Николай Зенькович - Тайны ушедшего века. Власть. Распри. Подоплека
«…А Президент СССР ничего не знает!..»
Утром девятого декабря 1991 года Вадим Андреевич Медведев, советник Президента СССР, позвонил Михаилу Сергеевичу в машину.
Горбачев в этот ранний час обычно следовал из загородной резиденции в Кремль, и наиболее приближенные к нему знали, что время следования в пути — самое удобное для того, чтобы связаться по телефону. Рабочий день президента расписан по минутам, и найти «форточку» не так-то просто. Поэтому «свои» и пользовались мало кому известной возможностью переговорить с президентом, когда он с полчаса относительно не занят.
— Михаил Сергеевич, — поздоровавшись, спросил Медведев, — не нужно ли подготовить к заседанию Госсовета что-нибудь дополнительно?
Вчера, в воскресенье, Горбачев позвонил Вадиму Андреевичу на дачу в Успенское и попросил ускорить работу над материалом, о котором он говорил раньше. Речь шла об аргументации необходимости и важности сохранения Союза, пагубности его возможного распада.
— Материал нужен сегодня, — торопил президент. — Завтра Госсовет. Хочу снова вернуться к проблеме подписания Договора о Союзе Суверенных Государств.
Медведев, несмотря на воскресный день, уселся за работу. Через несколько часов тезисы были готовы. Из кремлевской приемной президента приехал офицер фельдсвязи, забрал материал и увез в Москву. Там его отпечатали на машинке и доставили Горбачеву на дачу.
Наутро Вадим Андреевич поинтересовался: годится ли то, что он подготовил, не нужны ли еще какие-нибудь документы?
— Теперь уже не аргументы нужны, а кое-что другое, — ответил из машины президент.
По тону, каким были произнесены эти слова, Медведев понял — что-то произошло. Он включил радио, телевизор, но ничего экстраординарного не услышал.
Смысл слов Горбачева стал понятен Медведеву, когда он узнал о «беловежских» документах, подписанных главами России, Украины и Белоруссии.
Запомним фразу, зафиксированную одним из преданнейших членов команды Горбачева, об утреннем намерении президента обратиться совсем к иным аргументам, нежели бесконечные и всем порядком надоевшие увещевания.
Интересные детали того «черного» воскресенья приводит другой близкий Горбачеву человек — помощник и пресс-секретарь Андрей Серафимович Грачев.
Вечером восьмого декабря он с женой ехал с дачи в Москву, на концерт Святослава Рихтера. В машине раздался телефонный звонок. Грачев поднял трубку и узнал голос президента.
— Андрей! — Горбачев был сильно возбужден. — Когда по ЦТ пойдет мое интервью для украинцев?
Пресс-секретарь ответил, что, по его сведениям, вскоре после программы «Время».
— Ты уверен? Ничего не изменилось? Показ не отменен? Узнай, когда точно начнется передача, будет ли интервью передано полностью? Жду звонка.
Грачев из машины связался с телевидением и узнал, что передавать интервью планируют после 23 часов.
— Это слишком поздно, — раздраженно отреагировал Горбачев через несколько минут, когда Грачев перезвонил ему. — Завтра рабочий день, люди рано лягут спать, а ведь важно, чтобы они успели увидеть интервью до того, как узнают про результаты встречи в Минске.
По словам Андрея Серафимовича, было очевидно, что Горбачев уже знал эти результаты, и чувствовалось, что в тот морозный воскресный вечер, отлученный у себя на даче от рабочего кабинета, батареи телефонов и помощников, с которыми можно было бы обсудить ситуацию и выработать линию поведения, он не находил себе места. Вот почему он хотел с помощью интервью немедленно ответить своим соперникам и верил, что, если передать его на час раньше, будет еще не поздно.
Когда и от кого Президент СССР узнал о том, что в Беловежской пуще подписано соглашение о создании Содружества Независимых Государств и роспуске СССР? И сам Михаил Сергеевич, и его ближайшие помощники рассказали об этом достаточно подробно. Суть рассказов одна: Горбачеву на дачу позвонил в воскресенье белорусский лидер Шушкевич и сообщил, что собравшиеся в Беловежской пуще три руководителя «вышли на соглашение», которое и зачитал. Шушкевич проинформировал также, что министр обороны маршал Шапошников поставлен в известность об их договоренности и что уже состоялся разговор Ельцина с Бушем. Буш согласен.
Горбачев при этом известии взорвался:
— Вы разговариваете с Президентом Соединенных Штатов Америки, а Президент СССР ничего не знает. Это позор, стыдобище!
