Анатолий Вишневский - Время демографических перемен. Избранные статьи
Тема преступности мигрантов зазвучала с новой силой в разгар кризиса. Зампред подмосковного правительства С. Кошман во всеуслышание заявил, что «армия гастарбайтеров легко может превратиться в армию разбойников»[268], а «Известия» вынесли этот тезис в заголовок одной из статей: «Армия гастарбайтеров может стать армией разбойников»[269]. Эта же тема звучала и в других публикациях газеты: «Что станет с ними, оставшимися без работы? Будут ли они группироваться в банды-стаи и добывать на пропитание себе и своим семьям на “большой дороге”?»[270].
В кризисные 2008–2009 гг. действительно наблюдался рост преступности среди иммигрантов. В 2008 г. число совершенных ими преступлений, по данным МВД, составило 53,9 тыс. против 50,1 тыс. в 2007 г., т. е. выросло на 7,8 % (в 2010 г. оно снизилось более чем на 15 %). А вот как комментирует ситуацию зам. главы Следственного комитета. «Милицейское ведомство фиксирует всплеск преступности именно в среде мигрантов. Мы… не можем безучастно смотреть на рост преступлений, совершаемых иностранными гражданами и лицами без гражданства. Только в прошлом году мигранты, в основном из стран СНГ, совершили 54 тыс. преступлений… По нашим оценкам, рост преступности среди нелегальных мигрантов в прошлом году составил 134 процента… Многие гастарбайтеры переходят на нелегальное положение, объединяются в банды для нападения на граждан, похищения имущества. В ряде регионов выявлены случаи, когда они скрываются в лесах, для того чтобы совершать свои “набеги”»[271]. Официозная «Российская газета» интервью с руководителями Следственного комитета сопровождает заголовками, достойными «желтой прессы»: «Гастарбайтеры уходят в лес. Четверть всех преступлений совершают иностранцы», «Криминальная миграция»[272]. Информагентство выступления руководителей СКП интерпретировало однозначно как свершившийся факт: «В России гастарбайтеры объединяются в банды»[273].
Представители ФМС, лучше знакомые с ситуацией, не раз пытались, ссылаясь на официальную статистику, переломить убеждение в особой криминогенности иммиграции. Отвечая на вопрос о том, «почему появляются такие разные цифры о преступности мигрантов в Москве? Говорят то о 3 %, то о 60 %. Какие факторы способствуют росту нетерпимости общества в отношении мигрантов?», статс-секретарь ФМС Е. Егорова ответила: «Если постоянно упоминать о преступлениях мигрантов, то создается образ врага. В прошлом году отрезали голову таджику, это было демонстративно жестокое преступление. И оно, как ни печально, получает оправдание в глазах части нашего общества: кровь за кровь… Когда представители московских властей говорят на эту тему, они употребляют термин “приезжие”, а это в том числе наши внутренние мигранты, те, кто приехал в Москву из регионов. Именно они вместе с иностранцами дают цифру 60 %».
Однако переломить информационную ситуацию пока не удается. Слова о том, что «…преступность среди граждан, которые прибывают из ближайшего зарубежья, год от года растет, постоянно растет»[274], звучат с самых высоких трибун. Распространение заразных болезней. Миф о том, что мигранты становятся источником распространения инфекционных болезней – еще один компонент общей антимигрантской мифологии. По данным опросов, в больших городах почти половина населения считает, что мигранты распространяют болезни, и СМИ часто поддерживают это убеждение. Газетные заголовки типа «В России каждый десятый трудовой мигрант болен туберкулезом» или «Какие болезни везут в Москву мигранты?» типичны для освещения этой проблемы. Но официальным лицам кажется, что об этом говорят мало. «Есть еще одна опасность, о которой мало кто говорит. Речь идет о санитарно-эпидемиологической проблеме мигрантов. 15 процентов из них больны инфекционными заболеваниями: СПИДом, сифилисом, лепрой, гепатитом», – заявил в интервью «Российской газете» зам. председателя Следственного комитета В. Пискарев[275].
