С. Рудник - Подлинная история РСДРП–РКПб–ВКПб. Краткий курс. Без умолчаний и фальсификаций
Так, с 10 августа предлагалось начать и в двухмесячный срок закончить операцию по репрессированию наиболее активных антисоветских элементов из бывших кулаков, карателей, бандитов, белых, сектантских активистов, церковников и прочих контрреволюционеров, ведущих в лагерях активную антисоветскую подрывную работу. Кроме того, репрессиям подлежали и уголовные элементы, содержавшиеся в лагерях и ведущие там преступную деятельность. Весь перечисленный выше контингент после рассмотрения его дел в «тройках» подлежал расстрелу без дальнейшего согласования. Приговоры «троек» объявлялись только осужденным по второй категории. Приговоренным по первой категории – к расстрелу – они не объявлялись, чтобы не создавать лишних проблем при приведении приговора в исполнение.
Следующий удар был нанесен по полякам, в первую очередь, по руководящему составу ЦК компартии Польши, польской секции ИККИ и лицам польской национальности, работающим на ответственных должностях в партийно-советских органах, Красной Армии и НКВД. 11 августа 1937 г. приказ НКВД СССР № 00485 обязал органы НКВД с 20 августа 1937 г. начать операцию, направленную на ликвидацию местных отделений Польской организации войсковой и, прежде всего, ее «диверсионно-шпионских и повстанческих кадров» в промышленности, на транспорте, совхозах и колхозах.
Также в первую очередь подлежали аресту поляки: сотрудники НКВД, военнослужащие Красной Армии, работники военных заводов и оборонных цехов, железнодорожного, водного и воздушного транспорта, электросилового хозяйства всех промышленных предприятий, газовых и нефтеперегонных заводов. Во вторую очередь подлежали аресту все остальные поляки, работающие на промышленных предприятиях необоронного значения: в совхозах, колхозах и иных гражданских учреждениях. Отнесение лиц польской национальности к первой или второй категории на основании рассмотрения следственных материалов производилось народными комиссарами внутренних дел республик, начальниками УНКВД области или края вместе с прокурорами соответствующих республик, областей, краев. Списки направлялись в НКВД СССР за их подписью. После их утверждения в НКВД СССР и Прокурором Союза ССР приговор мог приводиться в исполнение, т. е. осужденных по первой категории могли расстреливать, а по второй – отправлять в тюрьмы и лагеря.
А. Я. Вышинский предложил проследить за прекращением освобождения из лагерей и тюрем поляков, осужденных за шпионаж и подлежавших освобождению в связи с окончанием срока наказания. Материалы о таких лицах должны были быть представлены Особому совещанию НКВД.
В соответствии с приказом операцию требовалось закончить в трехмесячный срок. Аресту подлежали выявленные в процессе следствия и до сего времени не найденные активнейшие члены ПОВ по прилагаемому списку: все оставшиеся в СССР военнопленные польской армии; перебежчики из Польши, независимо от времени перехода их в СССР; политэмигранты и политобмененные из Польши; бывшие члены ППС и других польских антисоветских политических партий; наиболее активная часть местных антисоветских националистических элементов польских районов.
Всех, проходящих по показаниям арестованных шпионов, вредителей и диверсантов, предлагалось немедленно арестовывать. Так по существу был издан приказ арестовать всех лиц польской национальности. Он предусматривал внесудебное решение дел арестованных по спискам с кратким изложением сути обвинения. Усердие работников НКВД периодически подстегивалось резолюциями и записками Сталина об арестах и допросах. 13 сентября 1937 г. он писал руководителям НКВД: «Избить (курсив документа. – Авт.) Уншлихта (И. С. Уншлихт – бывший зам. председателя ВЧК и зам. председателя РВСР СССР. – Авт.) за то, что он не выдал агентов Польши по областям (Оренбург, Новосибирск и т. п.)». Выступая на расширенном заседании Военного совета 2 июня 1937 г., Сталин бросил обвинение в троцкизме Ф. Э. Дзержинскому. Он, в частности, сказал: «Дзержинский… открыто Троцкого поддерживал при Ленине против Ленина… Это был очень активный троцкист и весь ГПУ он хотел поднять на защиту Троцкого. Это ему не удалось»[517].
