Сильвио Гезель - Естественный экономический порядок
Предположим, что то, что мы рассматриваем, это и есть примерное количество работающего капитала в Германии, и не включаем это в наше дальнейшее рассмотрение.
Прикидки эмигранта
расходы на переезд себя и своей семьи - $1000,
страховка на время переезда - $200,
страховка здоровья во время акклиматизации, т. е. та "мелочь", на которую можно выбить из страховой компании за специальный риск, связанный с переменой климата - $200,
огораживание, общее обустройство на месте - $600,
Итого: стоимость эмиграции и обустройства - $2000.
-----
Эти расходы, которые эмигрант не несёт, будучи в Германии, следует добавить к его расходам, мы имеем в виду процент на заёмный капитал: 5% на $2000 составит - $100.
Мы предполагаем, что переехавший эмигрант столкнётся с той же конкуренцией, что у него была и на родине. Мы помним, что фермер, как и любой другой производитель, может рассчитывать только на такое получение продуктов своего труда, которого хватит на получение результатов своего труда. Ведь фермеру, после выращивания урожая, надо будет послать продукты на рынок и продать их там, получить за это деньги, и вот только их он и может использовать для своего потребления. Ещё ему надо платить за доставку того, что он будет потреблять, до своего нового дома. Как правило, сам рынок, на котором можно продать продукты фермеру, находится далеко; предположим, что он находится в Германии, т. е. в стране, которая завозит к себе огромное количество сельскохозяйственных продуктов.
Тогда эмигранту надо будет заплатить за:
всю транспортировку по новой стране (суда, лихтеры, железная дорога) - $200,
импортную пошлину в Германии - $400,
всю транспортировку в Германии - $200,
налоги в новой стране - $100,
----- $1000.
В вышеприведённых расчётах переход продуктов труда в результаты труда, который обычно происходит через торговлю, эмигрант, затрачивая средства на фрахт, таможенные пошлины, получает прибыль порядка $1000; а немец, не эмигрант, такие затраты не несёт. Если же, немец, оставшийся на своей земле в Германии, платит за аренду земли порядка $1000 и выращивает на ней ровно столько, сколько эмигрант, то результаты их труда равны.
В экономических понятиях точно такая же разница существует между "окультуренной" обработкой землёй в Германии и какой-нибудь дикой целиной где ещё, только вместо транспортных расходов и затрат на пошлины нам следует ввести процент на капитал, задействованный, чтобы из целины сделать приемлемую для ведения сельского хозяйства землю (осушение болот, смешение различных слоёв земли, внесение удобрений, и т. д.). В случае интенсивного земледелия разница падает не на процент на используемый капитал или транспорт, а на стоимость культивации земель.
Рента, следовательно, обычно сокращает результаты (а не продукты) труда, низводя эти результаты до среднего уровня по отношению точно к таким же результатам где бы то ни было. Какими бы преимуществами ни обладала сельскохозяйственная ферма в Германии (хорошими землями, близостью к рынку) перед точно такой же фермой, скажем, в Канаде, сама величина ренты в Германии, либо стоимость земли при её продаже (капитализированная рента), выровняет остальное. Все различия в продуктивности земель, климате, доступности рынкам, наличие/отсутствие таможенных платежей, стоимости транспортировки и т. д. - всё выровняет рента. (Стоит заметить, что подобной зависимости нет в оплате труда; мы намеренно эту зависимость здесь не указываем).
Говоря "экономически", рента за землю уменьшает земной шар для фермера, производителя и капиталиста (если он не владеет землёй) до совершенно полной унификации. Или, как сказал Флёршайм: "Как неровности дна океана выравниваются поверхностью воды, так обработка различных земель выравниваются рентой". Это очень примечательный факт - рента ограничивает результаты труда для всех без исключения возделывателей земли, причём ровно до того уровня, который можно ожидать от возделывания целины либо дома, либо в другой стране. Понятия плодородия, бесплодия, суглинистости, песчанистости почвы и т. д., выражаясь всё теми же "экономическими" понятиями, для ренты бессмысленны. Ренте всё равно, где, что и как (с какими усилиями) выращивает человек на земле.
Как транспортные расходы влияют на ренту и оплату труда
Оценка результатов труда на целине, пустоши, болоте или заболоченном участке земли определяют для владельца земли две величины: сколько он должен платить наёмным работникам (если в аренду землю не сдаёт) или сколько он должен взимать ренты (если сдаёт). Наёмный работник, видимо, будет требовать такой оплаты труда, какая бы получилась, обрабатывай он свободный участок земли (грубо говоря, доставшейся ему бесплатно - этот термин "свободная земля" мы далее рассмотрим и определим более подробно). Причём в процессе обсуждения с работодателем наёмному работнику нет нужды "давить" на него потенциальной эмиграцией (мол, не повысишь оплату, я уеду на край земли и там буду землю обрабатывать). Женатики, обременённые жёнами и детьми, ничего такими намёками от владельца земли не добьются, потому что землевладелец прекрасно знает, каково это - эмигрировать. Однако картина полностью меняется, если в эмиграцию уже устремилось всё молодое работоспособное население, и на месте возник недостаток рабочей силы. Даже если некоторые и не могут эмигрировать, недостаток рабочей силы добавляет им ровно столько же аргументов в пользу повышения оплаты своего труда, как если бы они предъявили землевладельцу билет в другую страну.
