Владимир Мединский - Война. Мифы СССР. 1939–1945
Но знаете, что поразительно? Та внешняя легкость, с которой было сотворено это военное чудо, сразу же вызвала шквал скептических оценок. Со стороны наших союзников немедленно заголосили политики: мол, Советский Союз просто воспользовался плодами многолетних усилий американцев. Потом подключились историки: мол, японские вооруженные силы были уже морально подавленны Штатами, а потому совершенно не способны сопротивляться.
Что ж, вероятно, именно потому перед подавленными и обессилевшими «джапсами» и топтались годами, не зная, что предпринять, американские генералы.
Как же так вышло, что Япония, которая собиралась сопротивляться советским войскам минимум год, начала просить о капитуляции уже через ПЯТЬ дней?
Хроника заранее объявленной поркиК августу 45-го сухопутные войска Японии состояли из четырех частей, разбросанных по Азии. Квантунская группировка в Манчжурии и Корее находилась в центре. По ней и ударил Василевский, которому была дана вся полнота власти при планировании и проведении операции по разгрому Японии.
Основной удар наносился со стороны Забайкалья с территории Монголии — в обход укрепленных районов, рассекая японский фронт на две части. На пути наступления советских войск находилась безводная пустынная степь и горный хребет Большой Хинган — прямо-таки задача для альпийских чудо-богатырей Суворова. Встречный сильный удар наносился со стороны Приморья. Цель — полное окружение главных сил Квантунской группировки в кратчайшие сроки.
При успешной реализации плана, маньчжуро-корейский регион сразу же переставал кормить метрополию и снабжать ее сырьем. Это раз. Огромная японская армия в Маньчжурии больше не могла быть переброшена на защиту собственно Японии, чего, кстати, особо боялись в Вашингтоне. Это два. Отсекались экспедиционные силы в Китае и Южная группа армий. Это три.
Японцы ждали нападения уже несколько месяцев… Еще в апреле в разгар подготовки к Берлинской операции Советское правительство, в соответствии со статьей 3 Советско-японского пакта от 13 апреля 1941 г., сделало заявление о денонсации этого документа. Молотов принял японского посла и озвучил это решение. Телеграммы с новостью отправили в Вашингтон и Лондон.
А ведь как японцы боролись за сохранение нашего нейтралитета! Предлагали по дипломатическим каналам уступить без боя — и Южный Сахалин, и Курильские острова. Еще 9 крайне выгодных для нас пунктов содержало их предложение. Но уже были Тегеран и Ялта, а СССР от своих союзнических обязательств никогда не отказывался. Опоздали японцы.
Объявление войны не было вероломным, как это часто представляют. Это ложь. Японцы были честно и заранее предупреждены, все участники процесса были в курсе.
А вот направление главного удара русских стало для командования Квантунской группировки совершеннейшей неожиданностью. Маньчжурская стратегическая наступательная операция была уже 51-й стратегической операцией, проводившейся нашими войсками с 22 июня 1941 года. Мы уже все знали, все умели. В том числе — и готовить наступления скрытно.
В 43-м «Тайм» поместил Василевского на обложку. Будто знал, что русский маршал будет заканчивать Вторую мировую
Из воспоминании А. М Василевского: «5 июля с документами на имя генерал-полковника Васильева я прибыл специальным поездом в Читу. Одет я был тоже в форму генерал-полковника. Должен отметить, что мое временное воинское звание не раз ставило в затруднительное положение офицеров, ранее знавших меня на фронтах. Когда я прибывал в часть или соединение, дежурный подавал команду; подходит для доклада, как ему было сообщено, генерал-полковнику Васильеву, а видит маршала Вясилевского в форме генерал-полковника. Некоторые из них стояли какое-то время в недоумении с поднятой рукой у головного убора».
Ездить Василевскому-Васильеву в Монголию, откуда будет нанесен главный удар, вообще запрещалось.
Маршал прибыл на новый театр боевых действий не один. С запада было переброшено 400 тысяч имевших боевой опыт солдат. 5-я и 39-я армии были передислоцированы из Восточной Пруссии — они хорошо умели взламывать оборонительные полосы. Две тысячи эшелонов организованно и по возможности скрытно перебросили войска на 9–12 тыс. километров к востоку.
