Сергей Валянский - Забытая история русской революции. От Александра I до Владимира Путина
Сегодня, по прошествии лет зная результаты их деятельности, мы можем дать оценку младореформаторам начала «эпохи реформ». Это были малограмотные, легко поддающиеся манипуляциям люди, много говорившие о будущем процветании, но беспомощные в решении простейших текущих проблем. Не имея собственных мыслей, они полностью подпали под власть западных схем рыночной экономики, причём эту экономику они представляли себе весьма своеобразно, веря, что есть какой-то всесильный чистый рынок, и что он много лучше планового хозяйства.
Они исходили из того, что построение рыночной экономики — это процесс, который в разных странах происходит примерно одинаково, и надо всего лишь наложить на Россию «рыночную матрицу», а дальше всё получится само собой, рынок всё сам образует и отрегулирует. Они говорили, что законы экономики везде действуют одинаково — как и законы физики, — а потому и результаты их применения в разных местах будут одинаковыми. Ясно, что они и физики не знали. Например, вода кипит при 100 °C, но если там, где вы её нагреваете, атмосферное давление выше или ниже 760 мм ртутного столба, то и температура кипения будет больше или меньше 100 °C. Далее, в зависимости от того, как вы её будете нагревать, она раньше испарится, чем закипит и т. д. Примерно то же самое можно сказать и о всеобщности законов экономики.
Вот мнение о проведённых в России реформах лауреата Нобелевской премии профессора Колумбийского университета Джозефа Стиглица (Joseph Stiglitz), высказанное им в газете «The Guardian» 9 апреля 2003 в статье «Разрушение России» («The ruin of Russia»):
«…Имеется и другой взгляд на рыночную экономику, базирующийся на большем равноправии, использовании силы рынков для того, чтобы обеспечить процветание не немногим гражданам, но всему обществу. То, что Россия в переходный период не сумела этого достичь, не должно вызывать удивления. Эта цель реформаторами и не ставилась. Величайший парадокс в том, что их взгляды на экономику были настолько неестественными, настолько идеологически искаженными, что они не сумели решить даже более узкую задачу увеличения темпов экономического роста (выделено нами, — Авт.) Вместо этого они добились чистейшего экономического спада. Никакое переписывание истории этого не изменит».
Если так оценивают деятельность наших «экономистов-либералов» их западные коллегии, то, что же это за экономисты, и в интересах какой страны они работали?! Очевидно, что не России.
А что до противопоставления рынка и плана, — то мы уже писали, что эти понятия из числа тех, которые в чистом виде никогда и нигде не реализовывались в силу того, что они — всего лишь некоторые идеальные модели, такие же, как материальная точка или идеальный газ. Не может быть ни чисто рыночной, ни чисто плановой экономики. И никогда наша экономика не была чисто плановой: всегда были деньги в ходу, и всегда был рынок, хотя бы колхозный.
Для управления чисто плановым хозяйством надо отслеживать связи огромного числа экономических агентов. Каждый житель с деньгами в кармане — уже такой агент. Если число этих агентов — N, то число связей — N(N-l), а число вариантов их реализации — N-факториал. Планировать каждый чих невозможно; очень быстро наступит хаос. Чисто же рыночные отношения — это изначально неуправляемая стихия, то есть хаос. Вот поэтому и нет нигде «рынка» и «плана» в чистом виде. Ни в США, ни в Англии, главных апологетах либерализма, нет свободного рынка. Так или иначе, государство вмешивается в экономику и играет в ней не последнюю роль.
Но перед Гайдаром и его командой стояла задача как раз «разгосударствления», децентрализации. Образцом для наших реформаторов стала Польша, раньше других стран соцлагеря приступившая к подобной реформе. А центральным компонентом польского варианта была шоковая терапия: быстрое, практически мгновенное освобождение рынка с такими неизбежными следствиями, как невероятно высокие темпы инфляции, обесценивание сбережений населения, ломка существующих хозяйственных связей, беспрепятственное проникновение на внутренний рынок зарубежных товаров и т. д.
Польские реформаторы, как и наши, полагали, что рынок сам установит соответствующие данному хозяйству цены, ставки заработной платы, тарифы на всевозможные услуги, в том числе транспорт, электроэнергию и прочее, и само собой установится экономическое равновесие. Все реформаторы того периода, что в Польше, что в России, жили с головами, свёрнутыми в сторону Запада, и не могли себе представить, что положение равновесия может оказаться и неприемлемым.
