Михаил Армалинский - Что может быть лучше? (сборник)
Теперь, после изложения фактов, можно на их основе и порассуждать с более или менее важным видом. Порассуждать в свете эйнштейновской теории, которую я понимаю вовсе не до конца. И скорее всего даже не до середины. Однако понимание даже её кусочка достаточно кружит голову, чтобы не поддаться соблазну полепетать по её поводу.
Эйнштейн предостерегал от формальных и неверных интерпретаций и интерполяций его теории. Когда попытались объяснить любовь силой тяготения, Эйнштейн ответил, что
хотя влюбляться – это не самое глупое, что делают люди, тем не менее гравитация за это ответственности не несёт.
Тем не менее Эйнштейн делал немало ошибок, не умея оценить последствия своей же теории. Одной из главных ошибок было упорное неприятие им квантовой механики, в которой главенствовал принцип неопределённости. Эйнштейн говорил, что
никогда не сможет согласиться с тем, будто Бог управляет миром, бросая кости.
На это Нильс Бор ответил Эйнштейну: «Не надо указывать Богу, что делать».
Так что Эйнштейн сделал своё дело, а теперь я делаю – своё.
Свет мой, оргазмВсе интересы Эйнштейна были направлены на исследования фундаментальных физических явлений: времени и пространства (мелкими проблемами физики он принципиально не занимался).
Такого же рода основополагающим феноменом в человеческом существовании является оргазм.
Вроде ещё никто не рассматривал оргазм как основу человеческого самосознания и религиозного бытия. А вот я – рассматриваю.
До Эйнштейна всё плавало в эфире: представлялось, что свет – это чисто волновое явление, а весь мир погружён в эфир, сквозь который свет пробивается. Эфир этот никак замерить или как-либо прихватить не удавалось, поскольку он был высосан из пальца физиками, чтобы с его помощью можно было описать то, что происходит со светом, будь он чисто волновой природы. Но многие факты не состыковывались, да и сам эфир хотелось за вымя взять, но никак не получалось, какие только эксперименты ни ставили.
Вот Эйнштейн и додумался, что свет – это поток частиц, да ещё который не сплошной вовсе, а испускается пучками, то бишь квантами. Понятие эфира сразу было похерено, и всё застыковалось и заиграло. Хотя многие физики изо всех сил упирались, вроде ленинского Маха, и прижимали к сердцу неосязаемый эфир.
Эйнштейн популярно объяснял кванты света как питие пива, которое можно осуществлять лишь кружками. Но это на территории Германии – он не учитывал, что в России можно лечь под бочку пива и открыть рот. Но тогда можно сказать, что пиво можно пить только глотками, которые тоже есть кванты.
Понятие любви легко уподобить понятию эфира в физике: нечто якобы существующее везде, но никак не определяемое. А я по-эйнштейновски сказал, что никакого эфира-любови нет, а есть лишь оргазм (прообраз света) и стремление к нему. Более того, оргазм, как и свет, испускается квантами спазм.
В ранней юности, впервые познакомившись с понятием кванта, я осознавал это таким поэтическим способом:
При переходе из неудовлетворённого состояния
в удовлетворённое
человеком испускается квант счастья.
Подобие оргазма свету наблюдается и в том, что свет рассматривался Эйнштейном как нечто абсолютное с точки зрения его постоянной скорости, вне зависимости от системы координат, в которой свет двигается. Так и оргазм – абсолютен вне зависимости от того, с какой скоростью движется (взад-вперёд) объект (мужчина-женщина), его испускающий.
Я считаю, что человек, испытывающий оргазм, духовно движется со скоростью света в своей прекрасной системе координат. При наслаждении время начинает замедляться. В своём пике оргазм достигает скорости света, а время при достижении скорости света останавливается. Но лишь на мгновенье оргазма.
Подтверждением тому, что свет оргазма распространяется как материальные частицы, а не является идеалистическими волнами, распространяющимися посредством любви-эфира, является полное исчезновение интереса к движению после завершения оргазма: тухнет источник света, и с последней спазмой прекращается свет – излияние семени.
Аналогии со светом можно продолжать и далее. Как наблюдается изменение скорости света в зависимости от гравитационного потенциала, в котором движется луч, так наблюдается изменение силы оргазма в зависимости от влечения к партнёру.
