дороге, а я в тулупе — за ним. Только догоню, чтобы сесть, он опять рысью. Я потом покрылся в этой игре, но сообразил, что следует делать. Бросил тулуп на дороге, и, когда в очередной раз догнал сани, конь от меня не успел их угнать. Плашмя я бросился в розвальни — и сразу за кнут. Хорошо поучил мерина, потом развернулся, чтобы забрать тулуп, и еще разок педагогику применил. И вылечил коня от строптивости, как шелковый стал».
«Чего не бывает, — пишет Владимир Шустов (Донецк), — на глазах у меня взорвался… индюк. Раздувался, раздувался, и вдруг рвануло, как будто лопнул воздушный шар. Оказалось, наклевался бедняга карбида…»
И еще любопытный случай. «Серую куропатку и в поле не часто увидишь. А тут вдруг влетает в двери поселкового магазина. Как? Почему? Двое рабочих нашей торговой точки оказались охотниками — бережно выпустили куропатку в поле». (В. Чуваев, Тольятти.)
Занятное наблюдение сделано в Волгограде. (Письмо Анастасии Ивановны Скиловой.)
«Недавно на остановке «36-я школа» вошла я в трамвай. И что же вижу? Воробьи едут! По-хозяйски прыгают по дорожке между сиденьями. Всеобщее оживление, смех. На остановке из задней двери воробьи вылетели, но тут же влетели в среднюю и снова поехали, отыскивая что-то съедобное. В деревне, знаю, воробьи подозрительны, осторожны — «на мякине не проведешь». А в городе голуби, воробьи и вороны становятся терпимее к близости человека».
Кстати, и о воронах. Их сообразительность может поразить многих. Игривость тоже. Мы писали уже о том, как вороны научились кататься в Москве с золоченых куполов кремлевских церквей. А вот что пишет Нонна Михайловна Щурова (Зеленоград):
«Летела ворона, несла в клюве какой-то трофей. И вдруг выронила. Я невольно от сочувствия охнула. А ворона спикировала, поймала ношу и вдруг опять выронила. Я подумала: вот разиня! А птица снова еду поймала и снова выпустила из клюва. Ворона играла!»
Несколько любопытных картинок с деревенских дворов. «Слеток вороны досаждал матери, непрерывно просил еду. Ворона кормит, а он опять просит. На моих глазах ворона сорвала какой-то листок и сунула в разинутый клюв». (И. Лапин, г. Кинель.)
«Сижу как-то возле дачного домика, и вдруг на колено взбегает ящерица. Сидит, на меня смотрит. Осторожно отодвинул ее, а «зверь» опять — на колени. Замечаю: в уголке рта торчит у ящерицы щетинка длиною в полспички. «Может, ты хочешь, чтобы я ее удалил?» Ящерица, видно, этого и хотела — щетинка явно мешала ей бегать в траве и нормально охотиться. Прыткое существо спокойно отдалось в мои руки. Выдернул я щетинку. Ящерка с минуту еще сидела у меня на колене и юркнула в щелку между камнями. Знаю, что некоторые животные в критических случаях ищут помощи человека. Но чтобы ящерка!..»
(Г. Булычев, Донецк.)А теперь представьте двух петухов, живущих в соседних дворах. Естественно, дракам быть полагается.
«Наш петух постоянно был битым и прятался, как только его конкурент заявлялся во двор. Тяжело видеть соперника в фаворитах у кур. А что сделаешь, шпоры у нашего петуха были недлинные и тупые. Решил я Петю вооружить. Свернул из жести два острых рожка, припаял на концы патефонные иглы и надел грозное это оружие на петушиные шпоры.
И вот однажды по-хозяйски появляется во дворе соседский петух-забияка. Наш не успел скрыться, и драка произошла. Не сознавая, в чем дело, подчиняясь только инстинкту, Петро нанес сопернику, как видно, серьезные раны — соседский петух не побежал, полетел, покидая наш двор, и с той поры больше не появлялся. Петруху я разоружил. Но выбрасывать стальные шпоры не стал — вдруг пригодятся».
