Александр Белаш - Русская Океания
Обзор книги Александр Белаш - Русская Океания
Людмила и Александр Белаш
РУССКАЯ ОКЕАНИЯ
1. Первооткрыватели
Туземные названия сих островов я заменил навеки нашими — в честь великой княгини Елизаветы Алексеевны, графа Орлова-Чесменского, адмирала Ушакова и посольской миссии камергера Резанова
И. Ф. Крузенштерн, мореплаватель— Годдэм! Московиты обнаглели! — в раздражении воскликнул первый лорд адмиралтейства, когда лондонские газеты сообщили об открытии русскими трёх новых земель на севере Тихого океана. — Для чего мы посылали туда Кука и Ванкувера? Чтобы они всё проворонили? чтобы подарили острова этому…
— Крузенштерну! — подсказал секретарь.
— Знакомая фамилия. Где я мог её встречать?
— В наградных списках, милорд. Прежде он служил в британском военном флоте. Его коллега Лисянский — тоже.
— Но теперь они на царской службе. Все их достижения — на пользу императору Александру, а не нам. Вот что такое «обрусеть»! Это значит стать варваром, монголом и татарином, и под знаменем гордыни завоёвывать, захватывать, присваивать!..
«Захватывать — это по-нашему!» — Секретарь на миг представил себя Чингисханом, водружающим над миром флаг Великобритании. Но лицо его выражало по-английски сдержанное презрение, поскольку чужие успехи следует только презирать.
Что поделать, если из всего архипелага, лежащего между Командорскими и Сандвичевыми островами, злополучный Чарлз Кларк — преемник съеденного Кука, — открыл лишь пару островов, и то его на два с половиной века опередили испанцы.
Впрочем, они не смогли подчинить эти земли — ни во времена Кортеса, ни при просвещённом Карле III, когда русские (опять они!) дали туземцам оружие и покровительство империи. Теперь московиты контролируют простор шириной в тысячу морских миль, охватив его со всех сторон, словно зажав в кулак — это не считая так называемой Русской Америки!
А ведь совсем недавно, когда Беринг и Чириков по приказу мёртвого Петра I искали таинственную «землю Жуана-да-Гамы», многие в Европе полагали, что всякие Рико-де-Оро, Рико-де-Плата, Исла-дель-Арменьо и Лукария — не более чем выдумки испанцев и голландцев…
Пришедшие с севера— Хмарь и хлябь, — ворчал сердитый Витус-Йонассен, кутаясь в промокший плащ. — Здесь нечего искать, ни клочка суши… Курс норд-ост!
Было отчего досадовать — лето выдалось промозглое, туманное и мерзкое, землю Жуана-да-Гамы не нашли, а сколько ещё предстояло сделать!
Пакетботы «Святой Пётр» и «Святой Павел» пошли на северо-восток. Так в 1741 году капитан-командор Беринг, изменив курс на рубеже 50° с.ш., упустил возможность открыть искомую землю, а она была совсем рядом.
Здесь преуспел лейтенант Семён Лотарев, высадившись 10 июня 1748 года на доселе неизвестном острове. Бородатые айны встретили его приветливо: им понравился красивый флаг (они ещё не догадывались, что он означает), а более того — русская водка.
Земля Жуана-да-Гамы, случайно найденная португальцами в начале XVI века, перестала существовать, и появились —
Лотаревские о-ва (айнск. Репун мосири, «Заморские земли») — самые северные из о-вов Русской Океании; расположены по 170° в.д., между 44°25’ и 48°50’ с.ш. Площ. ок. 5970 км2. Цепь длиной 550 км. В сост. Камчатского края РФ. Население — 15 641 чел. (2002 г.)
В 1580–1590-ых острова открыли испанцы, регулярно плававшие по 43° с.ш., однако утаили находку. Их приоритет выяснился после Семилетней войны, когда англичане разграбили архивы в Маниле, но было поздно — кто первый подал заявку, тот и владелец!
Лотарев имел свой ориентир — «скаску» колымских казаков, которых восемьдесят лет назад отнесло течением вдаль от юга Камчатки, к лесистым островам, где жили «люди мохнатые и бородатые». Вытребовав у «мохнатых» ясак в пользу московского царя, казаки убрались восвояси и походов на юго-восток не повторяли, ибо Курилы гораздо ближе.
Итак, лейтенант знал, куда плыть — но, как у нас водится, приплыл не туда, а к безлесному и мрачному Пойнамуширу, до которого чуть-чуть не дошёл Беринг.
