Абдурашид Саидов - Тайна вторжения
Впервые в жизни я так отдохнула! Сколько живу на свете, — в лес ходила только за дровами. Как же хорошо сегодняшний день прошел! — вздохнула Хадижат.
Ты еще молодая, доченька, а я? В прошлом году они меня вытащили в хуштадинский лес, тоже также посидели, так сладко я поспала под тенью сосен! Мы же живем и ежедневно боремся со своим телом, со здоровьем, не оставляя ни минуты для себя, для тела, для отдыха. Так жизнь и прошла.
Едем домой. У лесной опушки мы догоняем Исхака. Он погоняет ослов, груженых дровами Исхак — студент университета Аль-Азхар, ровесник Шарипа. Учился прекрасно, знаток Ислама, Шариата. Однако университет прекратил платить стипендию. Продолжать учебу не в состоянии и вернулся домой. Его редко видно в селе. Не любит пустых разговоров на годекане, он помогает родителям, занят полезным делом. Призвание его и его талант не востребованы. Такие как он обществу не нужны. Он не умеет воровать, лгать, обманывать, у него есть понятие «халал» и «харам». В нынешнем обществе такие обречены.
Так в поездках Агвали — Тлондода, Агвали — Ботлих прошли последние дни отпуска. В начале августа семья была в Ботлихе. Мы с братом остались в Тлондода. Первого августа руководитель администрации с. Тлондода говорит:
— Завтра глава администрации района собирает актив района. Велели к 12 часам дня явиться в Агвали.
— Что значит актив? Это какие-то избранные люди?
— Нет, каждый администратор села берет по 3–4 человека из села. Видимо, обсуждение ситуации в районе.
Утром мы с Шарипом стали красить крышу дома. Последний раз я ее красил лет 20 тому назад, и с тех пор кровля была нетронутой. Краски оказалось недостаточно, мы решили поехать в Агвали за краской. Как только мы начали спускаться из Тлондода, открылась панорама Агвали. С высоты Агвали видно как с самолета. Множество машин и толпы людей около здания администрации района.
Что-то случилось, такое скопление народа у администрации о чем-то говорит.
Приезжаем в Агвали и сразу к зданию администрации, домой не будем заезжать.
Агвали, 2 августа
Около здания администрации толпа людей, озабоченные, взволнованные, растерянные, «активисты» суетятся, создавая видимость бурной деятельности. У входа в здание администрации дежурят милиционеры с автоматами, каждого входящего тщательно проверяют. Изнуряющая жара мало кого беспокоит. Из Агвали уезжает полный ОМОНовцев автобус. За ним тут же едет несколько УАЗиков, тоже битком набитый милиционерами. Подхожу к одному и спрашиваю:
— Что-нибудь случилось?
— В Гигатли началась стрельба. Говорят идет бой.
У меня в голове зашумело. Сердце замерло. Началось. Все-таки началось! В здании администрации продолжается заседание актива. На этом заседании многочисленные гости из Махачкалы. От Духовного управления мусульман Дагестана приехали зам. Муфтия Ахмед Тагаев и имам мечети г. Хасавюрт Магомед-Саид Абакаров. Последний родом из с. Хуштада Цумадинского района, и тот, и другой основоположники антиваххабистской войны еще в 1989–93 гг. А. Тагаев был руководителем Хасавюртовского отделения Исламско-Демократической партии Дагестана, руководимой и основанной мною. Партии антикоммунистической. А. Тагаев входил в круг людей тариката, которые с давних времен враждовали с группой устара Тажудина, представителем которой является имам мечети г. Хасавюрт, цумадинец МС. Абакаров. Друг с другом они не считались, и потому в Хасавюрте было две Джума-мечети — одна сторонников Тажудина, другая — сторонников Саида-Апанди. Обе тарикатистские, но… Их постепенно стала объединять антиваххабистская пропаганда. И те, и другие были против «ваххабитов». А. Тагаев (мусульманин-антикоммунист) в 1993 году вдруг стал доверенным лицом бывшего первого секретаря ОК КП СС М. Алиева во время выборов в Государственную Думу РФ, впоследствии занял пост заместителя муфтия республики, хотя к тому времени муфтиев было около десятка (кумыкский, лакский и т. д.) Пределом мечтаний людей моего окружения (в основном последователи Устара Саид-Апанди) стало Духовное Управление Мусульман республики, которое они в начале раздробили на национальные гнезда. Ради получения власти в Духовном управлении они готовы были на любые компромиссы с государством и сотрудничество с любыми силами. У них появились Хозяева. На площади им. Ленина в Махачкале. Антиваххабистская стрелка также шла оттуда. Еще тогда, в 1990–91 гг. находящаяся на грани краха коммунистическая система не могла не понимать, что после ее развала реальная сила в республике это исламская община. Валявшуюся под ногами власть могла поднять только организованная, единая, мощная исламская организация. Предотвратить это можно было лишь стравив одних Устаров на других (вражда между Устарами Саид-Апанди и Тажудином), одни религиозные движения против других (сторонников тариката со сторонниками радикального Ислама — «ваххабитами»). Не будь сегодня «ваххабитов» на арене, — столкнулись бы мюриды Саид-Апанди с мюридами Тажудина. Вчерашние атеисты, деятели КП СС и КГБ республики засучив рукава, вдруг стали бороться за «чистоту дагестанского ислама». С чего бы это?! И это рука об руку с настоящими верующими, с тем же МС. Абакаровым, с теми же мюридами Устара Саид-Апанди. По основополагающим принципам Ислама — никаких противоречий. Все признают незыблемость Корана, никаких сомнений в отношении высказываний Пророка (с. г1. в.). Непримиримый спор вокруг второстепенных проблем. Изнуряющая драка с собственной тенью. Обидно. Вспоминаю разговор с МС. Абакаровым осенью 1990 года, который состоялся у него дома в г. Хасавюрт, куда я пошел с просьбой о его помощи и содействия Исламско-Демократической партии. Я ему объяснял, что мы должны делать общее дело ради Ислама, что он, как ученый, должен поправлять нас от ошибок, направлять и пытаться удерживать нашу политику в рамках позволенного Исламом. Сотрудничать с нами он категорически отказался. Отказ свой объяснил:
— Ты еще молодой, Абдурашид. Ты не знаешь коммунистов. Я это все пережил, я это все знаю не по рассказам. Я и сегодня боюсь коммунистов. Выступать против коммунистов и КГБ я не буду.
