Николай Лесков - Внутреннее обозрение
Обзор книги Николай Лесков - Внутреннее обозрение
Николай Семенович Лесков
<ВНУТРЕННЕЕ ОБОЗРЕНИЕ>
С.-Петербург, суббота, 31-го марта 1862 г
Мы в свое время, еще минувшею осенью, доводили до сведения наших читателей, опираясь на печатные протоколы разных губернских по крестьянским делам присутствий, что между помещиками нашими пущена была кем-то в ход мысль, что составление уставных грамот следовало бы отложить до осени текущего года, то есть почти на целый год отдалить срок, назначенный для того высочайше утвержденным 19-го февраля 1861 г. положением. Грамоты действительно в свое время представлены не были, и правительство нашло для себя неободимым указать землевладельцам некоторые облегчительные по этому предмету меры. Когда дело было еще внове, крестьяне так и рвались поскорее порешить прежний барщинский быт и только о том во многих местах и мечтали, как бы поскорей снабдили их уставными грамотами. Но дорогая минута прошла, и вот теперь правительство, официальными статьями, извещает публику, что эти самые крестьяне от подписи уставных грамот отступаются. Что этому служит действительною, разумною причиною — непонятно. В отношении замедления подачи грамот помещики с своей стороны оправдывают самих себя изречением, что время — лучший советник человеку, а крестьян бесцеремонно клеймят названием бунтовщиков, хотя бунтовщики эти на каждом шагу только и твердят одно: «Что батюшке Царю угодно, то мы и станем делать: всем сердцем желаем быть подписаны под Царя!» Но к грамотам рук не прикладывают. Помещики, в разных местах, выжидают времени и стараются высматривать, что станут делать их соседи; крестьяне тоже мнутся и тоже поджидают, что станут другие делать. Недоверие ли тут кроется к прежним помещикам и вообще к крепостному праву, нетолковитость ли к восприятию сущности дела, смуты ли дурных людей, беглых солдат и переодетых монахов, которых земские полиции ловят на деле, при их толкованиях крестьянам, чтоб они грамот не подписывали, только крестьяне теряются и сами, кажется, не понимают, почему грамот не подписывают.
Мы передавали читателям все доходящие до нас сведения о тех радостных явлениях, которые во многих местах характеризуют правильные, честные отношения иных помещиков к бывшим своим крепостным людям; мы с горячею готовностью каждый раз спешили передавать каждый случай, служивший отрадным подтверждением доброго и мирного исхода дела, но вместе с тем мы откровенно высказались, что ближайшее знакомство с печатными документами не позволяет нам поднять руки, чтоб написать какую-нибудь обвинительную фразу против крестьянства. По крайнему и чистосердечному нашему разумению, обвинение или даже упрек в медлительности дела, составляющего одну из существенных забот нашего правительства и дум целого народа, менее всего должно падать на крестьянство. Барский, командирский тон иных помещиков, их недружелюбие и высокомерие, козни управителей и приказчиков, а в иных случаях пристрастность и односторонность взгляда мировых лиц, уловки и тайные замашки местных и заезжих чиновников, а главное, темные, мутные взгляды самого крестьянства на будущность и плохое, по безграмотству, знакомство с радикальными реформами, с благими преобразованиями, которые правительство готовит уже для народа — вот, полагаем мы, причины, хоть сколько-нибудь объясняющие положение нашего простолюдья, не знающего, что ему теперь предпринять и для чего именно нужно ему прилагать руку к бумаге, которою — так говорит он — быть может, навеки себя снова закабалит.
Много фактов мы встречаем и отрадных, много и безотрадных по крестьянскому делу. Приведем несколько случаев, объясняющих отчасти ход дела в том или другом уголке нашего отечества, по актам, доставленным нам с последними почтами.
Мировой посредник г. Башкатов довел до сведения орловского губернского присутствия о положении дел в его участке, в Ливенском уезде, к новому году. Вот основные черты его отчета: 1) Все возникшие между помещиками и временнообязанными крестьянами неудовольствия постепенно уничтожались. Теперь во всех имениях водворено доброе между обеими сторонами согласие. Накопившиеся, до открытия сельских обществ, за крестьянами недоимки по работам частию прощены помещиками, а частию отработаны крестьянами осенью. 2) По причине продолжительных дождей и обязательной работы уборка хлебов производилась медленно; во всех помещичьих имениях хлеба оставались в поле до октября, а потому и возили его с поля сгнивший, а частию проросший. Свой хлеб крестьяне свезли с полей гораздо ранее; убытков они потерпели сравнительно менее, а прилежные из них получили большие заработки. 3) В начале сентября сельским старостам отданы были приказания о вносе податей: к 20-му октября все было исполнено, и теперь за крестьянами нет недоимки ни копейки. 4) Школы сельские заведены во всех приходах. 5) Магазинный хлеб почти весь засыпан. 6) Во всем участке не было ни одного уголовного преступления. Один из пензенских посредников свидетельствует, что крестьяне просят только вразумительнее объяснить им условия выкупа усадебной оседлости, а входя в пространные объяснения по сему поводу, доказали основательное знакомство с сущностью законоположений о крестьянах и откровенно объявили, что сторонние люди немало пугали их опасностью быть сосланными на поселение в Сибирь, если войдут в добровольные соглашения с помещиками.