15 августа 1937 г. (приказ № 00486) дошла очередь до жен изменников Родины – членов правотроцкистских шпионско-диверсионных организаций, осужденных военной коллегией и военными трибуналами по первой и второй категориям с 1 августа 1936 г. Рассмотрение дел и определение меры наказания в отношении данной категории лиц возлагалось на Особое совещание. Жены осужденных изменников Родины по данному приказу подлежали заключению в лагеря на сроки, определяемые в зависимости от степени социальной опасности, но не менее чем на 5-8 лет.
Считавшиеся социально опасными дети осужденных в зависимости от их возраста, степени опасности и возможностей исправления подлежали заключению в лагеря или исправительно-трудовые колонии НКВД или водворению в детские дома особого режима, находившиеся в ведении наркомпросов республик. В дальнейшем жен изменников Родины предписывалось арестовывать одновременно с мужьями. В дополнение к этому приказу мужья «изменниц» подлежали аресту и заключению в лагеря на срок в зависимости от степени социальной опасности и также не менее чем на 5-8 лет. Примечательно, что супругов рекомендовалось арестовывать одновременно.
Некоторые структуры НКВД-УНКВД СССР стремились максимально сократить число расстрелянных, заменяя высшую меру наказания тюремным заключением. Н. И. Ежов указал на эти ошибки специальных «троек» УНКВД Оренбургской, Сталинградской и Кировской областей, которые допускали в своей работе массовые осуждения репрессированных к тюремному заключению. Нарком внутренних дел СССР был вынужден подсказать, что самые злостные антисоветские элементы репрессируются по первой категории.
Он приказал сократить осуждение к тюремному заключению, а все дела на уже осужденных «спецтройками» к тюремному заключению пересмотреть, заменив тюремное заключение содержанием в лагерях[518].
В сентябре 1937 г. были доложены первые итоги операции репрессий среди поляков. Всего к 30 августа были арестованы 15 218 человек. Был сделан вывод о массовом насаждении польской разведкой своей агентуры и об исключительной насыщенности ею не только пограничных районов, но и промышленных центров и отдельных крупных предприятий. За три недели органы НКВД СССР под руководством Н. И. Ежова обезвредили более 15 тыс. польских «шпионов»[519].
В связи с продажей КВЖД в СССР вернулись несколько десятков тысяч советских граждан, ранее работавших на этой железной дороге. Они были репрессированы в соответствии с приказом НКВД СССР № 00593 от 20 сентября 1937 г. Харбинцы были объявлены в большинстве своем агентурой японской разведки. 1 октября 1937 г. началась массовая операция по ликвидации диверсионно-шпионских и террористических кадров харбинцев на транспорте и в промышленности. На них, отнесенных к первой и второй категориям, должен был ежедекадно создаваться специальный альбом (отдельная справка на каждого арестованного) с конкретным изложением следственных и агентурных материалов, определяющих степень виновности арестованных, который направлялся в НКВД СССР на утверждение. После утверждения списков НКВД СССР и Прокурором Союза приговор приводился в исполнение немедленно[520].
23 октября 1937 г. вышел новый приказ НКВД СССР, потребовавший «решительной ликвидации возможностей проникновения в СССР агентуры противника под видом перебежчиков». С этой целью предлагалось всех перебежчиков, независимо от мотивов и обстоятельств перехода их на территорию СССР, арестовывать и подвергать самой тщательной и всесторонней следственной проработке, после чего редко кто не признавал своего участия в шпионской деятельности против СССР. Перебежчики, разоблаченные как агенты иностранных разведок, предавались суду Военной коллегии или военных трибуналов. Тех, кто выдержал пытки или признавался в связях с иностранными разведками, все равно заключали в тюрьмы ГУГБ или лагеря через представление следственных дел на Особое совещание. Таким образом, иностранцы, прибывшие, подчас с риском для жизни в СССР в поисках лучшей судьбы, неизбежно попадали в тюрьму или под расстрел[521].
Наряду с «тройками» в течение 1937-1938 гг. активно работала «двойка», так официально именовалась совместная комиссия НКВД и Прокурора СССР, специально созданная для упрощения уничтожения людей, арестованных в порядке проведения массовых операций[522].
Местные органы НКВД составляли на каждого арестованного по массовым операциям краткие справки, в которых указывались лишь анкетные данные арестованного и весьма краткая суть обвинения. Справка высылалась в Москву и рассматривалась работниками центрального аппарата НКВД СССР.
