Ефим Черняк - Тайны Англии
Конечно, охотничий костюм помогал далеко не всюду. В разных странах Баден-Поуэлл принимал различное обличье. Несколько раз он выдавал себя за энтомолога, увлеченного ловлей бабочек. Его знания в этой области были вполне достаточны, чтобы ввести в заблуждение местных полицейских чиновников или офицеров. Именно в такой роли появился разведчик в районе крепости Каттаро в Далмации (тогда провинции Австро-Венгерской монархии). Красивые разноцветные рисунки экзотических насекомых, которые англичанин показывал своим знакомым — офицерам гарнизона, были на самом деле ловко замаскированными схемами укреплений с точным указанием расположения и калибра установленных на них артиллерийских орудий. На осенние маневры австрийской армии в 1891 году Баден-Поуэлл прибыл уже под видом военного корреспондента лондонской газеты «Дейли кроникл». Он сумел определить место, где было намечено провести в присутствии императора Франца-Иосифа и его гостя — германского императора Вильгельма II главное «сражение» и куда не пускали корреспондентов, пробрался в этот район, приняв обличье обычного туриста. Осенью 1892 года он на этот раз под маской художника проник в район маневров итальянской армии в Альпах. Англичанина вскоре заметили. Его рисунки оказались лучшими визитными карточками для итальянских офицеров. И чем меньше Баден-Поуэлл проявлял интереса к маневрам, тем больше рассказывали о них его словоохотливые итальянские знакомые. В конечном счете они сами нарисовали нужные ему детальные схемы и карты. Когда раздался сигнал к походу, разведчик взобрался на соседнюю гору и очень внимательно следил за дорогой и всем, что по ней перевозилось.
Не оставил своим вниманием Баден-Поуэлл и Турцию. Там он познакомился с американкой, которая свела его с комендантом одного из фортов Босфора Хамид-пашой. Тот с восточным гостеприимством пригласил англичанина посетить форт. Когда они подошли к зачехленным орудиям, направленным в сторону пролива, разведчик едва мог сдержать нетерпение. Любезный хозяин без колебаний велел снять брезент и показал пушки — они были старого образца и сравнительно маломощные. Турок с обезоруживающей откровенностью объяснил причины секретности: «Это старые пушки, которые стоят здесь долгие годы, но мы сочли полезным, учитывая действия одной соседней державы, заставить ее предполагать, что мы произвели перевооружение и обладаем какими-то новыми и могучими орудиями».
Не более сложным оказалось изучение укреплений Дарданелл. Из Константинополя Баден-Поуэлл отбыл на пароходе «Валахия», шедшем с грузом зерна. Корабль остановился около Чанаккале, где проводилась проверка судовых документов. Баден-Поуэлл велел спустить лодку, прихватил с собой удочки и принял вид завзятого рыболова. Несколько патрульных катеров, посылавшихся командирами фортов, приказывали капитану поднять якорь, но в ответ с парохода раздавался лишь грохот в машинном отделении. Капитан уверял, что пароход двинется, как только будет закончена починка испортившихся механизмов, и просил посоветовать его «племяннику» в лодке, на какую наживу лучше всего клюет рыба в здешних местах. Баден-Поуэлл сумел тем временем «поймать в мутной воде» все, что интересовало его начальство в Лондоне.
Почти неправдоподобная наглость, с которой действовал британский разведчик, была следствием того, что он хорошо учел «местные условия» — полуколониальное положение тогдашней Оттоманской империи и боязнь турецких властей вызвать недовольство английского посольства в Константинополе.
В течение ста лет, со времени победы Нельсона при Трафальгаре в 1805 году, британский флот не имел себе равных в мире. Английская военная стратегия неизменно основывалась на принципе, сформулированном еще участником разгрома «Непобедимой армады» Уолтером Ролеем, который гласил, что неприятельским десантным армиям надо навязать бой на море до того, как они «набьют свои желудки нашими кентскими каплунами». Этот принцип был несколько поколеблен в 60-х годах XIX в. в связи с изобретением парового двигателя, так как предполагалось, что возможность «перехвата» вражеского десанта теперь исключается и что следует заняться усилением береговых укреплений. Однако это мнение продержалось только до 80-х годов.
