Валерий Смирнов - Афера на выборах
Нынешний авторитаризм Кремля был заложен еще тогда, во время государственного переворота 21 сентября — 4 октября 1993 года, когда шла борьба вокруг Верховного Совета. Именно в результате победы ельцинской верхушки этот государственный переворот определил возврат России к новому виду тоталитаризма, уже без коммунистических идеалов и иллюзий, и потому гораздо более циничному.
1.7. Конституция по-президентски
Итак, в результате государственного переворота, который формально был совершен из-за отказа президента исполнять действовавшую Конституцию, было дано обещание принять новый основной закон, точнее— выставить на голосование новую Конституцию.
Вообще вопрос с новой Конституцией Российской Федерации взамен старой советской, в которую было внесено множество поправок, ставился уже достаточно давно, еще на первых Съездах народных депутатов. Была образована конституционная комиссия под председательством Румянцева, которая обсуждала различные проекты повой Конституции. Она работала уже года три. Кроме того, в последние месяцы существования Съезда народных депутатов и Верховного совета Российской Федерации был создан комитет по конституционному законодательству, в котором я работал в качестве ответственного секретаря. Все те проекты Конституции, которые к тому моменту существовали, а их было несколько, рассматривались этими органами.
Надо сказать, что в период обсуждения этих проектов реальные авторы нынешней российской Конституции, например, известный демократ того времени Шейнис, на этих заседаниях, носивших не открытый, а рабочий, кулуарный характер, свое возмущение действующей.
Конституцией и существующей системой власти высказывали достаточно открыто. Меня тогда поразило, что их возмущение состояло не в том, что Съезд народных депутатов оставил в действующей Конституции упоминание о советской власти. Ни набор или отсутствие в ней каких-либо прав человека, которые в тот момент никто и ни в коей мере не ущемлял. Ни защита средств массовой информации от давления или цензуры. Короче, их не беспокоил ни один из сюжетов, которые СМИ того времени выставляли как главные аргументы для замены Конституции.
Их волновало главным образом то, что Съезд как высший орган государственной власти может отстранить президента, которого сам же этот Съезд в свое время и поддержал, выдвинув его сначала на пост председателя Верховного Совета РСФСР, затем учредив пост президента, который фактически был создан лично под Ельцина, а затем разрешив выборы по сокращенной схеме, в которых фактически мог победить только Ельцин. Все это были шаги, направленные на то, чтобы привести Ельцина к власти. И вот те же самые депутаты, которые привели его к власти, готовы были теперь проголосовать за его импичмент. Вот что демократов возмущало больше всего. Они это интерпретировали так, что, мол, депутаты Съезда нарушают волю своих избирателей. Хотя было ясно, что депутаты как раз таки в наибольшей степени и выражали волю своих избирателей. И это было основной причиной недовольства и Съездом, и вообще существовавшей системой государственной власти.
Основное достоинство Съезда народных депутатов — механизм столь широкого народного представительства с непосредственным воздействием на высшие органы государственной власти — они предполагали устранить из повой Конституции в первую очередь. То есть изъять из Конституции саму идею высшего органа государственной власти вообще, и конкретно Съезда как возможности широкого народного представительства, во-первых, — а, во-вторых, сделать импичмент президенту фактически невозможным. Вот две основные задачи, которая ставилась перед новой Конституцией со стороны президентских сил.
Третья — это довести численность Верховного Совета до управляемого большинства, работающего в Москве на постоянной основе. По уже упоминавшимся выше причинам, приручить таких парламентариев президентской власти было гораздо проще, чем съезжавшихся на Съезд депутатов. Кроме того, они предлагали существенно расширить размеры избирательных округов, чтобы кандидаты более не могли проводить предвыборную кампанию своими силами, как это было при избрании народных депутатов. Таким образом, депутатские мандаты должны были стать уделом либо состоятельных людей, либо тех, кого поддерживают СМИ. И те, и другие должны были быть на стороне демократов, как им представлялось, если не по классовым, то, по крайней мере, по чисто шкурническим соображениям.
