Сергей Голубицкий - Как зовут вашего бога? Великие аферы XX века.
Также предполагается, что Зелигман узнал о Бюно из газет в связи с триумфальной ролью последнего в деле Дрейфуса. Сердце старого банкира дрогнуло от умиления, и он интуитивно потянулся к благородному французу. Именно такая версия пользуется наибольшей популярностью у исследователей. Мне же она кажется откровенно натянутой. Джесси Зелигман на протяжении долгих лет находился в самой гуще событий, связанных с Панамским каналом, и как-то трудно представить, что он не знал главного инженера стройки века!
Думаю, все было иначе: Зелигман и Герц давно положили глаз на Филиппа Бюно-Варийа, а после краха Международной Компании сделали на него свою главную ставку. После того, как Корнелиус Герц спешно ретировался в Туманный Альбион, а Жак де Райнах застрелился, контроль над Панамским каналом был утерян. Можно предположить, что роль Филиппа Бюно-Варийа как раз и сводилась к восстановлению этого контроля. Именно с этой целью он спешно вернулся во Францию и приступил к тесной работе с создаваемой Переходной Компанией.
К слову, если допустить именно такую версию — Бюно как человек Герца—Зелигмана — роль газеты «Le Matin» в деле Дрейфуса становится предельно логичной и внутренне мотивированной.
В 1901 году Филипп Бюно-Варийа отправляется в продолжительно турне по Америке. Не пройдет и двух лет, как поездка этого никому не известного человечка увенчается ни много ни мало — появлением на свет нового государства! Вояж Бюно полностью спонсировал Джесси Зелигман. По другой версии, деньги дали бывшие крупные вкладчики Международной Компании, мечтающие о хотя бы частичной компенсации своих потерь. Впрочем, совершенно не важно, кто конкретно оплачивал роскошные апартаменты Бюно-Варийа в нью-йоркском отеле Вальдорф-Астория. Главное, что француз поддерживал самые тесные отношения со всеми заинтересованными сторонами: Зелигманом (Герц к этому времени уже благополучно скончался), вкладчиками Международной Компании и руководством Переходной Компании. Кстати, без связки с последней ни один из будущих гешефтов Бюно-Варийа не мог бы состояться.
Так открылась вторая глава в истории Панамского канала: глава американская.
Краткая предыстория
Технически американская глава в истории Панамского канала началась с визита Филиппа Бюно-Варийа в Нью-Йорк. Но это только технически. На самом деле Соединенные Штаты давным-давно поглядывали в сторону узкого перешейка. И не только поглядывали, но и ловко отщипывали из-под самого французского носа наиболее лакомые кусочки. Правда, делалось это на приватном уровне: американское правительство с головой погрузилось в насущные проблемы гражданской войны. Тем временем частные компании перехватили у незадачливого Августина Соломона концессию на строительство железной дороги, успешно построили ее и выставили «Международной компании по строительству межокеанического Панамского канала» Фердинана де Лессепса такие счета за транспортировку строительного оборудования, что бедные французы в панике объявили очередную подписку на облигации — лишь бы перекупить железную дорогу у американцев.
Вторым по важности (после Корнелиуса Герца) фигурантом американской главы в истории Панамского канала, как помнит читатель, был нью-йоркский банкир Джесси Зелигман, который отвечал за формирование инвестиционного пакета «Международной компании» на Диком Западе.
Зелигман, судя по всему, работал в тесной связке с Герцем, а Бюно-Варийа выполнял ответственную роль «нашего портного в Панаме». После бегства Герца в Англию, где он схоронился от французского правосудия, и аврального свертывания строительных работ Бюно перебрался в Париж и приступил к подготовке многоходовой операции по втюхиванию Панамского проекта Дядюшке Сэму.
Итак, в 1901 году Филипп Бюно-Варийа погрузил свое солидное тело бывшего главного инженера, а ныне — ответственного гешефтсмахера, в каюту первого класса трансатлантического лайнера и отбыл в Новый Свет. Плыл Бюно фешенебельно и элегантно: с шампанским и икрой, а по прибытии надолго поселился в номере люкс 1162 отеля Вальдорф-Астория. А почему бы и нет? Все счета Бюно оплачивали то ли Джесси Зелигман, то ли бывшие вкладчики «Международной компании», то ли еще кто-то очень влиятельный — сегодня уже не докопаешься. Оно и не важно: главное, что жил Бюно не по средствам, а значит, был человеком несамостоятельным, зависимым от чужих желаний.