Развитие британской военно-морской разведки в XIX в. отставало от разведки военной. В качестве самостоятельного отдела в составе адмиралтейства военно-морская разведка конституировалась в феврале 1887 года. Предшественником этого отдела был комитет иностранной разведки, во главе которого стоял капитан В. Холл — отец адмирала Реджиналда Холла, известного руководителя военно-морской разведки и контрразведки в годы первой мировой войны. В целом же до середины 80-х годов заботы, связанные с составлением навигационных карт, по-видимому, преобладали над вялым интересом, который проявляли в адмиралтействе к сведениям об иностранных военных флотах и береговой обороне. Убеждение в английском превосходстве на море было настолько непоколебимым, что порождало сомнение в том, так ли уж нужны детали и подробности, касающиеся флотов других держав. Более того, это сознание превосходства приводило к тому, что иностранцам позволяли без помех получать сведения, которые позже сочли бы сугубо секретными.
Офицеры нового отдела стали посещать иностранные военные гавани и базы. Один из таких разведчиков — Д. Астон объехал, например, французские порты. Профессиональному моряку часто и не требовалось слишком приближаться к военным объектам для определения всего главного, что занимало разведывательный отдел адмиралтейства. Слабость французской контрразведки позволяла осуществлять это почти беспрепятственно: свои записи Астон сознательно держал в незапертом саквояже, делая вид, что они не имеют серьезного значения. Лишь изредка он прятал секретные бумаги в патроны вместо дроби.
Разведывательный отдел выполнял и обязанности контрразведки. Так, например, он контролировал хранение секретных материалов. Печатание их разрешалось только в типографии «Форин офиса», где можно было проследить за тем, чтобы были уничтожены все экземпляры корректурных листов и набор. Между 1892—1895 годами собственным разведывательным отделом обзавелась британская средиземноморская эскадра. Постепенно такие же отделы были созданы при штабах большинства ( но не всех) соединений английского военно-морского флота.
Впрочем, даже самые скромные начинания наталкивались на непреодолимую стену косности. Л. Астон рассказывает характерный случай. Он изучал методы, применявшиеся Нельсоном для получения информации о передвижении неприятельских кораблей. Знаменитый флотоводец использовал для этой цели фрегаты, наблюдавшие за гаванями, где находились вражеские суда. Фрегат передавал сведения либо непосредственно, либо сигнализировал находившимся поблизости кораблям, которые передавали эти сообщения дальше, как по эстафете. Астон сообразил, что нелепо было рисковать для подобного наблюдения крейсерами, если их обязанности могут успешно выполнить быстроходные яхты или даже рыбачьи шхуны. В случае же нападения они могли спастись бегством, послав сообщение голубиной почтой. Не рискнув сам выдвинуть эту идею, Астон попросил выступить с этим предложением своих более влиятельных друзей из «Форин офиса» и военного министерства. Тем не менее чиновник в адмиралтействе наложил категорическую резолюцию: «Оставить без внимания. Эти птицы могут доставить неверную информацию». Астон добавлял: «Я до сих пор не могу понять, что смутило этого чиновника. Неужели он думал, что враг может поймать голубя, летящего над морем, и заменить дезинформацией отправленное сообщение?»
…Многочисленные поклонники Шерлока Холмса вывели знаменитого детектива из круга литературных героев, представляя его живым человеком, реально проживавшим в доме 221-Б на Бейкер-стрит. Удовлетворяя этот читательский интерес, появилось немало книг, посвященных выяснению биографии Холмса во всех ее деталях, датировке раскрытых им дел и подробно изложенных, и лишь упомянутых Артуром Конан Дойлом. В этих необычных биографиях должны занять свое место и случаи, когда Холмс выступал в роли контрразведчика. Такая роль была вполне естественна для «отшельника с Бейкер-стрит», начинавшего действовать, когда оказывался бессильным Скотланд-Ярд, которому была доверена в то время борьба против иностранных шпионов. А. Конан Дойл рассказывает два случая шпионажа, очень характерных для того времени — конца 80-х и 90-х годов прошлого столетия. В рассказе «Морской договор» из «Форин офиса» похищен оригинал тайного договора между Англией и Италией, сведения о котором, впрочем, уже просочились в печать. «Французское и русское посольства, — заявляет министр иностранных дел, — заплатили бы огромные деньги, чтобы узнать содержание этого документа». Однако вором был вовсе не иностранный разведчик, а брат невесты одного из чиновников министерства. Он зашел к своему будущему родственнику в служебный кабинет, не застал его в комнате и, бросив взгляд на лежавший на столе документ, мигом понял, что может получить за бумагу большие деньги, сунул ее в карман и поспешил незаметно исчезнуть. Преступник запрятал украденную добычу в тайник, но случайность, а потом проницательность Холмса помешали ему изъять свое сокровище и отнести во французское посольство.