Донесение японского посла в Москве от 17 марта (!), основанное на агентурных данных: «Ежедневно по транссибирской магистрали проходит от 12 до 15 железнодорожных составов. В настоящее время вступление Советского Союза в войну с Японией неизбежно. Для переброски около двадцати дивизий потребуется приблизительно два месяца».
Разрушенный японским дот. Неплохую коллекцию самурайских флагов собрали наши бойцы
Несколько позже к японским агентам стала попадать массовая продукция армейской печати на Дальнем Востоке: «Памятка бойцу в наступлении», «Памятка по летней эксплуатации танков и самоходных артиллерийских установок в Монголии», «О предупреждении заболеваний и сбережении сил», брошюры «Разгром японских интервентов на Дальнем Востоке в годы Гражданской войны», «Маньчжурия — плацдарм японской агрессии», «Вооруженные силы Японии». Были изданы краткие справочники и разговорники, напечатаны плакаты с силуэтами боевых самолетов и кораблей Японии, со знаками различия военнослужащих японской армии.
Японцы отлично знали, что война начнется, и предполагали — когда.
Но они совершенно не могли понять — как и в каком направлении будут нанесены русскими сокрушительные удары.
Как мы не успели спасти 340 тысяч японцевИз воспоминаний А. М. Василевского: «16 июля ко мне в штаб войск Дальнего Востока, находившийся в 25 км юго-западнее Читы, позвонил из Потсдама И. В. Сталин. Это было накануне открытия Потсдамской конференции трех великих держав. Он спросил, как идет подготовка к операции, и поинтересовался, нельзя ли ее дней на десять ускорить. Я доложил, что сосредоточение войск и подвоз всего самого необходимого для них не позволяют сделать этого, и просил оставить прежний срок. Сталин дал на это согласие».
Считается, что Трумэн не сказал Сталину на этой конференции, что именно было испытано накануне в Лос-Аламосе, просто в приватной беседе упомянул про новое оружие. Но у нас могли быть источники информации и помимо американского президента…
Жаль, что нам не хватило этих 10 дней. Они бы спасли сотни тысяч мирных несчастных японских жизней. В военном отношении бомбардировать Хиросиму и Нагасаки было совершен но бессмысленно. Япония стала первой жертвой ядерного оружия — и очень хотелось бы надеяться, что последней, — но в военном отношении практически этого не заметила. Военные историки отмечают, что атомные бомбардировки Хиросимы и Нагасаки
«не произвели на японское правительство должного впечатления. 7 августа, получив оперативные данные о результатах бомбардировки Хиросимы, премьер-министр Судзуки предложил императору Хирохито созвать заседание Высшего совета по руководству войной, но военные руководители выступили против обсуждения возникшей проблемы. Не был даже созван кабинет министров. Военное командование ограничилось посылкой в Хиросиму комиссии для расследования происшедшего. Оно продолжало активную подготовку армии и страны к решительному сражению на территории метрополии»[399].
Если бы американцы сразу узнали о такой реакции, им стало бы очень обидно: вот уж мы нагрешили, такое преступление против человечности совершили, на полмиллиона Раскольниковых хватит — а они даже заседание правительства не провели…
Но, нет, это было послание не для императора… Эту «черную метку» прислали нам. Еще не было «холодной войны», еще не было придумано понятие «ядерный шантаж», а он уже начался. В отличие от японцев, наши, похоже, сразу поняли что такое Бомба. Американцы доходчиво, ценой жизни 340 тысяч человек, объясняли: «Мир теперь будет жить по новым правилам, и правила эти — американские».
Вопреки всеобщему мифу, сугубо военного эффекта бомбардировка не дала. Политический эффект был колоссальный — но, вероятно, не совсем тот, на который США рассчитывали.
На следующий день после Хиросимы поступил приказ из Москвы: начать боевые действия срочно — не 11 августа, а 9-го. История, как говорит банальная истина, не знает сослагательного наклонения. Но я полагаю, что если бы Сталин настоял тогда, в Потсдаме, на начале наступления не на 2, а на 10 дней раньше, то разгром Квантунской группировки произошел бы еще до Хиросимы. И тогда Трумэн не имел бы никаких шансов объяснить собственному народу и мировому общественному мнению целесообразность ядерных бомбардировок. И, возможно, тогда бы — 340 000 мирных японцев остались бы живы.
