Сергей Родин - Отрекаясь от русского имени. Украинская химера.
Профессор Б.М. Ляпунов: «В настоящее время русский живой язык делится на наречия великорусское, белорусское и малорусское. Причем названия эти простому русскому народу неизвестны и употребляются только образованными людьми (курсив мой. — С.Р.)».[40]
Работы процитированных выше авторов относятся к рубежу 19–20 вв. и однозначно говорят о том, что никакого «украинского языка» на территории южной России не существовало. Тем более неоткуда было ему взяться здесь в 14–16 вв. И когда украинский филолог Ф.П.Филин утверждает, что именно в эту эпоху «получают широкое распространение особенности, характерные для русского, украинского и белорусского языков» и что эти особенности «продолжали нарастать и в более позднее время» — он или сознательно лжет, или игнорирует реальный исторический процесс, строя свою филологическую концепцию на априори заданной схеме искусственного разделения Русских на «три народа-брата» и просто подгоняя под нее факты.
Впрочем, с украинской филологии — будь она советской или самостийнической — спрос невелик, ибо это не наука, а всего лишь наукообразная пропаганда дешевых и примитивных мифов, фантастичность которых столь беспредельна, что нередко смахивает на шизофренический бред. Чтобы убедиться в этом, достаточно только перечислить ее последние «открытия»: «Украинский язык — один из древних языков мира… Есть все основания полагать, что уже в начале нашего летоисчисления он был межплеменным языком» [41]; «У нас есть основания считать, что Овидий (!) писал стихи на древнем украинском языке» [42]; «Украинский язык — допотопный, язык Ноя (!), самый древний язык в мире, от которого произошли кавказско-яфетические, прахамитские и прасемитские группы языков» [43]; «Древний украинский язык — санскрит (!!) — стал праматерью всех индоевропейских языков» [44]; 'В основе санскрита лежит какой-то загадочный язык «сансар», занесенный на нашу планету с Венеры (!!!). Не об украинском ли языке речь?». [45]
Все эти высказывания — отнюдь не из собрания первоапрельских шуток. Они принадлежат солидным академическим мужам, кандидатам и докторам филологических наук. Украинских, конечно, наук. Вряд ли стоит много распространяться о научной значимости трудов этих «ученых», тем более ссылаться на них по примеру В.Кожинова, ибо опора на подобного рода «науку» может завести в такие дебри, из которых никогда не выбраться.
Это и происходит зачастую с Русскими авторами, берущимися освещать украинскую тему. Многие из них, как и В.Кожинов, наивно полагают, что отнеся генезис «украинского народа» к эпохе 14–16 вв., тем самым защищают древнюю Русь от нахальных посягательств «украинцев». А на самом деле они эти посягательства только узаконивают, ибо идеологи украинства совершенно справедливо считают советскую схему возникновения «трех братских народов» (которой и руководствуется В.Кожинов), абсолютной чепухой. Если уж «украинцы» наличествуют в Речи Посполитой, то могли они явиться там только из Киевской Руси, — в противном случае придется поверить в то, что поляки вывели их искусственным путем вместо Русских, а это уже совершеннейший абсурд: этнос не бройлер, искусственно не выводится.
По той же причине абсолютно безосновательна и схема «трех ветвей» Русского Народа, созданная либеральной историографией в 19 в. и тотчас взятая на вооружение самостийниками в своих собственных целях. Н. Ульянов убедительно доказал, что все эта великорусско-малорусско-белорусская триада никогда не имела хождения в среде Русского Народа, а рождением своим обязана чисто политическим факторам. Навязывание Малороссии в качестве «родного языка» укрмовы точно так же продиктовано политикой, ибо она («мова») — явление не культуры, а антикультуры, плод усилий различных антирусских сил, видевших в ней эффективное средство денационализации Русского населения Юго-Западной Руси. Реалии сегодняшней «самостийной Украины» со всей очевидностью демонстрируют эту ее русофобскую функцию.
* * *
Вот уже десять лет как Киев, древнерусская столица и, по образному выражению летописи, «мать городов русских», пребывает в статусе административного центра «сувэрэнои украинськои дэржавы». И при всем том, невзирая на сверхтитанические усилия, самостийникам так и не удалось за время своего господства заметным образом изменить его национальную и языковую доминанту. Сегодняшний Киев, как и века назад, по-прежнему сохраняет облик обычного Русского города: на улицах, в метро, магазинных очередях, праздничных шествиях и многолюдных митингах все так же доминирует живая Русская речь. Редкие вкрапления в нее «мовы» режут ухо, резко диссонируя с общим языковым фоном города, и воспринимаются как нечто чужеродное, занесенное сюда Бог весть из каких дальних краев.