Он попросил к телефону Ельцина и потребовал прибыть к нему в Кремль на следующий день:
— Объяснишь стране, миру и мне!
Тогда, в декабре 1991 года, многие еще не знали, что поездка Ельцина в Минск не была неожиданной для Горбачева. Более того, российский президент уведомил о ней Михаила Сергеевича, а перед отбытием Бориса Николаевича в Белоруссию у них состоялась довольно продолжительная встреча.
Многозначительные слова
В четверг, пятого декабря, Ельцин встретился с Горбачевым и проинформировал его о своем намерении съездить в Минск к Шушкевичу:
— Надо бы нам, россиянам, обсудить с белорусами дела по двустороннему сотрудничеству.
Горбачев не возражал.
— Неплохо бы заодно и Кравчука прощупать, — осторожно произнес Борис Николаевич. — Что он, понимаешь, думает в отношении Союза, став президентом… Согласился прилететь в Минск.
Российский президент наступил на любимую мозоль союзного. Кравчук, Украина в последнее время были непрекращающейся головной болью Горбачева. В воскресенье, первого декабря, на Украине прошли президентские выборы, одновременно состоялся референдум о независимости. Перенервничали изрядно. В самый канун голосования, когда предвыборная агитация должна прекращаться, из-за океанского Белого дома поступила и тут же была растиражирована свободной московской и киевской прессой утечка информации: в случае, если Украина проголосует за независимость, США установят с ней дипломатические отношения.
Возмущенный Горбачев продиктовал сообщение пресс-службы Президента СССР, в котором выражалось недоумение по этому поводу. Буш позвонил советскому лидеру, неуклюже оправдывался: мол, признание независимости Украины международным сообществом еще не означает ее выхода из Союза. Наоборот, это может способствовать ее возвращению в процесс заключения Союзного договора, который остановился из-за неуступчивой позиции этой республики. Горбачев отвечал сухо, давая понять, что воспринял утечку информации из Белого дома негативно.
В телефонном разговоре с Бушем Горбачев сказал, что складывающуюся ситуацию на Украине он обсуждает с Ельциным, что они вместе ищут выход. После референдума планируют провести встречу президентов Союза, России и Украины, чтобы выяснить, какую линию займет теперь Кравчук.
Референдум состоялся. Триумф Кравчука был полный: даже Крым, юг и восток Украины, где традиционно были сильны прорусские настроения, проголосовали в пользу независимости, не говоря уже о западных областях республики. Угроза развала Союза стала реальной. И вот Борис Николаевич, пользуясь моментом, берется уточнить позицию украинского руководства, а может, даже и повлиять на поведение только что избранного президента авторитетом славянского саммита.
— Михаил Сергеевич, давайте согласуем тактику обсуждения этих вопросов с Кравчуком, — произнес Ельцин. — Надо уговорить его не порывать с Союзом.
Уговорить? Горбачев мастер по увещеваниям. Еще до референдума он обратился с эмоциональным обращением к парламентариям страны, призвал их со всей ответственностью отнестись к обсуждению Договора о Союзе Суверенных Государств, предостерегал от разрушения государственности, давал множество интервью, в которых говорил одно и то же. Это были правильные слова, но их обилие и повторяемость приводили к обратному эффекту. Неуемная говорливость президента раздражала, его пространные обращения, подготовленные спичрайтерами-профессорами и рассчитанные на старших научных сотрудников, были малопонятны большинству населения. Вся страна щелкала переключателями телевизионных каналов, ибо выдержать обрушивавшийся в таком количестве словесный поток могли немногие.
Вот и сейчас Михаил Сергеевич оседлал своего любимого конька, закатив перед Борисом Николаевичем очередную пространную филиппику:
— Если дело дойдет до такого вот грубого отделения от Союза, до ухода Украины, то тогда мы сможем столкнуться там с очень опасными событиями… И вообще почему независимость надо интерпретировать как обязательный выход из Союза? Есть республики, которые раньше всех заявили о своей независимости и тем не менее участвуют в строительстве нового Союза…
Противник велеречивости, человек конкретных действий, российский Президент молча слушал и, как после рассказывал, все больше убеждался, что союзный Президент неадекватен сложившейся обстановке, что он явно утратил ощущение реальности. ССГ — Союз Суверенных Государств, за который столь рьяно ратовал Михаил Сергеевич, уже давно расшифровывали как Союз Спасения Горбачева. Интервью, которое показали в полночь восьмого декабря, адресованное украинцам, воспринималось так, как будто они еще не проголосовали за Кравчука и свою независимость.