(А. В. Жеромский, Воронеж.)Аисты носят в гнездо свое все, что попало: обрывки бумаги, тряпицы, фольгу, шнурки от ботинок, кусочки кожи, щепки. Однажды нашел я руку от пластмассовой куклы. Но то, что однажды в гнезде аистов, расположенном на крыше дома в селе Долна, увидела немолодая уже Драгостица, всех поразило. Вот что пишет об этом Ирина Калотау из Кишинева: «На красной линялой ленте висело семь золотых монет с припаянными ушками, так называемые «лефты». Украшенье носили богатые девушки в селах во время владычества турок. Где подобрали аисты драгоценный наряд, можно только гадать».
Особо заметный герой рассказов сегодня — заяц. Это легенда, что заяц труслив. Просто природа для спасенья ему подарила очень быстрые ноги. Но использует заяц их не только для бега. Прочтите:
«Мой друг неожиданно крикнул: «Смотри!» Из рощи выскочил заяц-русак. За ним во всю мощь летела лисица. Расстояние сокращалось. И тогда заяц вдруг прыгнул влево, резко остановился и, угрожающе подняв передние лапы, решительно кинулся на врага. Он несколько раз ударил лису по морде, отпрянув назад, подскочил и снова ударил. И надо ж: лисица — гроза для зайцев! — поджав хвост, убежала. Мы ахнули: «Вот это да!»
(Ю. Макаров, Москва.)А вот что пишет о зайцах Джамиль Петрович Коростелев (г. Заречный Свердловской области).
«Было несколько случаев. Однажды, спасаясь от нашей собаки, заяц влетел в деревню и скрылся, шмыгнув в тесную дырку забора. Собака пролезть в нее не могла и виновато скулила. Мы стояли обескураженные. А хозяин двора, засмеявшись, сказал: «Заяц уже не первый раз пользуется этим приемом».
И еще один случай сметливости косого. Собаки сбились с гона и крутились на одном месте. Мы подошли и не можем понять, куда же зайчишка делся — выходного следа не видно. Один из нас случайно поднял голову и увидел зайца на уступе скалы высотою примерно в пять метров. Как забрался он так высоко, мы не поняли, но за умную сметку пощадили ушастого… А однажды во время осеннего гона лай собак оборвался. В нужную сторону мы прошли с километр и увидели стадо коров. Пастух рассказал, что заяц забежал в стадо, а собак коровы остановили. По словам пастуха, это явление наблюдал он не в первый раз. Возможно, заяц был все время один и тот же — однажды спасся случайно, а потом уже знал, что следует делать, когда собаки «сидят на хвосте».
15.03.2002 — Их помнят
В детстве мудрая чья-то рука под Новый год положила мне под подушку книжку с названьем «Животные-герои». Этот подарок, возможно, повлиял на выбор моих жизненных интересов. До сих пор помню животных-героев: волки Лобо и Тито, кролик Джек, Трущобная кошка, голубь Арно…
В 1972 году, путешествуя по Америке, мы с другом сделали крюк в штате Нью-Мексико — побывать в доме любимого писателя детства Сетона-Томпсона. Я много интересного увидел в этом жилище, стоявшем среди пустынных жарких холмов. На стенах висели картины («Сетон-Томпсон был еще и хорошим художником») его героев. А в кабинете дочь писателя открыла ящик стола, и на листочках плотной бумаги я снова увидел прежних знакомых — писатель их помещал на широких полях своих книжек.
Перелистывая недавно уже пожелтевший давний подарок, я стал вспоминать животных, ну пусть не героев, но все-таки оставивших в памяти след. И сразу вспомнил весну 1970 года, безбрежное половодье в заповеднике на Мещере. С ученым Святославом Приклонским мы плыли на лодке по затопленным дубнякам, наблюдая диковинные картины: зайцы на островах, бредущий по воде обессилевший лось, барсук, искавший спасенья среди зайцев, раздувшаяся на солнце кабанья туша, на которой пируют вороны.