Расклады перед битвой
Теперь давайте посмотрим, как выглядела позиция американского правительства в вопросе строительства канала накануне исторического визита Филиппа Бюно-Варийа. Гражданская война закончилась, и Дядюшка Сэм принялся энергично наверстывать упущенное: прогибать Колумбию на предмет отъема у французов концессии на строительство Панамского канала и передачи ее Соединенным Штатам. Но не тут-то было. Ведь «Международная компания» де Лессепса хоть и была французской, однако представляла собой не государственную структуру, а частный капитал — факт, вполне устраивающий Колумбийское государство: с частниками всегда проще договориться, а если понадобится, то можно надавать и по шапке: благо опыт работы с Августином Соломоном у чиновников Боготы имелся. Совсем иное дело — могучий северный сосед! Тут по шапке не надаешь, сами кому хочешь голову открутят. Колумбийцы с ужасом представляли себе перспективу передачи прав на землю Соединенным Штатам: это не только оскорбляло их национальные чувства (какая-никакая, а все ж империя, растянувшаяся на сотни километров по центральной Америке!), но и просто пугало с экономической точки зрения — владение самым коротким морским путем между Тихим и Атлантическим океанами делало США ключевым игроком на поле, которое Колумбия по праву считала своим собственным. Дошло до того, что в колумбийском парламенте на полном серьезе проигрывался сценарий, при котором Америка пойдет на прямые военные действия против Колумбии и попытается силой отобрать Панамский перешеек.
Короче говоря, несовместимость интересов привела к тому, что США и Колумбия на долгие годы увязли в бесперспективных переговорах вокруг Панамского канала. Колумбийцы не возражали против строительного подряда, но наотрез отказывались предоставлять права на землю. Американцы, ясное дело, в гробу видели строительный подряд на земле, принадлежащей чужому дяде. Полный тупик.
Отчаявшись получить желанное, президент Теодор Рузвельт дал личное распоряжение о поиске альтернативных путей для строительства канала. И такой путь очень скоро был найден: представительная группа инженеров пришла к выводу, что канал можно успешно прорыть в Никарагуа. Причем не только можно, но и нужно: себестоимость работ с учетом местных климатических и географических условий была на порядок ниже, чем в зоне Панамского перешейка. Почуяв запах денег, одна американская частная компания, не дожидаясь ратификации проекта конгрессом, даже развернула широкий фронт подготовительных работ на новом месте.
Конгресс не заставил себя долго ждать: в 1902 году подавляющим большинством голосов — 309 «за» и лишь 2 «против» — палата представителей проголосовала за выделение средств на строительство канала в Никарагуа. Проблем с получением концессий не было никаких: Никарагуа подписала все, что нужно, буквально за один день. Радостный Дядюшка Сэм ринулся было ковать свою давнюю мечту, но — куда там! Филипп Бюно-Варийа свой хлеб отрабатывал на совесть. К этому времени он уже больше года сидел в гостиничном номере 1162 и плел густую паутину. Оказалось — не напрасно: билль о строительстве канала в Никарагуа просуществовал всего несколько месяцев и скоро был отменен! Теми же конгрессменами. Как?! Очень просто: проверенным французским способом, разработанным Корнелиусом Герцем и реализованным бароном Жаком де Райнахом.
На этот раз роль де Райнаха, собственноручно распределявшего бакшиш промеж законодателей, исполнял выдающийся американский адвокат Уильям Нельсон Кромвелль. Любопытно, что перед встречей с Бюно Кромвелль и без того уже был сказочно богатым человеком. Так что остается лишь догадываться, сколько ему посулили денег и сулили ли вообще: скорее всего, Кромвеллю протянули руку дружбы, от которой адвокат не рискнул отказаться.
Бюно-Варийа ставил гениальную двухходовку, и Кромвеллю предстояло сыграть первый ход в этой партии — заставить конгресс отказаться от никарагуанского проекта и вернуться к рассмотрению Панамского перешейка в качестве единственной альтернативы. Как я уже сказал, Уильям Кромвелль с блеском оправдал возложенные на него надежды: пустив в ход свое завораживающее красноречие и подкрепив его еще более весомыми «зелеными котлетами», адвокат прогнул неподкупных законодателей в правильном направлении, и строительство никарагуанского канала было заблокировано.