Так же как скорость света зависит от места его прохождения (is location dependent), так острота оргазма рознится в зависимости от отверстия, в котором он происходит.
Понимание оргазма как света позволяет объяснить, почему за оргазмом следует усталость, даже при отсутствии физических движений. У мужчины переход от оргазма к безразличию весьма быстр, то есть из остановившегося в оргазме времени мужчина выбрасывается безразличием в несущееся время человеческой жизни. От этой резкой смены скоростей (с места – в карьер) и возникает резкая усталость.
В английском языке есть выражение «till the end of time», соответствующее русскому «навсегда», «навечно». Остановку времени можно считать концом времени, и даже краткая остановка – это краткий конец. Когда в песнях поётся «I will love you till the end of time», to получается весьма реалистическая картина – любовь длится до мгновения оргазма (end of time), после которого она исчезает с наступлением безразличия.
Продолжая лингвистические ассоциации, можно привести пример из русского фольклора. В этом свете (а свет, как мы постулировали, это – оргазм) поговорка «Кто поёт и ебёт, два века живёт» подтверждает замедление времени в наслаждении и его остановку в оргазме. Иными словами, при пребывании в частом оргазме время приостанавливается и, следовательно, жизнь удлиняется по сравнению со временем жизни человека мало или вообще не ебущегося.
Сам Эйнштейн в ответ на жалобы о якобы сложности его теории для понимания дал такой горячий эротический пример, точно описывающий суть его теории:
Час, проведённый с красивой девушкой на скамейке в парке, пролетает как минута, а минута сидения на горячей плите тянется как час.
Он скромно не уточнил, насколько ускоряется время, если быть с девушкой, не на скамейке, а на лежанке?!
Итак, моя аксиома – свет – оргазм – это основополагающая постоянная, описывающая человеческую реальность.
ФормулищеЕсли Фрейд выявил сексуальную основу человеческого бытия, что называется, «на пальцах» (на словах), то Эйнштейн открыл физико-математическую интерпретацию человеческой вселенной с помощью своей знаменитой далеко идущей формулы:
Е = m · с2.
Суть её заключается в том, что энергия превращается в массу, а масса в энергию, причём даже малая масса может превратиться в огромную энергию благодаря тому, что после массы стоит колоссального размера коэффициент – квадрат скорости света.
Объяснить формулу простым русским языком можно так: берёшь маленький кусочек любого дерьма, умножаешь на огромнейшую цифирь и враз получаешь кучу проблем или удовольствий.
Народ давно ощущал способность перехода массы в энергию и наоборот, и это, как всё людское, нашло своё отражение в языке. Выражения: она – настоящий «сгусток энергии» или у него «масса энергии» предвосхитили Эйнштейна с давних пор – идеи носились в воздухе.
В моих же системах координат смысл Формулы таков: капельная масса семени, усиленная мощью оргазма, превращается в огромную энергию жизни нового человека.
Этой же формулой объясняется усталость (потеря энергии) после оргазма, которая весьма значительна, хотя вызвана утратой крохотных по массе капель спермы. Несоответствие огромной усталости и безразличия нескольким капелькам объясняется великим наслаждением (светом в квадрате).
Безотносительная красотаЭйнштейн не только гонялся за наслаждением, но и ощущал его краеугольную значимость. Это осознание ярко высветилось в его фразе, написанной в 1946 году, ибо к тому времени Эйнштейн уже точно знал её верность:
Суть (хотя её почти не обсуждают) заключается в том, что верхняя половина планирует и думает, тогда как нижняя половина определяет нашу судьбу.
А вот я эту суть только и обсуждаю, ибо, уточняя Эйнштейна, оргазмы определяют нашу судьбу. А они испускаются источником света – половыми органами. Они же, в свою очередь, как я уже писал, являют безотносительную красоту, на которой подсознательно строится эстетика.
Эйнштейн же ставил красоту превыше всего, поскольку именно её он использовал как первый критерий правильности своих теорий. Так как человек, очевидно и безусловно, есть мера всех вещей, то неизбежно, пусть подсознательно, Эйнштейн соизмерялся с человеческой красотой при поиске красоты в физическом мире.