(*Насколько сильно влияют эмигранты и вообще эмигрирующая рабочая сила на оплату труда хорошо иллюстрируется следующим пассажем из речи президента Вильсона из его речи 20 мая 1918 г.: "Когда наш министр обороны был в Италии, один член итальянского правительства перечислил некоторые причины, по которым Италия, с его точки зрения, так тесно связана с США. Итальянский министр сказал дословно: "Хотите провести интересный эксперимент? Сходите к любому поезду, везущему войска на фронт, и задайте итальянским солдатам вопрос на английском языке, кто из них был в Америке. И посмотрите, что получится."
Наш министр обороны так и сделал, зашёл в поезд и попросил итальянских солдат, тех, кто бывал в Америке, встать. Встало примерно половина присутствовавших."
Итальянские землевладельцы - получатели ренты - просто выпихнули всех этих мужчин в своё время в Америку, а американские землевладельцы - получатели ренты - выпихнули их обратно в Италию. Поскольку конечный итог труда в Америке ничем не отличался от итальянского, бедняги были вынуждены всё время путешествовать то туда, то - обратно!
Вильсон добавил: "В итальянской армии бьются американские сердца!" Но мы-то с вами знаем лучше; когда эмигранты-работники покидали Италию, они проклинали свою судьбу, и точно так же проклинали её, когда уезжали из Америки.)
С другой стороны, арендатор земли, фермер, должен иметь ровно столько результатов своего труда, сколько их бы имел работающий на свободной земле эмигрант или наёмный работник после вычета ренты и процента на заёмный капитал. И снова, размер ренты определяется результатами труда на свободной земле. Землевладелец, рассчитывая ренту, совершенно не обязан оставлять арендатору бОльшую разницу, нежели та, которая достигается результатами труда на свободной земле, а арендатор, в свою очередь, не может получить результатов меньше.
Если же результаты труда на свободной земле варьируются время от времени, то это варьирование падает на варьирование оплаты труда и величины ренты.
Среди всех обстоятельств, влияющих на результаты труда на свободной земле, мы должны принять во внимание, во-первых, расстояние между незарезервированными землями и местами, где продукты потребляются. Мы можем предположить, что таковыми являются либо места, где то, на что будут обмениваться эти продукты, собственно и делаются (заводы), либо свозятся для последующей продажи (магазины, торговые центры). Важность расстояния между рынком и землёй, где продукты выращиваются, лучше всего видна в разнице цены участка земли неподалёку от города и точно такого же участка подальше. Причина разницы в расстоянии до места потребления - рынка.
В Канаде, с земель идеально приспособленных для выращивания зерновых, там, которые и посегодня можно получить даром, так вот с них зерно должно вывозиться в машинах, по ещё неразъезженным дорогам до очень далеко расположенной железной дороги, откуда зерно перевозят в Дулут, а там - грузят на озёрные суда. Затем зерно перевозят в Монреаль, где его перегружают уже на океанские грузовые лайнеры. Лайнеры доставляют зерно в Европу, скажем в Роттердам, там снова нужны суда, чтобы доставить зерно до Рейнской области. Следует доставить зерно никак не ближе Манхайма, чтобы была возможность быстро попасть на рынки Страсбурга, Штутгарта или Цюриха, а для этого снова нужна железная дорога. В общем, цена этого зерна, после уплаты таможенных пошлин, должна совпадать с ценой зерна, выращенного на месте. Эта длинная перевозка стоит больших денег; и всё же рыночная цена, которая остаётся после вычета всех таможенных платежей, фрахтов, страховок, брокеража, процента на капитал, в общем всего-всего - остаётся той суммой, которая получается в результате продажи продукта труда, а вовсе не той суммой, которая нужна новому эмигранту - поселенцу на целине Саскачевана. Эта сумма должна быть переведена для поселенца в то, что ему уже нужно на месте: соль, сахар, одежда, оружие, инструменты, книги, кофе, мебель и т. д. - и только после того, как все эти товары будут доставлены к месту, где его может купить поселенец, а кто-то уже потратит деньги на доставку этих товаров, этот поселенец может сказать: "Вот он - реальный конечный итог моего труда и выращенный процент на внесённый капитал." (Неважно, кстати, занял ли поселенец денег или воспользовался своими накоплениями, он должен вычесть этот процент из своего произведённого продукта).