Между тем статистика показывает, что проблема здоровья мигрантов серьезная, но не столь угрожающая, как она часто изображается СМИ и политическими агентами. Например, по официальным данным, туберкулезом болен каждый 125‑й из обследованных мигрантов, а не каждый 10‑й, как явствует из газетных статей. ВИЧ в Москве нашли у 165 человек из 88 150 обследованных за 7 месяцев 2007 г. (т. е. у каждого 534‑го мигранта)[276].
Угрозы национальной безопасности. Было бы странно, если бы стремительно распространяющаяся антимигрантская мифология не породила ощущение угроз национальной безопасности России, которые несет в себе иммиграция. В 2009 г. ФМС на одном из круглых столов в Госдуме представила справку, в которой со ссылкой на неназванных экспертов утверждалось, что если доля приезжих в России превысит 10 %, то возникнут угрозы конституционным основам государства, общественной стабильности и безопасности[277]. Под пером разных «экспертов» этот процент варьирует, но вера в существование такого магического порога, «критического процента мигрантов»[278], прочно укоренилась в сознании россиян. Кажется, в него верят и власти: «Мне бы очень хотелось, чтобы был такой объем прибывающих иммигрантов, при котором они могли бы ассимилироваться в России. Если этот объем больше, то возникают межэтнические и межрелигиозные противоречия»[279].
В. Шнирельман попытался проследить, откуда взялись эти «пороговые» цифры, назвал большое количество авторов, списывающих их друг у друга, но добрался лишь до утверждений этологов, что если у животных доля пришельцев из чужого стада достигает 12–25 %, то их изгоняют силой, чтобы избежать роста напряженности[280]. К человеческим сообществам это едва ли имеет отношение. Кстати, перед распадом СССР, по переписи 1989 г., доля славянских народов (русских, украинцев и белорусов, но с большим перевесом русских) составляла в Киргизии 24 %, в Молдавии 27 %, в Эстонии 35 %, в Латвии 42 %, в Казахстане 44 %, но тогда на эти проценты никто не обращал внимания.
Приносимые иммиграцией угрозы национальной безопасности политики, чиновники и журналисты обнаруживают на каждом шагу.
В то время как в мире преобладает мнение, что денежные переводы мигрантов способствуют смягчению проблем получающих стран и снижению в них социальной напряженности и вытекающей из нее политической нестабильности, Члену Комитета по безопасности ГД РФ кажется, что одним из следствий миграции становится как раз нестабильность на постсоветском пространстве. «Ту часть денежного потока, который покидает нашу страну нелегально, впору называть денежным трафиком. Не на эти ли деньги организуются тюльпановые, бархатные и прочие революции?»[281].
Другая логическая цепочка: нелегальная занятость – криминал – межэтническая напряженность – терроризм. Интервью с генерал-майором В. Летуновским (Погранслужба ФСБ РФ) выходит под заголовками: «Военные бьют тревогу: каждый десятый нелегальный мигрант может быть потенциальным террористом!»[282].
Рассуждения некоторых журналистов звучат просто панически. «Если представить себе, что каждый десятый нелегальный мигрант будет мобилизован в террористические организации…то это уже сила бóльшая, чем российская армия. Если учесть высокую концентрацию нелегальных мигрантов вокруг основных промышленных, финансовых и культурных центров страны, то совершенно очевидно, что потенциал этой силы может оказаться выше возможностей силовых ведомств страны»[283]. Другой журналист пишет, что «если бы все они прошли армейскую подготовку в одном из иностранных государств, они могли бы с легкостью просто захватить Россию, так как в 10 раз превышают по численности ее армию, и к тому же расквартированы по территории страны»[284].
«Проблема» разворачивается в Интернете: «в результате непродуманной и неэффективной политики Кремля в области миграции и демографии вблизи российской столицы и в ней самой было размещено не менее 400 тыс. иностранных граждан призывного возраста (35–40 дивизий!), содержащихся за счет российской экономики и охваченных весьма действенной системой управления…»[285].
В книге, подготовленной в рамках программы Министерства образования РФ «Формирование установок толерантного сознания и профилактика экстремизма в российском обществе», утверждается, что «в современном мире территориальная экспансия обрела ползучий характер и осуществляется с использованием миграции… Государство поддерживает родственные себе находящиеся на чужой территории этнически-религиозные группы, всячески способствуя увеличению их численности и расширению занимаемой ими территории – это тенденция к захвату части территории другой страны изнутри этой страны.