Уныние простиралось зимой над Пойнамуширом — выли собаки, буран-упун трепал снасти и терзал суда у причала. В обступившей Мариинский Порт угрюмой тундре бродили горбатые призраки, а за штормовой мглой рокотал и мерцал адским маяком вулкан на острове Фора. Тряслась неспокойная земля. Мохнатые айны-ряпунцы, алеуты и камчадалы в своих землянках грызли юколу и простодушно дивились тому, какая окаянная судьба им выпала.[1]
Лотарев выдал айнскому ниспе (вождю) здоровенную медаль с орлом и профилем императрицы Елизаветы Петровны, медный котёл, пару ножей и десяток гвоздей. Ожидалось, что ниспа расчувствуется и в знак покорности охотно даст лейтенанту аманатов (заложников) для увоза на Камчатку, в Большерецкий острог. Не тут-то было. Вождь радовался подаркам, с интересом пробовал на зуб медаль, говорил: «Ещё давай!» и делал намёки на офицерскую шпагу.
«Ну, борода, сейчас ты её получишь!» — начал вскипать Лотарев, но тут молодой туземец принёс, как образец желаемого, клинок незнакомого лейтенанту образца. Офицер тотчас насторожился и с помощью толмача — им был камчатский казак, знавший язык курильских айнов, — повёл тонкий расспрос о происхождении этой сабли.
Где слов не хватало, казак до поту разводил руками и кривлялся, будто паяц балаганный, однако вызнал у князька, что сия вещь привезена с зюйда. Оттуда ж бывает на Пойнамушир много мануфактуры дорогой и красивой. Я показал, что желаю меняться, чтоб приобресть те вещи. Мне показали штуку шёлку, подмоченную и подпорченную, фарфоровые чашки и стклянку-ароматницу. Всё это было китайское. Кроме той сабли, ряпунцы вынесли шпагу гишпанскую и пистоль без кремня.
Лейтенант решил идти на юг, описать острова и разведать, что за мореходы в этих водах плавают. Щедрые бонусы — оловянные тарелки, иглы, листовой табак и морской кортик, — убедили ниспу выделить сведущих проводников.
При встречном ветре пакетбот шёл медленно, лавировкой, но к исходу лета Лотареву удалось картографировать земли до Макутана. Если вначале ему представали хмурые горы, тундра и луга, то с Утармушира началась тайга из лиственниц и елей, затем появились берёзы. Птичьи базары, лежбища котиков и сивучей — будущее раздолье для промысловых артелей.
Лотарев отмечал всё, что может быть полезно русским поселенцам: лесные угодья, выходы медных и железных руд, залежи серы, тёплые источники. «Те воды, пустив их по трубам, резонно употребить для дармового согреву жилищ, а лесу отнюдь не жечь зря, но применить угль на фабрикацию железа и пороха. На островах зюйда сенные покосы объявляются богаты. Земля годна для посеву конопелей, ечменя и ржи».
Пока лейтенант размышлял о железоделательных заводах и убеждал айнов присягать государыне-императрице, его подчинённые, истомившись без ласки, живо интересовались ряпунками. Женщины айнов с их своеобразной нравственностью были чрезвычайно привлекательны, несмотря на страховидные татуировки вокруг рта. Опять-таки, шастая между айнскими «юртами», приезжие подпадали соблазну приобрести за так ценную «мягкую рухлядь». Понадобились строгие меры, чтоб туземцы не возмутились и не вырезали экспедицию.
То чуду подобно, что мы никого не убили до смерти и большого грабежу не учинили. Приструнять казаков и морских солдат стоило мне немалых сил. Будучи народ распутный и отчаянный, большею частью из преступников, сосланных в Сибирь, они собственную жизнь ни во что не ставят, то же думают и о жизнях других.
После того ещё более сил надобилось, дабы склонить ряпунцев платить в казну ясак и быть верными в усердии к российскому народу. Их тёмным головам невдомёк, какое счастие обретут они взамен ясачного сбору. Сюда следует прислать монахов для внушения православной веры и русской грамоты, а также учредить военные посты…
Последним в гряде явился остров Макуне-котан, где князёк ряпунский принял нас мирно.
Дальше лежал, по словам айнов, Большой Пролив или, как растолмачил казак, Перелив. «Плыть его долго-долго!» — самой собой, айны говорили о байдарах. «По Переливу ходят великие лодки, много богатые! Сабли, красота, гладкий шёлк, гладкие женщины!»
Легко было догадаться, что по Переливу идёт важный корабельный путь.
Лотарев, окончив гардемарином Морскую академию, практиковался в Архангельске, Амстердаме и Кадисе. Он слышал о некоем «пути Урданеты», ведущем с Филиппин в Мексику — громадные галеоны испанцев едва не полгода шли с западными ветрами через водную пустыню. Оказалось, не пустыня это!
Земля, зовомая Жуан-да-Гама, была стояночным местом, где гишпанцы брали пресную воду и провизию, никому о том не сказывая и храня свои лоции в тайне. Однако же секреты рано или поздно объявляются на свет. На пути гишпанцев не замедлили явиться тати, как всегда бывает у проезжего шляху.
