Журнал Русская жизнь - Русский бог (декабрь 2007)
Чудны дела Твои, Господи!
Дядя, подари мне на елочку собачку!
По страницам старой новогодней прессы
Сатирикон , 1909, № 52
Рождественский мальчишка
(Сказочка)
Сначала все, как всегда, по-старому, по-бывалому, все так, как полагается в рождественском рассказе: и сильный мороз был, и елка за зеркальным окном у богатого чиновника, и звезды теплились, как лампады всемирные, и тучки грезили… А под окном, тоже по-старому, стоял бедный, но добрый рождественский мальчик, зяб и смотрел, как веселятся богатые дети. Ну совсем так же, как каждый год в рождественскую ночь бывает. Повторяю: и звезды на небе, как свечи, в свечи на елке, как звезды… А дальше невесть что, совсем не по-сказочному: вместо того, чтобы просто и мирно замерзнуть, мальчишка взял, да ни с того ни с сего вдруг так рассердился, так обозлился, что топнул стоптанным башмаком по мерзлой земле. Сначала топнул, а потом плюнул. Плюнув, буркнул:
- Непременно во всех газетах рассказов обо мне понапишут, понапечатают… Все Баранцевичи добрым сделают и сладких слов наговорят… Так-таки зря и замерзнешь без всякого для себя удовольствия. Не желаю!…
Притворился злым, оторвал примерзший было к земле камушек да изо всей силы и швырнул его в зеркальное окно. А за окном богатые дети хороводы водили, взрослые на стульях сидели, сложив руки на животах, успокоенных праздничной сытостью и довольством.
Швырнул… и под забором уселся ждать, пока не замерзнет полегоньку. А в комнате, когда мороз седыми клубами через разбитое окно ворвался и всех холодом обдало, перепуг произошел: ведь ко всему и сынишку младшего у барыни слегка камушком ушибло. Сначала перепуг, а за ним переполох: одна дама в шелковом платье в обморок упала, и ногу в желтом чулке вплоть до колена чиновнику особых поручений показала; папа, он же и действительный статский советник, за полицией горничную Дашу послал; гимназист Сеня среди суматохи горничную в начале коридора в щеку поцеловал, а студент Петя в конце коридора ущипнуть кое-как успел; мама подведенными глазами всю землю обшарила, папа грозно пальцем разбитому окну погрозил и произнес величаво: сначала успокоение, а потом обновление!… Даже мопсик Чекуртышка кошку Мурку за хвост грызнул. Не то чтобы мирное торжество было нарушено, а так как-то изменилось все на часок-другой. Мальчишка же, камнем в окно швырнувший, тем временем, конечно, не стерпел и под забором замерзнуть сподобился, согласно многим статьям устава рождественского, налагаемого на мальчишек писателями. Ну, замерз глупыш, замерз несмышленыш - это бы еще ничего. Скверно то, что он дороги просто в рай не нашел, заблудившись. Да и как не заблудиться среди звезд высоких, частых: хуже леса дремучего, ельника сплошного. И вместо рая попал к Магомету в приемную. У Магомета в тот вечер будни были и как раз приемные часы. Удивился несколько старец, пожал плечами, губами и спросил:
- Что? Зачем? Куда?
- Да я не знаю, дедушка, куда позволите!… Обогреться бы.
Еще больше удивился Магомет, рукой по голове провел, улыбнулся:
- Преждевременно, и не по месту назначения.
- Замерз я, дедушка, как полагается, а дойти, куда следует, не мог, заблудился, и теперь деться некуда.
- Гм… а к нам цензура не пропустит… И по 73-й, и по 4004-й.
Заревел мальчишка непутевый с устатку, да с испугу, засунул палец в рот, слезы так звездочками махонькими и падают, а он грязными кулачонками их по лицу размазывает. Молчит замухрыга, дрожит как осиновый лист. Видит, что не туда попал.
- Нечего здесь нюни распускать у порога моего рая.
Мальчишка сквозь нос и бурчит:
- Да я, дедушка, кроме того, еще и камнем швырялся, стекло разбил, холод в тепло напустил… Страшно уж очень… Может, ты городовому отдашь, а он за уши, да в участок… Отлупцуют, ради праздника…
- Ах ты воитель такой-сякой, людей на праздниках тревожить вздумал… Это по какому праву?
- Да я, дедушка, ощетинился на ихнее, «всехное» свинство, потому как тешатся бедными мальчиками и морозят их ни за понюшку табаку под зеркальными окнами. Забавляются вот уж много сто годов такими скучными приключениями… А мне что? Не хочу я по газетным редакциям таскаться, да на счет своей шкуры писателевым ребятишкам штанишки к праздникам покупать. Не хочу, чтобы про меня спросонок читали!
- Ну уж этого, брат, никак нельзя. Обычай допреж всего… Коран, так сказать, традиции и устои. Против этого нишкни!… Куда же мне девать тебя, дурында никудышная?… Ведь не могу же я тебя в свой рай пустить, раз ты рождественский мальчишка, да еще и стекла бил!… Сам-ка я все же посмотрю: что ты там на земле понаделал?
Отвел Магомет глаза в сторону, чтобы Аллахова разрешения попросить, а затем уже их на Землю опустил, как раз в квартиру с разбитым окном.
