Михаил Меньшиков - ПИСЬМА К РУССКОЙ НАЦИИ
число нервных клеток начинает уменьшаться, способности слабеют, вероятно, до полного одичания, то есть до прирожденной нормы клеток. Даже гениально одаренные артисты, вроде Антона Рубинштейна, не могут себе позволить «полного отдыха» даже на один день без того, чтобы не почувствовать понижения своих сил. Вероятно, это же значение имели выработанные древними правила: «Сагре diem», «Nulla dies sine linea» («Лови мгновение», «Ни дня без строчки». – Ред.).
К глубокому сожалению, наша национальная лень выработала другую мораль: «Над нами не каплет», «Поспешишь – людей насмешишь», «Дело не медведь – в лес не убежит» и т. п. С этими формулами народной глупости давно пора покончить. Жизнь страшно коротка, возможности неисчерпаемы, следует «спешить делать добро», как проповедовал святой доктор Гааз, и единственно, в чем не грех полениться, – это в делании зла. Молодежь, вступающая в жизнь, должна знать, что от нее зависит или закопать свои таланты, подобно евангельскому ленивому рабу, или внести их родине с блестящими процентами. Старикам, конечно, поздно мечтать о развитии погасающих сил, но молодежь должна дорожить возрастом, когда ее природа пластична, когда есть полная возможность досотворить себя, довести до высшего развития сил. Многие не понимают, как это сделать и почему практика всех деятельностей неизменно усиливает их. Теория, изложенная профессором Сикорским, бросает на это научный свет. В дополнение этой теории я предложил бы следующую, более поэтическую, чем научную, схему. Организм наш, подобно улью пчел или муравейнику, представляет огромное скопище живых индивидуумов – клеток, которые делятся на касты сообразно разделению труда. Как у названных насекомых, в организме есть клетки-трутни, клетки-воины, клетки-рабочие всевозможного рода. В обленившемся организме происходит то же самое, что у пчел, у которых отродилось слишком много трутней. Пчелы справляются с этой бедой довольно жестоко, но, мне кажется, и человеку-лентяю нечего жалеть свои бездеятельные клетки. Для уменьшения их нет нужды принимать иные меры, кроме увеличения работы. Упражняйте свои рабочие способности – этим вы заставите кровь приливать к рабочим органам, начиная с специальных участков головного мозга, для усиленного их питания и равновесия. Прилив же крови к деятельным клеткам повлечет отлив ее от бездеятельных: последние будут хиреть и атрофироваться. Каждый молодой человек, сознательно глядящий на свое место в природе, может или превратить себя в больной и заглохший улей, наполненный трутнями, или в улей клеток деятельных, жизнерадостных, жизнеспособных, строящих соты существования и наполняющих их медом счастья. Аналогию эту можно провести и далее, распространив на организм общественный. Легко понять, что отдельное тело, охваченное засильем клеток-трутней, в своем целом представляет исполинского трутня. Илья Ильич Обломов при всех его симпатичных качествах был вредный трутень; хуже того, он даже не годился для функции трутня, превратившись заживо в паразита своих крепостных. Чрезмерное умножение таких паразитов ведет к краху весь строй народный, органически сложившийся.
У нас провозгласили великой реформой освобождение крестьян от помещичьей власти. И в самом деле реформа была благодетельна, ибо Илья Ильич – какой же он был помещик? Какие же были помещики Чацкий, Рудин, Лаврецкий, Райский и пр., не говоря о гоголевских героях? Но у нас не заметили, что нужда-то в деятельных руководителях народа была и осталась. Осталась ничем не возмещенная, но крайняя нужда в таком человеческом типе, как Костанжогло, Штольц и даже Собакевич, если расшифровать его из карикатуры. Если бы аристократия (во всем свете) не изнежилась, не потеряла своих рабочих способностей, она никогда не уступила бы ни третьему, ни четвертому сословию. Древние бароны, завоеватели Европы, были и физически, и психически более деятельными, более сильными людьми, чем те рохли, которыми они овладели. Древние аристократы упражнялись каждый день в военном искусстве и были артистами насилия. Обеспечив победу, они совершенствовали свои способности побеждать не только мечом, но и повелением, распоряжением, более умным, нежели могли додуматься их вассалы. В каменных раковинах многовековых замков жила одно время не только по титулу высшая раса, а и по существу. Но когда покорение народа за страх и за совесть было закончено, когда исчезла необходимость трудиться ежедневно и «изо всех сил», великая раса изнежилась, впала в бездеятельность и бессилие. Революция смела не силу, а бессилие.