Картина, однако, разительно меняется, стоит только переступить порог любого официального учреждения: здесь полностью царит украинский новояз. Если вы обратитесь к чиновнику по-русски, он с вами даже разговаривать не станет, прикинувшись глухим или по горло занятым. Причина этой игры «в молчанку» банально проста: вы сталкиваетесь лицом к лицу с фасадом новой власти. Украинской власти. Ведь сегодня Киев — столица «самостийной и нэзалэжной Украины» и его нынешние хозяева с маниакальной настойчивостью стараются подчеркнуть этот судьбоносный для их существования факт. Поэтому все уличные надписи, тексты реклам, объявлений, вывески магазинов и названия остановок в Киеве, как и других городах Малороссии, выполнены исключительно на «мове». А в качестве поясняющего перевода к ней дублируются… на английском языке! Любая официальная документация дается так же исключительно на укрмове. Только на ней ведутся дискуссии в Верховной Раде, хотя вне ее стен подавляющее большинство депутатов привычно переходит на родной Русский язык. Лишь по-украински, с плохо скрытым акцентом, общаются с народом Президент, члены правительства, главы официальных ведомств, представители средств массовой информации.
Слушая их косноязычную, ломаную речь, воочию наблюдая то тягостное напряжение, с каким все эти «дэржавни диячи» вымучивают из себя общение на искусственно сконструированном местечковом новоязе, я всякий раз задумывался над этим странным и трудно объяснимым парадоксом: почему все исторические попытки создания самостийниками «нэзалэжнои дэржавы», в сущности всегда сводились к одному: насильственному внедрению «мовы» — и этим зачастую и ограничивались? Какое бы положение не складывалось вокруг и внутри «Украины», раз за разом воспроизводилась ситуация абсолютного управленческого кретинизма: рушится экономика, голодает народ, разворовываются национальные богатства, хищные соседи готовятся или уже растаскивают «самостийну» территорию, а вожди «украинськои нации» озабочены лишь одним: срочным переобучением народа на укр. яз., ничто их больше не беспокоит. Гори все синим пламенем, только бы народ «забалакав»! Так было в далеком уже 1917-ом, то же повторяется ныне.
Может быть, по какому-то злому року все «украинские правительства» формировались из одних свихнувшихся филологов? Да нет, в украинскую власть всегда шел народ ушлый, с хищной хваткой, весьма ловко набивавший не только свои карманы, но и мошну самых дальних родственников, неисчислимого сонма «сватов» и «кумовьев». Тогда зачем же эта напрасная растрата огромных административных, материальных и интеллектуальных ресурсов? Решение какой сверхзадачи преследует этот воинствующий обскурантизм? Что движет его яростными апологетами и что их вдохновляет?..
Во время своих частых наездов в Киев, я задавал все эти вопросы самым разным людям, в том числе и тем, кто непосредственно занимается внедрением в жизнь этого абсолютно бессмысленного проекта — и ни разу не получил вразумительного ответа. Каждый из адептов украиномовного движения, в меру своей образованности и ангажированности самостийнической идеей, силился объяснить мне смысл происходящего — и всякий раз, вникая в их доводы, я не мог избавиться от ощущения, что являюсь свидетелем массового, поголовного психоза, особого рода социального безумия, в которое вовлекаются все новые и новые жертвы. Безумия, вышедшего из-под контроля и несущего в себе чудовищный потенциал разрушения культуры и общества.
В государстве с умирающей экономикой, где миллионы людей голодают, прозябая в нищенском, полуживотном состоянии, нередко добывая хлеб насущный на городских свалках и мусорниках; где молодое поколение захлестнуто пьянством, наркоманией и уголовной преступностью, а проституция является единственным средством выживания едва ли не половины девушек и молодых женщин; государстве, где посредством туберкулеза и сифилиса смерть выкашивает целые регионы, а больницы лишены простейших медикаментов и не имеют средств, чтобы кормить больных; государстве, где смертность населения на порядок выше рождаемости, а самоубийства приобрели характер массовой эпидемии; где казнокрадством, взяточничеством, разворовыванием и распродажей национальных богатств охвачен поголовно весь госаппарат от ничтожного рядового клерка до главы правительства и Президента, — в этом государстве с чисто параноидальной навязчивостью, раз за разом ставится и решается одна-единственная проблема: как сделать никому не нужную «украинську мову» массовой и желанной, какими средствами принудить пятьдесят миллионов взрослых мужчин, женщин и их детей забыть родной Русский язык и перейти на искусственно созданный суржик.