Экономика — это нелинейная динамическая система; равновесие в ней требует определённого потока вещества и энергии. Она подобна живому организму: чтобы он жил, его надо кормить и создавать внешние условия, совместимые с жизнью. Если же не кормить, то равновесие установится на уровне дистрофии. Кроме того страны существуют не в вакууме, а в окружении других стран, которые конкурируют за жизненные ресурсы. И слабые здесь не выживают. В общем, как и следовало ожидать, экономические успехи Польши оказались сомнительны: в 2002 году безработных тут было 17 %.
Наши либералы-экономисты хватались и за опыт других стран, прежде всего Американского континента: Чили, Бразилии, Аргентины, Мексики. Правда, результаты здешних реформ они изучали по рекламным проспектам Гарварда. На деле же сегодня Аргентина вполне может соперничать с нами по удельному (в расчёте на душу населения) вывозу капитала, и по провалу реформ. В других странах тоже никаких чудес реформирование не дало.
Наши реформаторы к тому же не знали свою собственную страну, а самое страшное, они не понимали структуры и механизма функционирования советской экономики. Они считали возможным создать в России аналог экономики западной, а для этого всю прежнюю систему пришлось «громить» до корня.
Но западной экономики они не знали тоже!
Сравнивать советскую и западную экономики, в силу их полной несхожести, трудно. Они просто разные, примерно настолько же, насколько разные слон и кит. Если посмотреть на этих млекопитающих с физиологической точки зрения, то легко найти общие свойства. У них сходные пищеварительная, нервная, кровеносная, дыхательная системы — ведь они относятся к одному классу позвоночных. Но они и произошли, и развивались в разных внешних условиях. Они по-разному живут, питаются и дышат. Если слона поместить на глубину в какие-то жалкие пять метров где-нибудь в Тихом океане, он жить не будет. Кит будет, а слон нет. Поразительно! Ещё хуже дело, если не перемещать слона в океан, а попытаться переделать его в кита на суше. Вот какое значение имеют условия, в которых развиваются и существуют объекты — будь то слоны, киты или экономики.
Молодые люди, пришедшие в первое правительство Ельцина с рыночной догмой в башке и калькулятором в руке, затеяли расчленить слона, и превратить его в кита. Но поскольку изменить природные условия России, а также и её геополитическое окружение они были не в силах, то там, где был слон, появилось скопище мокриц, ворон, червей, гиен и тараканов, дожирающих слона.
В течение первого года реформ, когда правительством заправлял Гайдар, прилавки быстро наполнялись товарами, — и практически никто не мог их покупать. Но вспомните, именно о полных прилавках заявляли как о главном успехе своих реформ наши младореформаторы! Витрины, вот что они обещали народу. Сто сортов колбасы. А вот, что выставленные на витринах товары народ сможет купить, никто не предупредил.
1992, 14 декабря. — Отставка Е. Т. Гайдара с поста исполняющего обязанности премьер-министра РФ. Назначение руководителя Газпрома В. С. Черномырдина премьер-министром РФ.
Посмотрим на результаты реформ. Мы получили спад производства вдвое, замедление развития самых передовых отраслей, снижение жизненного уровня у 85 % населения с переходом очень значительной его части за черту бедности. Был разрушен экономический, а особенно военный потенциал Советского Союза, а затем и России.
Первые итоги ельцинских реформ[16]
Сегодня нам объясняют, что основным источником средств для нашей радикальной реформы «оказался» имевшийся резерв снижения уровня жизни населения. Иначе говоря, чтобы провести очень нужные для страны перемены, понадобилось отнять средства у населения — больше их взять было неоткуда. Вывод: произошёл обвал, а не реформа. Получается, народ своими средствами профинансировал разгром собственной страны!
В обозримом прошлом, если какой-то враг желал разгромить Россию, он всё-таки тратил свои деньги, а наше государство сорганизовывало народ на противодействие врагу. То, что произошло с Россией в 1990-х годах, не укладывается в уме. Сначала начинаешь думать, что каким-то чудом во власть попали окончательные дураки. Но это сомнительно: не может быть, чтобы дураков «наверху» было так много. Затем: дураки ни одного дела до конца довести не могут, будь то строительство или развал. Значит, во власть попали враги. Вот это уже больше похоже на правду: толпа дураков даже при одном умном враге — страшная сила.