Но наряду с этими вестями вот и другие вести. Мировой посредник Панин сообщил дмитровскому мировому съезду, что, когда он прибыл в имение графа Кушелева-Безбородка, в деревню Лубенки, для поверки уставной грамоты, то крестьяне объявили, что они ни сами не станут ни под чем подписываться, ни других на это не уполномочат. Мировой съезд вызвал крестьян в свое заседание, но они и тут объявили, что они оброк будут платить до времени, но никаких бумаг подписывать не будут и уполномочивать на это никого не станут. Причин этого нежелания они объяснить не умели, а все разъяснения мирового съезда не имели никакого успеха. Дело дошло до губернского присутствия, которое, имея в виду ст<атью> 36-ю прав<ил> о пор<ядке> прив<едения> в дейст<вие> полож<ения>, нашло, что участие крестьян в составлении уставной грамоты нисколько не обязательно ни для них, ни для владельца. В настоящее время, когда из многих мест получаются сведения о том, что крестьяне большею частию избегают изъявления какого-либо согласия, употребление силы не только не вразумит их, но еще более может послужить поводом для дальнейшего с их стороны сопротивления. По 49-й статье тех же правил, один поверочный акт должен быть подписан крестьянами, когда они не предъявят законных возражений при прочтении уставной грамоты: но если и в этом случае они отказываются от подписи, то и тогда требование подписки не должно быть сопряжено ни с какими угрозами или строгими мерами. Остается только внушить крестьянам, что, несмотря на их отказ подписать грамоту или поверочный акт, все повинности, установленные в грамоте, как основанные на положении 19-го февраля, должны быть строго соблюдаемы и исполняемы беспрекословно!
Конечно, такое решение и дельно, и разумно, и вполне гуманно. В другой деревне, в Сергеевой, того же помещика, крестьяне, призванные в мировой съезд по случаю отказа от принятия копии с уставной грамоты, на спрос о причине объявили, что списка с грамоты они принять не желают, потому что не понимают ничего, что в нем написано, а хотят быть подписаны под Царя и получить надел по Цареву указу. На мировом съезде им прочитали грамоту, разъяснили каждую ее статью и объяснили все статьи положения, на основании которых она составлена; но крестьяне уставились на своем: «Рук не приложим, списка не берем, подписок не даем, станем платить оброк до времени, как Царь указал!» Все убеждения съезда были безуспешны. Орловскому губернскому присутствию осталось одно: «предоставить начальнику губернии сделать по сему предмету зависящее распоряжение».
По поводу возникших и в других губерниях вопросов, как поступать в подобных случаях, высочайше утвержденным положением главного комитета об устр<ойстве> сел<ьских> сост<ояний> узаконяется: «1) В случае уклонения крестьян от составления приговора об избрании уполномоченных для выслушания грамоты, участия в поверке оной и подписания о том акта, мировой посредник может, не требуя от общества составления приговора о выборе уполномоченных, или предложить обществу, в присутствии добросовестных, чтобы оно заявило посреднику лично на словах об избранных уполномоченных, или же приступить к поверке грамоты посредством опроса крестьян и добросовестных из соседственных селений, в присутствии схода. 2) В случае отказа добросовестных от подписи акта о поверке грамоты мировой посредник, не утверждая и не вводя в действие уставной грамоты, должен представить оную в уездный мировой съезд вместе с актом о поверке, подписанным им самим, помещиком или его доверенным; мировой же съезд распоряжается немедленным вызовом к себе бывших при поверке грамоты добросовестных и затем, допросив их о ходе дела по поверке уставной грамоты, для убеждения в правильности поверочных действий, и объяснив значение их подписи, предлагает подписать акт; если они, несмотря на сделанные им внушения, снова откажутся, без законных причин, от таковой подписи, то о сем делается надпись на самой уставной грамоте, за подписью всех присутствовавших членов мирового съезда, и вместе с тем мировой съезд распоряжается: во-первых, о наложении на добросовестных взыскания, согласно 30 ст <атье> положения о губернских и уездных по крестьянским делам учреждениях, и, во-вторых, о введении в действие уставной грамоты, если она не подлежит утверждению губернского присутствия; и 3) Если крестьяне отказываются от принятия копии с грамоты, то надлежит прочитывать ее крестьянам на полном сходе и требовать непременного исполнения всего изложенного в грамоте, а затем копия с грамоты, по усмотрению мирового посредника, хранится или при его делах, или в волостном правлении, впредь до востребования оной крестьянами».