Каждое поколение офицерства, вступающее в жизнь, должно помнить, что оно главный носитель аристократического принципа в обществе. Офицерское звание есть рыцарское и несет в себе заветы рыцарства. Офицеры по происхождению даже не из дворян получают личное дворянство. Из всех профессий, конечно, наиболее благородной является та, что ставит задачей, когда потребуется, «положить душу за други своя», за родину, за ее державу. Но мне кажется, мало хотеть быть благородным – надо суметь сделаться таковым, надо воспитать в себе какие-то особенные способности. Многие не подозревают, что в область благородства входит трудоспособность, но, в конце концов, может быть, это главное условие благородства. Что толку в том, если вы желаете честно исполнить долг свой, да не можете это сделать – не хватает сил? Очень глубокое и решающее значение имеет повеление Государя Императора офицерству трудиться не как-нибудь, а «изо всех сил». Иначе – если говорить о честном долге всей жизни – и нельзя его выполнить, как напрягая все силы. Чуть вы оставили праздными часть сил, эти бездействующие силы отмирают и вы становитесь ниже себя. Если из пониженной нормы оставляете праздными еще часть сил – и они атрофируются, как все бездействующее, вы еще понижаетесь на одну ступень и идете постепенно до дна ничтожества. Может ли быть речь о честном исполнении долга при наклонности не доделывать его, не доканчивать, не доводить до идеальной высоты? Идеальная же высота задачи требует напряжения всех сил и в награду за этот героизм прибавляет энергии. Верно сказал Шиллер: «Человек растет по мере того, как растут его цели». Поэт говорил, очевидно, о целях осуществляемых, а не тех, о которых господа Обломовы и Рудины умели говорить, и только говорить.
Офицерству более, нежели какому сословию, необходимо быть благородным не на словах только, а наделе. Благородство на словах повело нас к севастопольскому и маньчжурскому разгрому. Я не хочу омрачить этим память действительных героев, работавших и до этих кампаний, и во время них изо всех сил и отдавших жизнь за Отечество. Но, очевидно, кроме героев у нас были и не герои, и именно на совесть последних должны пасть ужасные результаты последних войн. Если бы все были герои, если бы все, подобно Макарову, «помнили войну» еще в мирное время и подготовлялись к войне изо всех сил, то, конечно, Россия не переживала бы теперь нравственных мучений, а могущество ее было бы безмерно укреплено новой славой.
Обленившимся героям вроде Бельтова и Рудина бесполезно было бы говорить самые святые истины и напоминания. Но офицерская молодежь, только что вступающая в жизнь, несомненно, имеет в своих рядах и героев дела, – но даже герои дела, то есть люди искренние, способные на подвиги, не всегда в состоянии их выполнить, ибо этому нужно научиться. Наука длинная, можно сказать – бесконечная, но необыкновенно простая: работайте «изо всех сил» – вот и все. По повелению Государя Императора недавно установлены начала физического воспитания, гимнастики и военного строя. Это воспитание должно коснуться всей народной молодежи, будущих солдат, и офицеров. Во главе великого дела поставлен генерал Воейков; ему следует пожелать всевозможного успеха, как заслуживает большой благодарности и главный до сих пор инструктор потешного движения – полковник Назимов. Ходят слухи, будто с назначением генерала Воейкова полковнику Назимову придется оставить дело, над которым он столько потрудился. Как жаль, если это правда. Гимнастика и военный строй есть первое, с чего начинается воспитание энергии – не только физической, но и душевной. Приучаться постепенно преодолевать препятствия, сначала маленькие, затем все больше и больше, – вот простой способ побеждать великие препятствия. Исчерпайте производительно весь свой запас сил. Даже у слабых людей этот запас огромный – они только не знают об этом и не умеют открыть себя. Часто маленькие люди, измученные своей незначительностью, умирают, не подозревая, что могли бы быть великими.
20 августа
ВЕЛИКОРОССИЙСКАЯ ИДЕЯ
Нам нужна великая Россия.
Из речи СтолыпинаСегодня открывается памятник государственному мученику, павшему от руки еврея. В лоне «матери городов русских» упокоился великий гражданин, в сердце которого горели те же государственные начала, что свыше тысячи лет назад вдохновляли государей новгородских и киевских.
