Юрий Поляков - Государственная недостаточность. Сборник интервью
– Вопрос о смене места жительства передо мной вообще никогда не стоял. Мое психоэмоциональное устройство таково, что, если я нахожусь где-то за границей больше двух недель, у меня просто начинается какое-то системное заболевание организма: мне плохо, я начинаю болеть. Казалось бы, ходи, гуляй, думай. Не могу…
– Оторванный от родной почвы, почувствовали, что питание закончилось, батарейки сели… При этом как же нам жить в государстве, которое называют бандитским, где народ отстреливают, как куропаток. Легко ли, любя нашу страну, жить в сегодняшней России?
– Проблема заключается в том, что нынешняя российская власть по своей социально-исторической роли – наша союзница. Любая власть заинтересована в том, чтобы в стране был порядок. Но наша нынешняя власть испытывает страшное давление со стороны «нуворишей», которые очень боятся восстановления нормальной государственности, потому что такова логика государственного организма, что, как только он начинает функционировать нормально, сразу возникают вопросы: а куда делось это? а кто унес вот это? а почему нефть вот здесь, а не там? Поэтому олигархи боятся порядка. Задача людей, которые хотят, чтобы Россия вышла из кризиса и мощно развивалась, – заставить власть выполнять свои должностные обязанности. Руководство же страны должно понимать, что 99 % населения заинтересовано в том, чтобы власть была властью. Тогда все постепенно наладится. Но, заметьте, логика движения свидетельствует о том, что наиболее одиозные олигархи удалены. Это естественный процесс, а то, что было прежде, – противоестественно.
– Вы верите в светлое завтра России?
– «Светлое завтра» – светский символ веры русских людей. Один из признаков русскости – мистическая вера в особую миссию России, в ее светлое будущее. С этим связаны во многом те духовные, научные и исторические вершины, на которые мы поднялись. Те народы, у которых есть вера в миссию своего государства, чего-то добиваются. Вера в высочайшую мировую миссию России неотделима от русского человека.
Беседовала Марина ПЕРЕЯСЛОВА«Трибуна», 22 ноября 2003 г.Интервью 2004
Консервативная революция Юрия Полякова
– Юрий Михайлович, 22 апреля исполняется 75 лет со дня выхода в свет первого номера «Литературки». В связи с этим мой первый вопрос будет банальным, но совершенно необходимым: с какими мыслями, чувствами и надеждами вы подошли к этому юбилею?
– Надо сказать, что это 75-летие – со дня возобновления нашей газеты, а не основания. Первый номер «Литературной газеты» вышел 1 января 1830 года при ближайшем участии Пушкина и Вяземского. Но уже в августе того же года за материалы о Французской революции Дельвигу было запрещено редактировать издание, и газету возглавил О. Сомов. С 31-го по 40-й год газета не выходила, а потом была возобновлена и выпускалась почти десятилетие. В этот период ее редактировали такие известные литераторы, как А. Краевский, Ф. Кони, Н. Полевой.
И затем после восьмидесятилетнего перерыва «Литературная газета» была опять возобновлена, теперь уже по инициативе Горького. Вот почему на нашем логотипе всегда были изображены два профиля: Пушкин и Горький. В начале 1990-х Горький пал жертвой либерального угара: был удален с логотипа. Причем совершенно незаслуженно. И мы предполагаем его вернуть на прежнее место, рядом с Пушкиным.
– Значит, в истории «Литературки» возобновитель Горький сыграл такую же важную роль, как и создатель Пушкин?
– Несомненно. 20-е годы – очень сложный и противоречивый период нашей культурной истории. С одной стороны – неистовые ревнители, с другой – сменовеховцы. Литературная обстановка тех лет была очень тяжелая. Достаточно вспомнить, каким гонениям подвергались Булгаков, Есенин, крестьянские поэты. Вспомним и то, что Блок умер фактически от голода, а возможно, был и отравлен. Как это часто случается, в период революционных перемен к руководству литературным процессом пришли люди малоталантливые, но шизоидно активные, маниакально вдохновленные идеей мировой революции. А почти все крупные талантливые писатели оказались «попутчиками» со всеми вытекающими последствиями.