Кроме того, половину депутатов предлагалось избирать по партийным спискам. Вообще, выборы по спискам партий — это система, опробованная оккупационными властями еще в послегитлеровской Западной Германии, потому что она давала возможность фильтровать выбираемых в законодательный орган депутатов через партийный механизм. Иначе говоря, если партия как таковая в I целом устраивала оккупационные власти, в первую очередь по критерию послушности, то она допускалась к выборам. Предполагалось, что в избирательные списки партий будут включены только те кандидаты, на которых оккупационные власти дадут добро. При этом исключение из партийных списков неугодного кандидата будет замаскировано под самостоятельное решение общественной организации, на которую эти власти якобы не могут! оказать никакого давления.
Если же партия таких условий игры не принимала, то она до выборов вообще не допускалась. Это был механизм так называемой денацификации. Реально же под предлогом борьбы с бывшими нацистами и им сочувствующими (под эту категорию можно было подвести любого жителя Германии), оккупационные власти формировали слой марионеточных политиков.
А в российской действительности эту схему предполагалось применить как механизм, обеспечивающий нужное большинство в парламенте нужным партиям. То есть если половина парламента состоит из представителей партий, а допущены туда будут только те, которые угодны правительству, то соответственно никаких неприятностей от такого парламента ждать будет нельзя. Во всяком случае, он вряд ли сможет что-либо сделать конституционным большинством. Это первое.
И второе. Общее число депутатов нового Верховного Совета (называть его Думой тогда еще никто не предлагал) предлагалось даже расширить по сравнению с существующим, 450 вместо 252 депутатов. Казалось бы, какой взлет представительности законодательного органа! Однако если учесть, что эти 450 депутатов избирались вместо 1068 народных депутатов Съезда, то получалось, что представительность сокращается более чем в два раза. А если учесть, что количество депутатов избранных непосредственно, должно было составить лишь половину из них, то есть 225 человек, а вторая половина должна была образоваться из партийных списков, за которые надо было голосовать в тех же избирательных округах, то получалось, ч го реально эти округа увеличивались в 5 раз. То есть, если по действовавшей тогда российской Конституции каждый депутат избирался примерно от 100 тысяч избирателей, то по демократической получалось, что депутата могут избрать только 500 тысяч избирателей.
Это означало, что если при Съезде народных депутатов существовала некая связь между кандидатом в депутаты и населением в том смысле, что кандидат мог реально встретиться со своими избирателями или на собраниях, или на личном приеме, то есть связь между кандидатом и его избирателями была непосредственной, то когда численность этих избирателей дошла до полумиллиона человек, стало понятно, что это нереально. При такой системе очевидно, что кандидата можно избрать, сделав его известным только через средства массовой информации, а, в свою очередь, доступ к СМИ контролирует либо тот, кто имеет деньги, либо тот, кто имеет власть.
Таким образом, по задумке демократов, изменение Конституции должно было привести к тому, чтобы при ее помощи, с одной стороны, обезопасить действующую власть при любых ее последующих антизаконных действиях, а с другой стороны, сделать саму будущую Государственную Думу практически не зависящей от воли своих избирателей даже на выборах. Потому как выбирать они смогут только того, кому власти окажут свою поддержку.
Эта Конституция от Шейниса и компании после государственного переворота и стала проектом, вынесенным президентом на референдум. Она реализовывала главные президентские требования, о которых я сказал выше, а прочая фразеология насчет демократических свобод пре-зидента и его команду интересовали мало. Собственно, она воспринималась ими как своего рода клетка, чтобы поймать птичку — голоса на референдуме.
Впрочем, для получения голосов помимо наживки в виде демократически свобод использовалось и нечто более конкретное и действенное. Главная новаторская идея, которая в дальнейшем при развитии аферы российских выборов заняла центральное место, — это идея постоянного действующего органа, отвечающего за выборы, — Центризбиркома. Особую юродивость этому названию в современном его значении придает то, что по смыслу комиссия — это некий временный орган. Когда в советское время или по ранее действовавшей российской Конституции создавалась Центральная избирательная комиссия, то она создавалась на период каких-то конкретных выборов и для подведения их итогов. Комиссия создавалась из действующих депутатов, которые при этом совершенно необязательно должны были сами переизбираться. Эти депутаты подводили итоги выборов, и на этом комиссия заканчивала свою работу. Что еще остается делать, если выборы уже прошли? В этом был смысл названия, полностью соответствовавшего сути работы избирательной комиссии.