— Магомедсаид! Я-то думал, что ты только Аллаха боишься. Партия-то умирает, скоро патихiа (отходную — авт.) надо читать! Конец коммунизму, ему место на свалке истории. Мы должны готовиться к смене режима. От нас зависит теперь, каким будет режим в стране и в Дагестане. Только для этого нам нужно работать согласованно, сплотиться, по крайней мере, не устраивать внутриобщинные конфронтации.
— Я тебе дам один совет: не плюй ты против ветра.
— Ветром ты называешь компартию?!
— И КГБ тоже…
— В таком случае я тебе скажу вот что. Я выступаю в нашей организации как политик. Я не Алим. Я желаю все свои действия соизмерять с Исламом, с Шариатом, для чего я призываю ученых к сотрудничеству, а не к огульной критике и охаиванию того, что мы делаем. Ты, как ученый, отказываешься даже в консультативной помощи. По Шариату ли ты поступаешь, отказывая сотрудничать с нами? Не будет ли и на тебе ответственности перед Аллахом за мои ошибки, ибо я просил тебя совета, а ты отказался?
Я добился у него слова, хотя бы не мешать нашей работе. А на хасавюртовскую районную конференцию ИДП явиться он отказался, но, как и обещал, делегировал своего представителя — Абдурагима. Вместо содействия и хотя бы консультативной помощи группе людей Устара Саид-Апанди, активно работавшим в ИДП, имам Хасавюртовской мечети ездил по горным аулам Дагестана и на пятничных проповедях занимался защитой КП СС и КГБ от «необоснованных нападков некоторых авантюристов», имея в виду мюридов Саида-Апанди, особенно Саид-Мухамада Абубакарова и меня. Несмотря на такую тактику Алима, в те годы на все обращения ко мне московских журналистов, ученых института Востоковедения, зарубежных представителей по поводу их поездки в Дагестан, с кем из исламских ученых им встретиться — я первым делом предлагал им встретиться с одним из авторитетных ученых Магомедсаид Абакаровым. По моей рекомендации с ним встречались М. Рощин (институт востоковедения), С. Шарматова и А. Минеев из «Московских новостей», Алексей Малашенко (исламовед) и многие другие ученые, журналисты.
Из здания администрации района взволнованно выходит Магомед Гагиев, администратор с. Агвали. Время около 15 час.
— Иду открывать клуб. Надо собрать молодежь. Будем раздавать оружие. В Гигатли идет бой. Есть жертвы.
— Чье это предложение на счет раздачи оружия? — задал я вопрос.
— Хайбулаев Магомед велел собрать боеспособную молодежь.
Гагиев Магомед пошел в сторону клуба. Магомед Хайбулаев — цумадинец, более 40 лет живущий в Махачкале, родственник нынешнего спикера НС РД, бывшего руководителя ОК КП СС. Ученый физик-математик, руководитель кафедры ВУЗа. Активист общества «Цумада» — землячества городских цумадинцев, точнее — идеолог этого общества. Что ж, и те, и другие получают то, чего добивались последние десять лет. Не могла ожесточенная конфронтация расколотой мусульманской общины дать иную развязку. Тем более, попыток снять эту конфронтацию, искать согласие и не было. Если быть точнее, такие попытки были, эти мероприятия назывались «Круглым столом», «примирением», «маслиатом». Особенно интенсивно эти мероприятия начинались накануне каких-либо значительных событий. Перед выборами, перед съездами народных депутатов — своеобразный полигон зарабатывания политического капитала. Инициаторами часто выступали руководители и активисты общества «Цумада», руководство Цумадинского района. Объясняется это тем, что в обоих противостоящих лагерях лидерами были цумадинцы. Некоторые в республике шутили: «Раздор между цумадинцами — развал Дагестана!» Мир между амиром Багаудином и Магомедсаидом Абакаровым означал мир в религиозной общине Дагестана. На нескольких «миротворческих» мероприятиях я был в качестве наблюдателя. Вел мероприятие министр народного образования Дагестана, цумадинец Бадави Гаджиев. Ревностный борец за сохранение традиций предков в Дагестане, который на мой вопрос о необходимости введения в школьную программу факультативного предмета «Основы Ислама» и арабского языка, еще весной 1991 года ответил: «Не для того совершали революцию в 1917 году, чтобы возвращаться к средневековью!». Он, демонстративно манипулируя четками в руке, координирует диалог между тарикатистами во главе с Магомедсаидом Абакаровым и фундаменталистами во главе с амиром Багаудином. Во благо Ислама, во имя укрепления и процветания мусульман. Он авторитетная личность (для цумадинцев) только потому, что является красным министром и цумадинцем одновременно.