– Юрий Михайлович, но ведь мы пережили точно такой же период в совсем недавней нашей истории – в начале 90-х годов, когда тех же Распутина и Белова пытались сделать маргиналами…
– Я к этому и веду. Дело в том, что «Литературная газета» была возобновлена Горьким, чтобы «проводить в области художественной литературы принцип свободного соревнования различных группировок и течений». Это выглядело как явный противовес диктату сверхпролетарских и ультраформалистических объединений, которые пытались рулить литературным процессом. И вот в то время, когда еще не были оставлены попытки «сбросить Пушкина с корабля современности», вдруг появляется издание, которое называется не «Красный линотип», не «Революционный хорей», а «Литературная газета», что совершенно явно отсылало современников к давним, дореволюционным, пушкинским традициям. Это было одним из очевидных знаков завершения разрушительного периода революции и начала реставрации. И в этом огромная заслуга Горького. Надо сказать, главные редакторы в те годы часто менялись. Имена одних никому ничего сегодня не говорят. Другие оставили заметный след в советской литературе: Е. Петров, В. Лебедев-Кумач, Н. Погодин, А. Фадеев, А. Сурков, К. Симонов, В. Кочетов, С. Смирнов, А. Чаковский… Я хочу подчеркнуть, что «Литературная газета» возникла именно как гарант преемственности традиций. Именно таковой она старалась быть при Горьком. Поэтому, празднуя юбилей, мы еще как бы празднуем то, что происходит сейчас: отрезвление от упоения саморазрушением, возвращение к пониманию того, что наша жизнь – лишь звено длинной, уходящей в древность неразрывной цепи духовного процесса.
– Однако «Литературка» не выдержала до конца своих функций хранительницы традиций. В период кризиса государственности она скатилась на позиции ультралиберального издания…
– Да, но здесь я хотел бы отметить, что «Литературная газета» в лучшие свои годы старалась сочетать разумный консерватизм и, если хотите, разумный либерализм. Ведь что такое консерватизм и либерализм? Это два инструмента исторического процесса. Потому что либерал всегда предлагает несбыточное, а консерватор пытается вычленить из этого несбыточного то, что допустимо и соответствует традиции. Общественная реальность, которую мы имеем, – это то, что оставляет консерватизм от либерализма. Когда «Литературная газета» стояла на такой позиции, у нее все было в порядке. И надо сказать, в советский период она была одной из самых либеральных газет в Советском Союзе. На одном из заседаний Политбюро «Литературке» было разрешено гораздо больше, чем другим газетам. Она была признана своего рода интеллектуальной лабораторией и клапаном для выпускания интеллигентского пара.
– Поэтому она и стала в то время такой популярной?
– Конечно. Но этим разрешением надо было еще уметь воспользоваться. И Чаковский, возглавлявший газету с 62-го по 89-й год, сделал это блестяще! Я сам в то время был читателем, позже автором «Литературной газеты» и хорошо помню, что в ней всегда был выдержан паритет между либералами, тогда советскими, и, скажем так, почвенниками. И это не было перестраховкой, а являлось уважением к реальности литературного и общественного процесса, где всегда соседствуют разные направления.
– Что же случилось в конце 80-х годов? Почему газета сползла в либерализм «без берегов»?
– Прежде всего, виновато время. Многие тогда поверили, что западная либеральная модель – спасение для страны. В известной степени это случилось по вине тогдашних главных редакторов. Среди них оказались, увы, люди случайные, без воли, без идей.
– Вы пришли в газету в мае 2001 года. Вам пришлось здесь производить революцию?
– В общем, да, консервативную революцию.
– С чего вы начали? Наверное, с кадров, с чистки рядов?
– А вот и нет! С чистки рядов свою деятельность обычно начинают прогрессисты. Смысл консервативной революции заключается в том, чтобы взять лучшее от каждого направления мысли, от каждого человека. Тупиковость ультралиберального пути многие сотрудники к тому времени уже и сами поняли. Ведь в результате газета потеряла тираж, подписку, ушла из регионов. Ну как можно было людям, которые пережили ужасы гайдаровской реформы, в 2001 году рассказывать о безоблачной либеральной идее, которая спасет Россию? Придя, я сразу сообщил сотрудникам, что газета в соответствии со своей исконной традицией будет открыта абсолютно всем направлениям общественной мысли. Никто не собирается изгонять либеральных авторов, но к ним добавятся авторы других направлений. Так мы и сделали. На наших страницах появились имена, которых просто не могло быть раньше: В. Кожинов, И. Шафаревич, В. Распутин, В. Крупин, В. Личутин, С. Ямщиков, А. Проханов, Ю. Кузнецов, Д. Жуков и другие.