А там веселее прежнего: стекло ватой забито, и штора опущена, не видать, не слыхать. Околоточный три рубля крепко в кулаке держит. Барыня в желтых чулках с чиновником особых поручений вовсю любезничает. Гимназист Сеня стихи о прекрасной Даше сочинил.
Студент Петя горничную Дашу убедил.
Папа целых три часа до хрипоты орет: «Сначала успокоение, а потом умиротворение!»: совсем обалдел.
Мама подведенными глазами всю землю несколько раз обшарить успела и всем гостям рассказала, как ушибло милого Коку.
А маленький Кока едет, довольный, обложенный всякой всячиной: тут и конь деревянный, и сабля жестяная, и барабан турецкий, и ружье, и прочая амуниция. Совсем развеселился Магомет, хохочет:
- А дальше кадеты запрос захотят внести: «Известно ли, мол, правительству?», а дальше октябристы не позволят, а затем Мережковский «Возросшего Хама» напишет, а дальше Пуришкевич свиньей захрюкает!… А дальше все по-старому, по-бывалому!… Ха-ха-ха!…
Успокоился Магомет исподволь, поразмыслил и сказал мальчишке:
- Хорошо ли, дурно ли - не ведаю! Но знаю одно - веселее со стеклом разбитым, чем с постоянною елкою. А впрочем… совершив поступок свой, ты все же замерз - да послужит тебе сие в оправдание. Но куда же мне деть тебя? В свой рай пустить тебя не могу, а на ночь глядя гулять по небу тоже холодно. До гурий разных там ты еще не дорос, не твое дело, словом… А обогреться ты уже успел.
Посоветовался Магомет сам с собой и вынес резолюцию:
«По моему соизволению решено мальчишку разморозить, дабы неповадно было зря мальчуганов замораживать; в виду того, что оный, случайно ко мне попавший мальчонка, в газеты запоздал, постановлено мною отправить такового в редакцию „Сатирикона“, ибо сии суть нарушители традиций и обычаев. Дабы подобные случаи иной раз более не повторялись, объявляю для всеобщего сведения, что, как много камнями стекол не разбивай, - стекольщики новые вставят. Но присовокупить должен, что попавшему ко мне ненароком мальчишке рая своего я не показывал, посему размороженный вновь имеет возможность, а также и право, именоваться впредь по-прежнему рождественским».
Стояла ночь великая, красивая, как всегда, по-старому, по-бывалому. Жили злые и добрые, только счастья не было.
Полярный
Под звон колоколов
(История неврастеника)
В период тоски и безверия он услышал звон предпраздничных колоколов, и умиление наполнило его душу.
- …О, моя молодость! О, моя свежесть! Детские годы и запах молодой елочки… Пойду в лес и срублю ее - пусть мои детки повеселятся.
* * *
- К тебе припадаю, полная сил и жизни! Ты принесешь детям радость и красоту!… Прости, что я срезываю тебя, на усладу юности. Только чем резать?… Ножом, что ли? Жаль, что тупой и скрипит… Боже, как он скрипит! Притащишь елку домой - придется клеить глупые картонажи… Детишки с мокрыми носами 6удут вертеться около и мешать… Для чего это все?! Этот визг и плач детей, обделенных игрушкой, нелепые хороводы вокруг елки, сюсюканье взрослых - как это все, в сущности, противно!
И ведь ничего не поделаешь. Традиция, чтоб она пропала! И в будущем году эта пошлейшая елка, и нелепый хoровод, и сюсюканье, и в следующий. Неужели так уж необходимо любоваться на все это? Нет… Пропадай вы там! «Дядя, подари мне на елочку собачку»! Тигра живого подарить тебе, паршивцу! Как это все противно! И елка ведь для него только глупейший предлог, чтобы пошуметь, объесться скверными елочными украшениями и поломать игрушки… У, паршивцы!
И повис так несчастный злобный неврастеник, умиротворенный елкой, на которой он висел долго, долго…
А колокола звонили, те самые колокола…
Праздники
Карет нарядных вереницы…
Довольных лиц беспечный ряд…
То к праздникам сыны столицы
Достать все нужное спешат!
«Все нужное?» Мало ли что к празднику нужно всякому уважающему себя - и себя более чем других - человеку! А жизнь - ведь это сплошной увеселительный праздник! Не для всех, впрочем… И праздничные мотивы тоже не для всех одинаковы… Не считая дней и чисел, в календаре отмеченных красною краской, и не только от Господа Бога, но и от начальства назначенных для получения «праздничных» повышений и тепленьких местечек «за усердие»… Не считая этих чисел, которых у нас в России больше, чем во всех странах, вместе взятых, - иным «избранным» везет еще и на экстраординарные праздники и празднички! Авансик, например, в какой-нибудь миллиончик, на поставку клозетов, то бишь испорченной ржи в голодающие губернии. Несколько пар миллиончиков на «предвыборную агитацию» - с солидными отчислениями в виде излюбленных субсидий, истинно русским Карл-Амалиям на погромно-борзописную деятельность… А то какое-нибудь суденышко a la «Кубань», все жизненные части которого «пропали» из военной(!) гавани, под самым носом бдительного начальства. А то и просто жирная, с позволения сказать, «экспроприация»!
